Христиан Вульпиус - Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников Страница 43

Ринальдо вскочил со своего ложа, набросил плащ, сунул за пояс пистолет, взял шпагу и поспешил в зал.

Здесь же стояли Лаура и ее отец, бледные, дрожащие; горничные держали в трясущихся руках светильники; снизу до них доносилось бряцанье оружия, выстрелы стали громче и чаще.

— Что случилось? — спросил Ринальдо.

— На замок напали разбойники! — пробормотал раненый слуга. — У нас слишком мало сил, чтобы оказать сопротивление. Кое-кто из моих товарищей уже убит.

Тут в зал вбежал Лодовико с обнаженной саблей и закричал:

— Будем защищать вход в зал!

Ринальдо подлетел к двери. Разбойники толпой валили наверх по широкой мраморной лестнице.

— Стой! — гаркнул на них громовым голосом Ринальдо. — Кто вы и что вы тут хотите?

— А кто тут смеет нам приказывать? — крикнул кто-то из толпы.

— Я, — ответил Ринальдо. — И попытайтесь устоять перед именем моим и не пасть на колени!

Разбойники громко расхохотались. А один из них объявил:

— Храбрецы, что не боятся ваших мечей, потешаются над вашими именами.

— Над моим — наверняка нет. Я — Ринальдини!

Толпа застыла. Наконец один из толпы спросил:

— Кто называет себя здесь Ринальдини?

— Я, — ответил Ринальдо.

— Э, малый, не оскверняй знаменитое имя! Я служил у Ринальдини и знаю его.

— Если ты его знаешь, так подойди!

Ринальдо прошел от двери в центр зала и взял у одной из горничных светильник. Лодовико по его знаку подскочил к другой, взял у той светильник и зажег свечи в лампах на стене.

Весь зал осветился. Ринальдо стоял в центре зала. Барон и Лаура, дрожа, ждали, что произойдет.

Один из бандитов, который имел дерзость сказать, что знает Ринальдини, призвал товарищей сохранять спокойствие. А сам как-то нерешительно подошел к Ринальдо, остановился, пристально посмотрел на него, сложил саблю к его ногам и сказал:

— Великий атаман! Я склоняюсь перед тобой. Это ты — Ринальдини, мой знаменитый атаман.

— Да здравствует Ринальдини! — вскричали те, что стояли на лестнице.

— Я не приму, — сказал Ринальдо, — ваше радостное приветствие, прежде чем не уверюсь в вашей покорности.

— Приказывай! — вскричали разбойники в один голос.

— Так вот, — начал Ринальдо, — я требую, чтобы вы сейчас же покинули замок.

Такое требование заставило всех замолчать, но потом послышался невнятный говор, из толпы вышел один из разбойников и сказал:

— У нас нет денег и слишком мало продуктов. Поэтому мы и решились на этот отчаянный шаг. Ты и сам знаешь, великий атаман, до чего может довести нужда. Но, дабы показать тебе, сколь велико уважение, какое мы к тебе испытываем, мы покинем замок, если ты пообещаешь приехать к нам и пожить у нас как друг среди друзей. Откажешь нам, так мы отсюда не уйдем. Как ты ни храбр и ни знаменит, но не можешь не признать, что сила нас отсюда не изгонит. Посчитай сам. Нас восемьдесят человек. Смерти мы не боимся, а решительность — наша соратница по оружию. Тридцать наших товарищей стоят перед замком.

— Так ты, — спросил Ринальдо, — предводитель этих храбрецов?

— Да, это я.

— Твое имя?

— Луиджино.

— Хорошо! Выходи и готовься к бою. Тебе оказана честь сразиться с Ринальдини. Победишь меня, так действуй здесь по своему соизволенью, одно только советую тебе — проявляй человечность. А если проиграешь бой — тотчас уйдешь со своими людьми из замка.

Луиджино посмотрел на Ринальдо, широко открыв глаза:

— Я не буду с тобой биться.

— Так я назову тебя перед лицом твоих людей трусливым карманным вором! — выкрикнул Ринальдо.

— Бог мой, атаман, я не таков. И не позволю даже тебе говорить обо мне подобное, — ответил Луиджино и обнажил шпагу.

Мгновенно, словно подхваченная бурей, вскочила Лаура, бросилась к Ринальдо и сказала:

— Ты не должен биться. Мы дадим этим людям все, что им надобно, чего они требуют. Разве не достаточно уже того, что мы обязаны тебе своими жизнями? Надо ли нам еще видеть нашего благодетеля раненым?

— Иди, Луиджино! — сказал Ринальдо. — Иди и скажи своим, что юная дева лишила тебя чести помериться силами с Ринальдини.

— Мы уходим, — сказал Луиджино.

— Нет! — сказал тут барон и принес шкатулку. — Возьмите эти дорожные деньги и купите себе все, что вам нужно.

Ринальдо снял с пальца кольцо и сказал:

— Луиджино! Носи это кольцо в память обо мне.

Луиджино взял кольцо и едва ли не просительно осведомился:

— А ты нас навестить не хочешь?

— Хочу, — ответил Ринальдо. — Оставь у меня вот этого молодца, он сражался со мной в Апеннинах. Он и проведет меня к вам.

Луиджино обратился к указанному разбойнику, пожал ему руку и сказал:

— Славный Неро, оставайся у твоего атамана и приведи его поскорее к нам.

Потом взял руку Ринальдо, прижал к своему сердцу и молвил:

— Этот миг я в жизни не забуду!

После чего повернулся, подал знак своим товарищам, и те в один миг слетели вниз по лестнице и оставили замок. Луиджино вместе с ними.

Ринальдо подал знак Лодовико и Неро — уйти. А сам остался с бароном и Лаурой.

— Вот, — начал Ринальдо, — вы узнали одну из моих величайших тайн, с вами ее узнали многие люди. Объявленный вне закона атаман разбойников не может более являться членом вашего семейства, не вправе более быть предметом вашего сердечного гостеприимства. Ночь, которая многое укрывает, скроет и меня от ваших глаз. Прощайте!

— Ваше великодушие, — сказал барон, — вырвало у вас вашу тайну и спасло нас от смерти. Эта ночь навсегда останется в моей памяти. Я ни о чем больше не жалею, а только о том, что нам приходится расстаться. Вы дважды спасли мне жизнь, я ваш двойной должник. Как следует мне поступить, чем могу я вас отблагодарить?

— Исполните одну мою просьбу. Дайте Лауре в мужья того, кого она любит.

— Ваш должник платит. Я держу слово. Она получит того человека.

— Лаура! Я расстаюсь с вами успокоенный. Знаю, что вы будете счастливы, — сказал Ринальдо.

Лаура бросилась ему на шею. Ринальдо вышел из зала, послал секретаря наверх, приказал седлать коня и вместе с Лодовико и Неро покинул замок.

Наступил день, и солнце взошло во всей своей красе. Замок барона остался уже далеко позади всадников, его больше не было видно. Ринальдо соскочил с коня, передал поводья Лодовико, а сам лег под дерево.

Лодовико и Неро присели в некотором отдалении. Кони паслись поблизости от них.

Ринальдо глубоко вздохнул и заговорил, как имел обыкновение делать, когда сердце его было преисполнено тревог, сам с собой:

— То, за что другие благодарят мои кулаки и мое имя, для меня оборачивается проклятьем. Я изгнан, объявлен вне закона, меня преследуют, и тем не менее я уже предотвратил не одну беду. Однако кровь я проливал, и с моим именем грабили и мародерствовали. Горе мне! Сколько же людей погибло? Скольких я послал на смерть? Ах! Разве о том пели мне у колыбели? Что заставило меня покинуть мою тихую долину, тот ручей в мирной глуши, что освежал меня и поил моих коз?