Станислав Вольский - Завоеватели Страница 40

Позади высокого человека стояла вооруженная стража — человек двенадцать воинов в рубашках темного цвета, с медными мечами и с пиками, снабженными медными наконечниками.

Высокий человек слегка нагнул голову и быстро заговорил. Индеец-переводчик на ломаном испанском языке так передал его речь:

— Я начальник — этого города, а мой начальник — инка, могущественный король, сильнее которого нет на земле. Я очень рад гостям. Но скажи мне, вождь неизвестного народа, почему ты такой белый? Может быть, ты и твои братья — сыновья Солнца? Наши инки тоже сыновья Солнца, и много-много лет назад они тоже были белые.

— Я посол великого испанского короля, — отвечал Пизарро. — Испанцы — самые белые люди на земле, а наш король — самый белый из всех испанцев. Из всех королей земли он самый сильный и самый добрый. Но, если в чужой стране убивают хоть одного его подданного, он посылает большое войско, и за каждого убитого испанца солдаты его убивают сто жителей.

— Так же точно поступает и наш инка, — важно проговорил начальник. — Наверное, от него научился так поступать и твой король.

— Я привез тебе подарки, — переменил разговор Пизарро. — Наша страна — самая богатая страна. Посмотри, какие вещи в ней выделываются.

По знаку Пизарро, солдаты достали из ящика красные, желтые, синие, зеленые стеклянные бусы и передали их начальнику. Начальник долго любовался блестящими безделушками, обмотал их вокруг шеи, надел на руку, изукрасил ими свой головной убор. Потом снял с шеи небольшое изумрудное ожерелье и подал Пизарро.

У Пизарро разгорелись глаза. За эту штучку в Панаме можно было бы получить сотни три дукатов. Но он тут же пересилил себя, принял спокойный и гордый вид и отодвинул руку вождя. Сейчас брать подарки еще рано — нужно, чтобы дичь не боялась охотника и сама влетала в его сеть.

— Мы не купцы, мы ваши друзья, — сказал он. — Я даю тебе вещи в знак дружбы. Если твоему народу так уж нравятся эти предметы, мы можем, пожалуй, обменять их на такие вот серьги, но делаем это только по доброте души, чтобы доставить вам удовольствие.

Вместе с начальником Пизарро долго ходил по городу, зашел в дом к своему новому знакомцу, выпил кубка два «чичи» — так называли индейцы этот напиток, — съел кусок жареной дичи, расспрашивал через переводчика о стране и ее жителях и подмечал каждую мелочь.

В богатых домах — таких, впрочем, было не очень много — стояла золотая и серебряная утварь, деревянные табуреты и столы были изукрашены причудливой резьбой, на женщинах были надеты длинные цветные плащи, такие тонкие, мягкие и приятные наощупь, что подобных им не нашлось бы, пожалуй, ни в Севилье, ни в Барселоне. Мужчины и женщины из богатых классов почти все носили жемчужные и изумрудные ожерелья. Но огромное большинство населения состояло из бедняков, у которых не было ни тяжелых золотых серег, ни драгоценных ожерелий, ни прекрасных шерстяных плащей. Одеждой им служили ярко окрашенные хлопчатобумажные рубашки и простые повязки на бедрах. «С этих ничего не получишь, — размышлял Пизарро. — Молина и Кандиа порядком наврали, когда говорили, что в этом городе каждый житель — богач. Но и отсюда можно немало вывезти, если приняться за дело умело и забрать индейцев в руки».

На корабль Пизарро вернулся бодрый и веселый. В тот же вечер экспедиция поехала дальше. Как только белый парус скрылся за горизонтом, начальник города приказал позвать самого быстрого скорохода.

— Вот, передай инке или его главному военачальнику мое донесение, — сказал он и протянул гонцу моток разноцветных ниток.

Если бы развернуть этот моток, то оказалось бы, что он состоит из длинной продольной нити и нескольких поперечных разноцветных нитей, привязанных к ней посредине. На красной нити было навязано сто маленьких узелков и один большой. Это значило, что прибывший иностранный отряд состоит из ста человек и во главе его стоит один вождь. На белой нити был завязан сто один узелок — это значило, что у иностранцев имеется сто один меч. На других нитях таким же способом были отмечены другие виды оружия, которые индейцам удалось подглядеть у белых, — копья, луки, стрелы. Этот незатейливый прибор, известный у индейцев под названием «квипус», заменял им письменность, которой они не знали.

— И передай еще, что люди эти белые, очень белые, — добавил начальник. — Мы думаем, что они сыны Солнца.

Гонец пустился в путь. По ровной, гладкой дороге он в полчаса пробежал около пяти километров и остановился у небольшого домика, сложенного из необожженного кирпича. Это была почтовая станция, где всегда дежурило три-четыре запасных гонца. Очередной скороход принял от пришедшего квипус, в точности повторил те слова, которые он должен был передать своему сменщику, и направился к ближайшей станции. Через две недели в столице империи уже знали о прибытии и вооруженных силах чужеземцев.

А Пизарро тем временем двигался на юг, останавливаясь в прибрежных деревнях и городках и знакомясь с населением и нравами новой страны. Он делал все, чтобы завоевать доверие туземцев. Солдаты никого не грабили, дарили жителям яркие тряпки, нередко отказывались от подарков и ограничивались лишь тем, что грошовые бусы выменивали на тяжелые золотые серьги и ожерелья. И у вождей экспедиции и у рядовых солдат накопились уже порядочные мешочки, туго набитые драгоценным металлом. Но не одно только золото вез с собой корабль. Испанцы захватили и лам — прирученных туземцами животных, отличающихся тонкой шерстью и вкусным мясом, несколько горных коз-вигоней, с еще более тонким, шелковистым руном, куски тончайших шерстяных материй, раскрашенных в яркие красивые цвета, жемчуг, изумруды, резные изделия из камня и дерева, глиняные кувшины и вазы с прекрасными рисунками, изображающими растения, животных и охотничьи сцены. В каюте Пизарро лежало несколько больших шерстяных ковров, предназначенных для подношения королю. Все это туземцы отчасти подарили, отчасти дали в обмен на ничего не стоящие стеклянные безделушки.

Доехав до девятого градуса южной широты, Пизарро отдал приказ возвращаться. На обратном пути в маленьком городке, названном испанцами Санта-Крус, произошел случай, показавший белым все радушие и доверчивость этого народа. На борт корабля явилась богато одетая женщина, по-видимому из очень знатного рода, и пригласила иностранцев к себе в гости. Чтобы белые не опасались за свою жизнь, она предложила оставить на корабле заложниками своих сородичей. «Если с моими гостями приключится что-нибудь неприятное, — сказала она, — вы сможете убить их всех до последнего человека». Пизарро разыграл благородство, сказал, что поверит ей без всяких заложников, и на следующий день утром отправился к ней. Едва только лодка с белыми отплыла, как к кораблю приблизилась целая флотилия туземных челноков с богато одетыми пассажирами. Это были родственники знатной дамы, которым было приказано дежурить у чужеземного судна до тех пор, пока белый вождь со своими спутниками не вернется к себе.