Роберт Линдон - Соколиная охота Страница 53

Вэланд переправился через протоку, отталкиваясь шестом.

— Почему ты так задержался?

— Я был на ногах от рассвета до заката, заказывал одно, проверял другое. Четыре дня ушло на то, чтобы распилить лес и выковать железные детали. Во всем Норвиче не нашлось достаточно шерсти для паруса. Пришлось посылать в Ярмут за недостающим. — Снорри похлопал по вместительной корзине. — Здесь нет и десятой части всего груза. Пришлось нанять две подводы, чтобы все перевезти. — Он махнул рукой в сторону города. — Они там, позади.

— Нормандцы все еще ищут нас?

Снорри хохотнул.

— Давай говорить прямо: я бы получил десять фунтов, если бы вас выдал.

— Почему же ты этого не сделал?

— Не надо на меня так смотреть, господин Вэланд. Слово Снорри твердое как железо.

Целый день, задействовав всех людей, лошадей и лодки, они перевозили в лагерь закупленный Снорри груз. Валлон тщательно пересмотрел все материалы: лес, ткань для паруса, такелаж, заклепки, железные пластины, гвозди, сыромятные и выделанные кожи, смолу, деготь, древесный уголь, льняное масло, сало, живицу, конский волос, клей, тесла, шила, сверла, наковальню и мехи, щипцы, молотки, рубанки, пилы, котелки большие и маленькие, бочонки, иглы, нитки, мешки и много чего другого.

Валлон принялся обсуждать со Снорри последовательность работ.

— Кто займется столярными работами?

— Это я уладил. Завтра здесь будет плотник.

— Все равно нам по-прежнему не хватает рук. Обидно не использовать Радульфа и Вэланда из-за необходимости нести дозор.

Снорри глянул на местных работяг.

— Я поговорю с ними об этом.

На следующее утро четверо копачей привели с собой еще двух местных жителей. Плотник оказался высоким, хлипким на вид парнем с выражением спокойствия, граничащего со святостью, на лице. Дозорный — невысоким кривоногим человеком с быстрыми, глубоко посаженными глазами.

— Он птицелов, — пояснил Снорри. — Знает болота так же хорошо, как и я. Мимо него никто не прошмыгнет незамеченным.

Снорри с плотником взялись за тесла и начали подгонять привезенные доски до нужных размеров. Обшивные поясья имели различную толщину: два дюйма в бархоуте, на уровне ватерлинии, и вполовину тоньше в ширстреке. Радульф глядел на них, морщась, пока Снорри не сунул ему свое тесло.

— Бери, если думаешь, что сделаешь лучше.

— Кыш отсюда, дикарь.

Расставив ноги по краям доски, он сделал несколько примерочных взмахов и пошел так ловко и чисто тесать, как будто орудовал фуганком.

— Ты делал это и раньше.

Радульф сплюнул.

— Я много чего делал раньше. А кое-что и дважды. И трижды за ночь с твоей сестрой.

Чтобы придать доскам нужную форму, повторяющую линии корпуса корабля, их распаривали в специальной деревянной камере, пока они не становились гибкими. Работа Геро состояла в том, чтобы поддерживать огонь под котелком, в котором кипела вода, исходя паром. После того как доски обрезали до необходимой длины, плотник скашивал им торцы для последующего соединения в косой стык. А затем доски подгонялись заподлицо, стыки скрепляли заклепками и пластинами, разогретыми над древесным углем докрасна, обеспечивая им водонепроницаемость составом из дегтя, льняного масла и смолы. Ричард занимался котлом, в котором кипела эта смесь, а также намазывал изолирующий слой на доски обшивки. Вэланд сшивал парус из кусков домотканой материи. На парус требовалось тридцать таких кусков размером пять на шесть футов. Очень быстро его пальцы покрылись водянками от протягивания нити сквозь ткань.

Вечером Валлон оценил объем проделанной работы. Было отремонтировано только одно поясье обшивки. Геро недоглядел за костром, дав ему потухнуть, а Ричард дважды поджег кипящую в котле смесь. Вэланд сшил четыре куска ткани, и его пальцы горели от волдырей.

— Не нужно ждать, что все пойдет как по маслу в первый же день, — заметил Снорри. — Местные парни приведут завтра нескольких швей.

Их оказалось трое — две матроны средних лет и косоглазая девица с фигурой богини плодородия. Работая, она бросала на Вэланда кокетливые взгляды. Подошедший Радульф заметил усилия девушки и осклабился.

— Хочешь, подменю тебя, пока ты с ней познакомишься поближе?

Вэланд зарделся.

— У тебя никогда не было женщины, правда?

Сокольник опустил голову ниже, продолжая шитье.

— И я никогда не видел тебя пьяным. И не слышал, чтобы ты ругался. Ты настоящий монах.

— Это не самое худшее, что может быть с человеком.

Радульф пригнулся к уху Вэланда:

— Я расскажу тебе, что плохо в монашестве. Всю свою жизнь они избегают пивных и публичных домов и потом, так и не пожив, умирают, обретая бессмертие, в котором все то же самое. И что в этом хорошего?

— Радульф, — крикнул Валлон, — иди работай!

Радульф подмигнул.

— «Лови момент» — таков мой девиз. А завтра смерть может взять тебя за ухо и сказать: «Идем, парень, время пришло».

В этот день они починили еще два поясья и сшили десять кусков ткани. Прошли три дня — и обшивка корабля была отремонтирована. Рулевое весло готово встать на место, парус почти закончен, а копачи прочистили и углубили протоку.

После работы они ели вокруг костра, для которого использовали выброшенные морем коряги. Радульф травил сомнительные байки о своих приключениях в дальних странах. Снорри поведал сагу о своем погибшем командире Харальде Хардраде Суровом[32], который, будучи изгнанным из Норвегии, сражался сначала на стороне русских, затем за Византийскую империю, а после вернулся и захватил корону Норвегии. Умер он, пронзенный стрелой в горло в битве при Стамфорд-Бридже.

Когда Снорри закончил рассказ, установилась спокойная тишина. В костре потрескивали дрова, в небе висела пятнистая луна.

— Геро, — обратился к сицилийцу Валлон, — почему бы тебе не рассказать нам про пресвитера Иоанна и его легендарное государство?

Все в ожидании посмотрели на Геро.

— Вы насмехаетесь надо мной, — пробормотал юноша.

— Давай, — подбодрил его Ричард, — будь добр, расскажи нам.

Геро пожал плечами и неуверенно заговорил:

— Пресвитер Иоанн — правитель и верховный жрец государства, расположенного вблизи сада, где был рожден Адам. Более семидесяти королей платят ему дань. Когда Иоанн отправляется на войну, он едет верхом на слоне и держит золотой крест в двадцать футов высотой. Среди его подданных есть королева, в подчинении которой состоят сто тысяч женщин-воинов, сражающихся так же отважно, как и мужчины. Их зовут амазонками; чтобы было удобнее стрелять из лука, им, следуя обычаю, отрезают левую грудь. Один раз в год они позволяют мужчинам из соседнего государства посетить их и удовлетворить плотские желания. Если хоть кто-то из них задержится дольше отпущенного времени, он будет умерщвлен.