Валерио Манфреди - Александр Македонский. Пески Амона Страница 4

Не считая изгнания в заснеженных горах Иллирии, это было первое путешествие Александра за пределы Греции.

Позади него гарцевали Птолемей и Пердикка, а прочие товарищи оставались со своими солдатами. Лисимах и Леоннат замыкали длинную колонну во главе двух подразделений арьергарда, несколько отставших от остальных.

— Почему мы идем на север? — спросил Леоннат.

— Александр хочет установить контроль над азиатским берегом пролива. Таким образом, никто не сможет войти или выйти из Понта без нашего позволения, и у Афин, зависящих от поставок зерна через Проливы, будут серьезные основания продолжать свою дружбу с нами. Кроме того, мы отрежем все выходящие к Черному морю персидские провинции. Это умный ход.

— Да, верно.

Какое-то время они молчали, двигаясь шагом, а потом Леоннат заговорил снова:

— И все-таки кое-чего я не могу понять.

— За жизнь всего не поймешь, — с иронией заметил Лисимах.

— Так-то оно так, но ты объясни мне все это спокойствие. Вот мы, сорок тысяч человек, высадились средь бела дня, Александр посетил Илионский храм, устроил танец вокруг кургана Ахилла, и никто нас там не ожидал. То есть, я хочу сказать, никто из персов. Ты не находишь это странным?

— Да, в общем, нет.

— Почему?

Лисимах оглянулся.

— Видишь этих двоих вон там? — спросил он, указывая на силуэты двух всадников, следовавших по хребтам троадских гор. — С самого рассвета они идут за нами и наверняка вчера тоже подглядывали за нами, а вокруг есть и другие.

— Тогда надо предупредить Александра, что…

— Не беспокойся. Александр прекрасно об этом знает. И знает, что где-нибудь персы приготовят нам достойную встречу.

Марш беспрепятственно продолжался все утро, а в полдень устроили привал. Солдаты видели лишь занятых своей работой крестьян на полях да ватаги ребятишек, которые с криками бегали вдоль дороги, стараясь привлечь к себе внимание.

К вечеру разбили лагерь неподалеку от Абидоса. Вокруг на определенной дистанции Парменион расставил часовых, а также разослал разъезды легкой конницы, чтобы избежать внезапного нападения.

Как только установили шатер Александра, прозвучал сигнал собраться на совет, и все военачальники уселись вокруг стола, где накрывали ужин. Пришел и Каллисфен, но не хватало Евмена, который предупредил, чтобы начинали без него.

— Ребята, здесь гораздо лучше, чем во Фракии! — воскликнул Гефестион. — Климат превосходный, народ кажется гостеприимным, я видел красивых девушек, а персы и носа не кажут. Как будто я снова оказался в Миезе, когда Аристотель посылал нас в лес собирать насекомых.

— Не очень-то обольщайся, — ответил Леоннат. — Мы с Лисимахом заметили двух всадников, следовавших за нами весь день. Наверняка персы еще появятся.

Парменион почтительно попросил слова.

— У тебя нет нужды спрашивать позволения, Парменион, — ответил Александр. — Здесь ты самый опытный, и всем нам следует учиться у тебя.

— Благодарю, — сказал старый военачальник. — Я только хотел узнать, каковы твои намерения на завтра и ближайшее будущее.

— Вторгнуться внутрь территории, находящейся под непосредственным контролем персов. Им придется встретиться с нами в открытом поле, и мы их разобьем.

Парменион ничего не ответил.

— Ты не согласен?

— В определенной степени. Я встречался с персами во время первой кампании и могу тебя заверить, что это грозный противник. А вдобавок они могут рассчитывать на грозного полководца — Мемнона Родосского.

— Предатель-грек! — не сдержался Гефестион.

— Нет. Он профессиональный солдат. Наемник.

— А это не одно ли и то же?

— Нет, не одно, Гефестион. Эти люди прошли много войн и, в конце концов, лишились всяких убеждений и идеалов, но они обладают умением и опытом. В какой-то момент они продают свой меч тому, кто предложит лучшую цену. Тем не менее, это честные люди, и Мемнон именно таков. Они сохраняют верность договору любой ценой. Данное слово становится их родиной, которой они служат с абсолютной преданностью. Мемнона следует остерегаться. У него есть войска — от десяти до пятнадцати тысяч греческих наемников, они все хорошо вооружены и весьма опасны в открытом поле.

— Мы разгромили Священный отряд фиванцев, — напомнил Селевк.

— Фиванцы не в счет, — возразил Парменион. — Эти — профессиональные солдаты, они все время воюют и не делают ничего другого, а когда не воюют, то упражняются в военном деле.

— Парменион прав, — поддержал его Александр. — Мемнон опасен, и его наемная фаланга тоже, особенно если ее поддержит на флангах персидская конница.

В это время вошел Евмен.

— Тебе идут доспехи, — усмехнулся Кратер. — Ты похож на полководца. Жаль только, что ноги кривые и тонкие, и…

Все разразились смехом, но Евмен продекламировал:

Мне не по сердцу вид полководца того, что прекрасен и статен.Кривоног, безобразен пусть будет, но с сердцем отважного льва.

— Молодец! — воскликнул Каллисфен. — Архилох — один из моих любимых поэтов.

— Дайте ему сказать, — призвал друзей к спокойствию Александр. — Евмен принес нам известия, и, я надеюсь, хорошие.

— Хорошие и плохие, мой друг. Решай сам, с каких начать.

Александр с трудом скрыл досаду:

— Начинай с плохих. К хорошим мы успеем привыкнуть. Дайте ему стул.

Евмен уселся, прямой, как жердь, из-за своего мешавшего сгибаться панциря.

— Жители Лампсака заявили, что чувствуют себя достаточно свободными и не нуждаются в нашей помощи. В общем, дали нам понять, чтобы держались подальше.

Александр помрачнел, и можно было догадаться, что он вот-вот взорвется от бешенства. Евмен поскорее продолжил:

— Но из Кизика известия хорошие. Город склонен присоединиться к нам. И это действительно добрая весть, поскольку все жалованье наемникам, которые служат персам, выплачивается деньгами Кизика. А точнее сказать, серебряными статирами. Вот такими.

Он швырнул на стол блестящую монету, которая подскочила и начала вертеться на месте как волчок, пока волосатая рука Клита Черного резким хлопком не остановила ее.

— И что из того? — спросил военачальник, вертя монету в пальцах.

— Если Кизик прекратит чеканку денег для персидских провинций, — объяснил Евмен, — тамошние правители быстро окажутся в затруднении. Им придется обложить своих жителей налогом или же искать другие формы оплаты, менее приятные для наемников. То же верно и для их снабжения, жалованья морякам флота и всего прочего.

— Но как ты этого добился? — спросил Кратер.

— Разумеется, я не сидел, сложа руки в ожидании, пока мы высадимся в Азии, — ответил секретарь. — Я уже давно вел переговоры с этим городом. Еще с тех пор, когда, — он склонил голову, — был жив царь Филипп.