Сергей Бортников - Операция «Юродивый» Страница 49

– Народу!

– А товарищ Вялов почему молчит?

– Не знаю, что сказать, товарищ Верховный Главнокомандующий. Растерялся!

– Вы и на поле боя такой робкий?

– Никак нет!

– Павел Агафонович лично обезвредил двух диверсантов, посланных захватить Ванечку, – пояснил Лаврентий Павлович. – Он у нас спортсмен. Чемпион общества «Динамо» по боксу.

– Молодец! – коротко похвалил вождь. – С победой вас, товарищи!

– Спасибо. Вас тоже! – еле выдавил Вялов.

9 июля 1945 года, при замене специальных званий госбезопасности на воинские, Берии было присвоено звание Маршала Советского Союза.

В 1946 году возглавляемый им НКВД переименовали в МВД, а НКГБ – в МГБ под руководством генерал-полковника Виктора Семёновича Абакумова.

Однако теперь Лаврентий Павлович уделял своему любимому детищу не так много внимания, как раньше. Ибо практически все силы министра уходили на курирование советского атомного проекта, призванного установить пошатнувшийся паритет в соотношении вооружений СССР и США.

Ещё 28 сентября 1942 года, то есть через полтора месяца после старта аналогичной американской программы, Государственным комитетом обороны было принято постановление № 2352сс «Об организации работ по урану», поставившее конечной целью создания урановой бомбы или уранового топлива.

Совсем недавно Политбюро поручило Берии возглавить работу в данном направлении и догнать наконец противника, взорвавшего в штате Нью-Мексико заряд, эквивалентный 20 килотоннам тротила.

24 июля 1945 года, ровно через неделю после успешных испытаний, президент США Трумэн в Потсдаме похвастался Сталину, что у США «теперь есть оружие необыкновенной разрушительной силы».

В тот же вечер Иосиф Виссарионович дал указание Молотову переговорить с Курчатовым об ускорении работ по атомному проекту.

Для этого 20 августа 1945 года и был создан специальный комитет под председательством Берии.

Но янки, к тому времени, уже успели перейти от испытаний к практическому применению!

Утром 6 августа 1945 года американский бомбардировщик B-29 «Enola Gay» под командованием полковника Пола Тиббетса обрушил на японский город Хиросима атомную бомбу «Little Boy»[18] эквивалентом от 13 до 18 килотонн тротила. Три дня спустя, 9 августа 1945 года, атомная бомба «Fat Man»[19] была сброшена на город Нагасаки пилотом Чарльзом Суини, командиром бомбардировщика B-29 «Bockska».

Только тогда стало ясно, почему Юродивый так часто выкрикивал слова «Малыш» и «Толстяк».

Атомная бомбардировка практически обречённой Японии больше походила на акцию по устрашению СССР, но советские вожди никогда не поддавались на шантаж!

В октябре 1945 года у вождя случился микроинсульт, и Берия откровенно запаниковал.

«Вот он – первый звоночек!»

Осенью 1946-го Сталин по его совету впервые с 1937 года уехал отдыхать. На берегу горного абхазского озера Рица специально для вождя был построен большой санаторный комплекс. Теперь Иосиф Виссарионович, страдавший многими хроническими заболеваниями, но по-прежнему избегавший врачей, мог несколько месяцев в году жить в горах на высоте почти 1000 метров над уровнем моря.

Но Лаврентий Павлович не сомневался: это начало конца.

Процесс пошёл, остановить его нельзя, а вот задержать, замедлить – можно!

Работы у Вялова было, как никогда, много. Особенно по неопознанным летающим объектам – новому направлению, открытому благодаря стараниям покойного Крюгера.

В 1945–1946 годах многочисленная агентура в Скандинавских странах через день сигнализировала в Инстанцию о снарядах «ФАУ-2», якобы летающих над полуостровом.

Ванечка, Фокусник и другие прорицатели, глядя на фотографии необычных летательных аппаратов, не могли сказать ничего нового. Мол, мы во Вселенной не одни, это аксиома, а кто находится в тарелках – представители иной цивилизации или вполне земные враги – определить невозможно.

Странности происходили и в США.

Вечером 2 июля 1947 года над городком Росуэлл в штате Нью-Мексико пролетел светящийся объект дисковидной формы. В 20 милях от города он упал на землю и разбился. Местный фермер Уильям Брэйзел утром обнаружил рядом со своим ранчо какие-то обломки, которые он почему-то принял за фрагменты летательного аппарата и сразу сообщил о находке шерифу Вилкоксу. Тот немедля связался с авиабазой в Росуэлле. Прибыв на место, военные оцепили район аварии, собрали все подозрительные вещицы и перевезли их на авиабазу Райт-Паттерсон, штат Огайо, где размещались штаб-квартира Главного технического управления и Центра авиационно-технической разведки ВВС США, пресловутый «Ангар-18».

Средства массовой информации сообщали, что в Росуэлле были также обнаружены тела пилотов – представителей явно неземной цивилизации, теперь над ними якобы проводят опыты ведущие медики Америки. Но Вялов знал – падкой на сенсации империалистической прессе доверять нельзя.

А вот своим (верным, преданным!) людям можно. И нужно.

За несколько лет специалисты руководимого им отдела, призванные обрабатывать и анализировать всю информацию о НЛО, собрали несколько десятков томов научного материала: фотографий, свидетельств очевидцев, актов экспертиз, но найти ответ на конкретно поставленный вопрос: «Кто?» тоже не смогли. Сам безбожник Вялов в пришельцев не верил. Может, прав был Крюгер, и германская промышленность успела наладить выпуск дисковидных аппаратов, разработанных специалистами «Аненербе»?

Занятый другими, более масштабными, проблемами, нарком Берия Павла по мелочам не дёргал. Но ко всем сообщениям его подчинённых относился с полной серьёзностью. В районы, где наблюдались аномальные небесные явления, немедленно снаряжались экспедиции, состоящие из лучших инженеров, астрономов, радиоакустиков, психологов, биологов, да и тех же экстрасенсов. Среди них были и безудержные оптимисты, и рьяные скептики. Наибольшей недоверчивостью отличался профессор Дроздов, часто привлекавшийся в качестве эксперта. Но и он однажды изменил своё мнение.

Случилось это в тайге под Пермью, где прямо на глазах Дроздова обычное, казалось бы, облако, начало выделывать такие фортели, что мама караул!

Сначала оно вытянулось в длинную многометровую сигару, затем сжалось до размеров обычного зонда и, разорвавшись в воздухе, мириадами серебристых капель разлетелось над округой.

Один из местных жителей согласился показать учёным поляну, на которую, по его словам, не раз опускались такие облака. Андрей Сергеевич замерил в том месте радиационный фон. Он во много раз превышал норму!

Тогда Дроздов снял верхний слой почвы и, упаковав его в обычное ведро, повёз на экспертизу в Москву, где они с Софьей Григорьевной недавно получили квартиру. Каково же было его удивление, когда в грунте обнаружили «микроэлементы явно неземного происхождения»!