Ефим Лехерзак - Москва-Лондон Страница 53

Поистине королевским, но вместе с тем необыкновенно изящным жестом правой руки предложив Диане сесть напротив себя, королева заговорила с легкой улыбкой:

— Надеюсь, все королевы Европы так или иначе наслышаны о вас и вашем восхитительном салоне, но я полагаю, лишь мне одной представилась счастливая возможность не только видеть вас, но и познакомиться с вами. И справедливости ради должна признаться, что вы совершенно очаровательны, мадам Трелон, вы, несомненно, совершенство красоты, ума и изящества, вы абсолютно неотразимы!

— О, ваше величество, помилуйте, молю вас! — Лицо Дианы заметно порозовело, она в смущении опустила глаза.

— Увы, это так, — продолжала говорить королева. — Это истинная правда, и я бы хотела донести ее до тронов всех моих сестер-королев. Разумеется, я говорю вам все это без всякой радости, ибо признание одной женщиной превосходных совершенств другой почти равносильно самоубийству. Мне кажется, теперь я куда лучше прежнего понимаю своего и других коронованных супругов Европы. — Екатерина говорила все это со спокойной улыбкой, и ее нарочитая откровенность звучала, тем не менее, вполне искренне и сочувственно. — Поверьте, дорогая моя Диана… Надеюсь, вы позволите мне так называть вас, не правда ли?

Диана низко склонила голову в знак своего согласия.

— О, благодарю вас! Я уверена, что могу разрешить вам называть меня просто мадам Екатериной. В конце концов, никакая корона — увы! — не делает королеву женщиной, а глядя на вас, лишний раз убеждаешься в этой истине! Кстати, один мой придворный философ заметил как-то, что истина прекрасна лишь настолько, насколько она подтверждает нашу фантазию или желание… Да, так поверьте мне, дорогая Диана, я вовсе не ревную вас к моему обожаемому супругу, да и, признаться, не так уж и часто у меня бывает право на это, не правда ли, мой дорогой маркиз?

Тот невольно вздрогнул и едва не поперхнулся какой-то сладостью, запиваемой вином. Он бросился к креслу королевы, упал на колени, благоговейно принял ее сверкавшую драгоценностями руку обеими своими и бережно поднес к своим припухшим чувственным губам, тем не менее не отрывая своего пылающего, восхищенного взгляда от лица Дианы.

— О, я вижу и он сражен наповал вашей несравненной красотой, дорогая Диана! — Екатерина весело и непринужденно засмеялась, ласково

и изящно потрепав маркиза за ухо. — Боюсь, у меня начинают возникать причины для ревности! Вы не находите, дорогая моя, что когда нам изменяют наши дорогие мужья, мы чувствуем себя обиженными и даже оскорбленными, но когда нам изменяют наши любовники — мы невыносимо страдаем, а такая женщина способна испепелить весь мир! Ах, простите, дорогая моя, я совсем запамятовала, что вам еще неведомы чувства замужней женщины. Надеюсь, у вас все это еще впереди — ведь вы еще так молоды и божественно прекрасны. Я не исключаю, что вашим избранником может стать кто-либо из монархов Европы. Было бы очень жаль, если ваш выбор падет на моего супруга, — я уверена, что вы заслуживаете гораздо лучшей участи… А вы, маркиз? Как относитесь вы ко всем этим проблемам?

— О, дорогая мадам, вам не придется испепелять весь мир! — воскликнул коленопреклоненный маркиз. — Ведь все мы любим вас преданно

и нежно!

— Ах, благодарю вас, дорогой маркиз, — весело и непринужденно улыбалась Екатерина. — Вы, как всегда, слишком любезны, чтобы говорить правду. А все вы… Впрочем, у нас с вами, маркиз, будет еще возможность продолжить эту беседу несколько позже и в другом месте… А сейчас я бы хотела попросить вас, дорогой маркиз, оставить меня наедине с мадам Трелон. Надеюсь, вы не возражаете, дорогая Диана?

— О нет, разумеется. Я к услугам вашего величества. — Диана поднялась с кресла и склонилась в почтительном поклоне. Затем она обратилась

к маркизу: — Не угодно ли будет вашему сиятельству ознакомиться с моим зимним садом-оранжереей? Поверьте, в эту зимнюю пору нет большего удовольствия, чем насладиться ароматом благородных цветов.

— Я бесконечно признателен вам, мадам! — в сложнейшем реверансе склонился придворный угодник. — Я обожаю цветы, они напоминают мне красоту и обаяние самых прекрасных женщин, среди которых первенствуете, несомненно, вы, ваше величество и вы, мадам Трелон!

Пока он раскланивался, Диана коснулась широкой бархатной ленты, свисавшей с потолка у камина, и в комнату вошла высокая, стройная

и очень красивая молодая женщина, одетая так же подчеркнуто строго, красиво и скромно, как и ее хозяйка.

— Его сиятельство, — сказала ей Диана, — пожелали ознакомиться с некоторыми видами цветов, выращенных в моем зимнем саду.

Когда они остались вдвоем, королева сказала:

— Я хорошо понимаю ваше нетерпение поскорее узнать о цели моего неожиданного визита к вам, дорогая Диана. Не стану вас томить слишком долго… Впрочем, я не слишком обременю вас, если попрошу еще немного вашего превосходного подогретого вина?

Диана вновь наполнила бокал Екатерины и с поклоном подала его на той же золотой тарелочке.

— Ах, благодарю вас, дорогая моя, эта живительная влага всегда очень помогает и подкрепляет меня в трудную минуту. — Лицо Екатерины как-то внезапно слегка осунулось, сделалось еще длиннее и невзрачнее, но прекрасные глаза ее мерцали огнем бушующих в душе страстей. — Когда женщине трудно, она обращается за помощью к мужчине. Когда он беспомощен или глуп, — а это случается с ним гораздо чаще, чем обычно полагают, — она прибегает к помощи Господа Бога. Если же и он отвернулся от этой женщины, она обращается за помощью к другой женщине. — Екатерина громко проглотила большой глоток вина, затем — другой. — Мне нужна ваша помощь, Диана.

— Я к услугам вашего величества, — склонила голову Диана.

— Благодарю вас, дорогая моя. Король Франции, мой обожаемый супруг и ваш восторженный поклонник, много рассказывал мне не только о вашей поистине дивной красоте и обаянии, но и о тонком вашем уме, редчайшей образованности и совершенно удивительном искусстве улаживать порою самые запутанные, сложные и спорные династические и междинастические распри. Он говорил мне даже, что вы не раз спасали мир и благоденствие многих стран Европы. Право, он так много и столь восторженно рассказывал мне о ваших благодеяниях, что я решила не пускать его к вам, а самой явиться за советом и помощью. Клянусь, дорогая Диана, еще ни одна женщина на свете не слышала таких слов от королевы Франции Екатерины Медичи. Поверьте, мне было очень нелегко найти их, но еще труднее высказать их вам. В конце концов, я ведь не только женщина, но еще и королева. К тому же — из рода Медичи…