Восток в огне - Гарри Сайдботтом Страница 47

Согретый тайной фантазией о других людях, цитирующих его слова, совершенно незнакомых ему людях, черпающих утешение и силу в его мудрости в трудные времена, Анаму смотрел на залитую дождем сцену. Каменные стены города потемнели от стекающей по ним воды. Зубчатые боевые галереи были пусты; стражники, должно быть, укрылись в соседней башне. Идеальный момент для внезапного нападения, за исключением того, что дожди превратили землю за городом в трясину.

Когда носилки в конце концов прибыли, Анаму посадили в них, и они отправились в путь. Анаму знал имена других гостей, которые должны были прибыть во дворец. Мало что происходило в городе Арет, о чем Анаму узнавал не сразу. Он заплатил хорошие деньги – много хороших денег – чтобы убедиться, что так оно и было. Вечер обещал быть интересным. Дукс пригласил всех троих защитников каравана, у каждого из которых были жалобы на обращение варваров с городом. Дочь Ярхая тоже будет там. Если когда-либо у девушки на алтаре горел огонь, то у нее. Не один платный информатор сообщал, что и варвар-дукс, и надменный молодой Ацилий Глабрион хотели заполучить ее. И был приглашен софист Каллиник из Петры. Он делал себе имя - он добавлял культуру к смеси напряженности и секса. Имея в виду последнее, Анаму достал клочок папируса, на котором ранее, в уединении, он написал для себя небольшую шпаргалку из "Deipnosophistae" Афинея, "Мудрецы за обедом". Широко известно, что Анаму очень любил грибы, и, скорее всего, в знак уважения дукс поручил бы своему шеф-повару включить их в меню. Чтобы быть готовым, Анаму поднял несколько подходящих эзотерических цитат из классики о них.

-А, вот и ты, - сказал Баллиста. - Как говорится, "Семь - это обед, девять - драка".

После его довольно впечатляющего риторического выступления у ворот Баллиста в глазах Анаму падал все ниже и ниже. Грубое приветствие северянина никак не помогло восстановить положение. - Давайте пройдем к столу.

Столовая была устроена в классическом триклинии: три дивана, каждый на три персоны, расставленные U-образно вокруг столов. Приближаясь, стало ясно, что, по крайней мере, у дукса хватило здравого смысла отказаться от традиционного плана рассадки. Северянин занял summus in summo, самое высокое место, крайнее слева. Он посадил Батшибу справа от себя, затем ее отца; на следующем ложе были Каллиник Софист, затем Анаму и Ацилий Глабрион; а на последнем возлежали Огелос, Мамурра и затем, на самом низком месте, imus in imo, Турпион. Традиционно Баллиста должен был находиться там, где сейчас находился Огелос. Проблема заключалась бы в том, кто бы возлежал слева от северянина, imus in medio, на традиционном месте для почетного гостя. Как бы то ни было, защитники караванов сидели каждый на разных кушетках, и ни один из них не был ни рядом с хозяином, ни на почетном месте. Анаму неохотно признался себе, что это было сделано умно.

Принесли первое блюдо: два теплых блюда – яйца вкрутую и копченый угорь в соусе из сосновой смолы и лук-порей в белом соусе; и два холодных – маслины и нарезанная свекла. Сопровождающим было легкое тирское вино, которое лучше всего смешивать два-три раза с водой.

-Угри. Древним было что сказать об угрях.

Голос софиста был тренирован доминировать в театрах, на общественных собраниях и многолюдных праздниках, поэтому у Каллиника не было проблем с привлечением внимания собравшихся.

-В своих стихах Архестрат рассказывает нам, что угри хороши в Региуме в Италии, а в Греции - на Копаидском озере в Беотии и на реке Стримон в Македонии.

Анаму почувствовал прилив удовольствия от участия в таком культурном вечере. Это была подходящая обстановка для такого, как он, одного из пепайдейменов, высококультурных людей. Но в то же время он испытал укол зависти: он не смог присоединиться – до сих пор не подавали грибов.

-Реку Стримон Аристотель подтверждает. Там лучшая рыбалка приходится на сезон восхода Плеяд, когда вода бурная и мутная.

"Всеотец, это была ужасная ошибка - пригласить этого напыщенного ублюдка", - подумал Баллиста. Он, вероятно, может продолжать в том же духе часами.

-Лук-порей хорош, - голос защитника каравана, возможно, и не был таким мелодичным, как у софиста, но он привык быть услышанным. Это прервало поток литературных анекдотов Каллиника. Кивнув на зеленые овощи, Ярхай спросил Баллисту, за какую команду колесниц он болел в Цирке.

-Белые.

-Клянусь богом, ты, должно быть, оптимист, - избитое лицо Ярхая расплылось в улыбке.

-Не совсем. Я нахожу, что постоянное разочарование на ипподроме философски полезно для моей души – закаляет ее, помогает мне привыкнуть к разочарованиям жизни.

Когда он уже настроился на беседу о скаковых лошадях с ее отцом, Баллиста заметил, что Батшиба улыбается легкой озорной улыбкой. Всемогущий Отец, она выглядела сногшибательно. Девушка была одета более скромно, чем в доме своего отца, но ее платье все еще намекало на роскошное тело под ним. Баллиста знал, что гонки - это не та тема, которая могла бы ее заинтересовать. Он хотел рассмешить ее, произвести на нее впечатление. И все же он знал, что не силен в таких светских беседах. Всеотец, он хотел ее. От этого становилось только хуже, становилось еще труднее думать о легких, остроумных вещах, которые можно было бы сказать. Он завидовал этому самодовольному маленькому ублюдку Ацилию Глабриону, который даже сейчас, казалось, умудрялся безмолвно флиртовать за столом.

Подали основное блюдо: троянский поросенок, фаршированный колбасой, ботулусом и кровяной колбасой; две щуки, мясо которых превратили в паштет и вернули в шкурку; затем два простых жареных цыпленка. Появились и овощные блюда: вареные листья свеклы в горчичном соусе, салат из листьев салата, мяты и рукколы, приправа из базилика в масле и гарум, рыбный соус.

Повар вынул свой острый нож, подошел к троянской свинье и вспорол ей живот. Никто не удивился, когда внутренности выскользнули наружу.

-Как ново, - сказал Ацилий Глабрион. - И симпатичный porcus. Определенно немного porcus для меня.

Его пантомимическая ухмылка не оставляла сомнений в том, что, когда он повторил это слово, он использовал его как жаргонное обозначение пизды. Посмотрев на Батшибу, он сказал:

-И побольше ботутуса для тех, кому это нравится.

Ярхай начал было подниматься со своего дивана и говорить. Баллиста быстро остановил его: