Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца Страница 42

Ролан достал фант, принадлежащий Сержу де Фуа.

— Просим, просим! — закричали все, ибо все помнили, как Серж, стоя на бочке, пел свою прощальную песню, когда «Корона» покидала Тулонскую гавань. И всем, наверно, захотелось еще раз ее услышать.

Я ее, к сожалению, не запомнила… Золотой локон… бесприютные скалы… глаза, в которых отражается небо отцов, следовательно, синие… и еще что-то про французский берег, исчезающий за кормой… Нет, не помню. Я заметила одну вещь: чем прекраснее песня, тем больше она теряет в пересказе…

— Нет, — сказал Серж, — У меня сейчас не то настроение. Такие песни исполняются только раз. Но, коль выпал мой фант, я спою вам 'Балладу против врагов Франции' , слова Франсуа Вийона, музыка… Сержа де Фуа,… / Если вы, уважаемая публика, сочтете возможным назвать мое сопровождение — три банальнейших аккорда — музыкой!/

— Просим, просим! — опять закричали все. Имя Вийона вызвало в папином Штабе легкий ажиотаж. Все эти элегантные господа, как я поняла, просто «балдели» от Вийона. Это делает честь их вкусу!

Ролану эта игра очень нравилась. Его фанта в шляпе де Сабле не было, ибо он сам тащил фанты из шляпы, а де Сабле был ведущий. Неужели я и Вийона забыла? Как там пел Серж?

А Серж, конечно, не зря из всего Вийона выбрал именно эту балладу, она к нашей ситуации очень подходила. Но эти враги пока не стали для нас реальностью. И мне еще не верится, что они существуют в далеком загадочном диком Алжире…Ибо к ним обращал свою балладу наш бард — Серж де Фуа.

Пусть им дракон дорогу преградит,Как аргонавтам, плывшим за руном,Пусть на семь лет людской утратят вид,Как Навуходоносор, став скотом,Иль будут стерты в прах войной священной,Как Троя, обольщенная Еленой,…Пусть, словно Иов, терпит всякий гнет,ВСЯК, КТО НА ФРАНЦИЮ ХОТЬ МЫСЛЬЮ ПОСЯГНЕТ!

…Честно говоря, хотя я очень люблю Франсуа Вийона…/

О Шевалье, это из-за вас, ибо вы мне цитировали посылку его Баллады о Дамах Былых Времен, и на следующий день в библиотеке Рыночного Короля я разыскала изрядно потрепанную книгу и открыла для себя нового поэта — прекрасного поэта! — аббатиса нам Вийона не читала, увы! — только отрывки… И, если припомнить рефрен вийоновой Баллады о Сеньорах Былых Времен 'Куда девался Шарлемань", то, подражая Вийону, я написала бы Балладу о Сеньорах Наших Времен с таким рефреном: 'Куда девался Шевалье' …/…но в Балладе, исполняемой Сержем, вся эта античность, Троя, Елена, аргонавты очень уж напоминали уроки г-жи аббатисы, когда мы учили подвиги Геракла и всю эту древность. Все-таки я не могу вспомнить Балладу полностью, вот досада!

…Пусть вниз башкой, как выпь в пруду, торчит,Четыре месяца, крича притом,Иль турку за монету будет сбытИ там весь век гуляет под ярмом…

Вот жестокие эти турки! Еще во времена Вийона, в пятнадцатом веке, людьми торговали, варвары! Но я забыла, как там дальше…Речь шла о Нарциссе и об Иуде…

В петле повиснет, как Искариот,ВСЯК, КТО НА ФРАНЦИЮ ХОТЬ МЫСЛЬЮ ПОСЯГНЕТ!

Наш бард разошелся! Он извлекал из старенькой морской гитары резкие аккорды и исполнял Балладу Вийона с каким-то, я сказала бы, надрывом, на нервах! Я думала, струны сорвет!

Пусть, как в Октавиана, будет влитВ них золота расплавленного ком,Иль в месиво их жернов превратит,Как Сен-Виктора, размолов живьем.

От этой лютости мне стало не по себе. Лучше всего рефрен в Балладе Вийона. Рефрен всех купил.

Надежд и мира пусть не знает сброд,Не может быть, чтоб доблестью блисталВСЯК, КТО НА ФРАНЦИЮ ХОТЬ МЫСЛЬЮ ПОСЯГНЕТ!

Серж, как всегда, был удостоен аплодисментов, но, похоже, сей бард уже привык к популярности и воспринял как само собой разумеющееся. Но где же справедливость? Я подумала об авторе, Франсуа Вийоне. Уже за одну эту Балладу тогдашний король Франции должен был сделать Франсуа Вийона по меньшей мере графом! А его, беднягу, кажется, повесили… Впрочем, об этом спорят до сих пор. Но оставим графский титул, который так и не получил Франсуа Вийон. Оставим глупые мечты. Вернемся к реальности.

В глубине души мне хотелось, чтобы Ролан вытащил фант нашего" злого гения", потому что в его каюте я слышала прелестнейшую мелодию. Она так и звучит в моей памяти: 'Ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля, ля-ля. Но не знаю песенки слова-а-а…

К сожалению, французские слова не прозвучали,Песня на английском языке,Ее в радости поют, ее поют в печали,И моя рука в твоей руке…

Вот я и сочинила! Не так складно, но это же для себя, и только. А поют ее при Дворе Карла Второго, конечно, где же еще…Мы говорили об одной балладе, автором которой был Карл Орлеанский. Вот бы ее спеть, но она не по теме: она относится к возвращению. И совсем не о войне, а о мире: 'Война мне враг, войну я не хвалил…"

Наконец Ролан вытащил фант — сапфировую брошку виконта!

— Просим, просим! — закричала уважаемая публика.

— Минутку, — сказал Рауль, — Схожу за своей гитарой.

Капитан де Вентадорн пожал плечами и переглянулся со своими офицерами. Похоже, ему не понравилось, что 'морская' гитара, которой воспользовался наш менестрель, Серж, не подошла г-ну виконту.

Между тем, как только он выбежал из кают-компании… /Все взялись бегать, такая жизнь пошла суматошная!/…к графине де Ла Фер, с опаской, чуть ли не по-кошачьи ступая, приблизился де Невиль. Шевретта и Оливье о чем-то принялись шептаться. У Оливье был виноватый вид, он как бы оправдывался перед графиней и показывал на свою бандану с лилиями. А она его вроде как успокаивала и даже снизошла до того, что собственноручно перевязала ему этот экзотический пиратский платок, после чего барон галантно поцеловал ей руку, а она с насмешливой улыбочкой потрепала его по щеке. Я, кажется, догадываюсь, о чем они говорили. Узнав из беседы Штаба о пиратской униформе, я поняла, что Оливье во время экскурсии по 'Короне' прятался от графини, так как боялся ее упреков, что это он, несчастный злополучный барон де Невиль, втянул ее драгоценного ненаглядного сыночка в эту войну. Иначе с чего бы ему было прятаться? Именно он, де Невиль, вбежал в каюту и сказал Раулю, что его хочет видеть его матушка! Тогда он попался под руку Шевретте, и она вовсе не думала отчитывать барона. Но барон зря боялся. Они беседовали спокойно. Оливье перестал дичиться.