Луи Жаколио - Покоритель джунглей Страница 56

Испытывая ко всему глубокое отвращение, ни на что не надеясь, Сердар спешил спасти майора и вернуться с верными друзьями и славным Ауджали в густые леса Малабарского берега, к той свободной и независимой жизни, которая так его привлекала.

Прибыв в лагерь, Сердар был принят со всей почтительностью, на которую он мог рассчитывать благодаря своим заслугам. Но он был испуган состоянием всеобщего возбуждения. Сипаи вовсе не были удручены новостями о быстром продвижении и успехах генерала Хейвлока, не прибавило им это и благоразумия. Они по-прежнему горели жаждой мести. Мысль о том, что Англия утопит восстание в крови и может заставить их дорого заплатить за варварское обращение, которому они готовились подвергнуть пленников, мысль эта ни на минуту не остановила их. Напрасно Сердар, не решаясь сказать об этом открыто, пытался исподволь внушить им, что было бы разумнее оставить заложников, которые позволили бы вождям восстания после его разгрома спасти свои головы. Ему отвечали, что души умерших бродят каждую ночь с жалобными криками по разрушенной деревне, чтобы успокоить их, нужна кровь.

На следующий день над крепостными стенами Хардвара взвился белый флаг. Вожди индусов потребовали, чтобы в их лагерь для переговоров об условиях капитуляции прибыл английский офицер. Осажденные соглашались на это лишь с тем условием, что им доставят заложника-индуса. Тогда Сердар предложил, что он один отправится в крепость, чтобы узнать условия англичан и передать им требования осаждавших.

Посредничество Сердара было принято, и он отправился в крепость один, без оружия. Его привели к коменданту, которого он попросил о беседе с глазу на глаз.

Необычайное волнение охватило его, когда он вошел в кабинет майора.

— Муж Дианы! — прошептал он. Несколько мгновений Сердар смотрел на майора не в силах выговорить ни слова.

— Благодарю вас, сударь, за то, что вы взяли на себя столь тягостную миссию, но я полагаю, нам было бы легче договориться, если бы сюда послали одного из вождей-ту-земцев.

— Увы, майор! — ответил Сердар. — Я не могу и не хочу тешить вас хоть какой-то надеждой. Вы скоро узнаете, что я согласился выполнить это поручение из сугубо личных побуждений. Пока что я должен изложить условия туземных вождей. Весь гарнизон, с оружием и вещами, должен сдаться на милость победителя.

— Для нас это неприемлемо, сударь, если нам не гарантируют хотя бы жизнь.

— Вы достаточно хорошо знаете индусов, чтобы понять: им ничего не стоило бы принять любые ваши условия, а затем не выполнить ни одного из них. Но в данном случае они даже не пытаются вас обмануть, они категорически отказываются гарантировать вам жизнь.

— Что ж, тогда мы будем защищаться до конца.

— Вас не станут атаковать, просто через три дня вы все умрете от голода.

— Лучше умереть от голода, чем от пыток, которые предвещают подобные предложения.

— Вам придется согласиться с ними, ибо сипаи начнут штурм тогда, когда вы не сможете удержать в руках ружье.

— И вы, сударь, цивилизованный человек, француз, согласились передать нам подобные условия?

— Я сделал все возможное, чтобы изменить их, но чудовищная резня в Хардваре, когда погибли тысячи женщин и детей, свела все мои усилия на нет.

— Увы, сударь! Никто больше меня не сожалеет о подобном варварстве, и если бы в тот момент я уже командовал Хардваром, можете быть уверены, что подобная низость не была бы совершена.

— Ах! — радостно воскликнул Сердар. — Я знал, что вы не способны на столь подлый поступок.

— Вы не можете ни подозревать меня, ни оправдывать, вы меня не знаете.

— Это моя тайна, сударь, но я был уверен, что вы честный и порядочный человек, поэтому я по-настоящему счастлив, что могу сказать вам: майор Кемпбелл, Покоритель джунглей взял на себя эту миссию только для того, чтобы спасти вас.

— Что вы говорите! Боже, сударь! Благодаря вам мы будем спасены… Ах, поверьте, что наша признательность…

— Я сожалею, что вынужден рассеять ваше заблуждение, но вы меня не поняли, речь идет только о вашей жизни, я могу спасти только вас.

— В таком случае, сударь, я могу дать вам только один ответ, надеюсь, он вас не удивит, поскольку у вас столь лестное мнение обо мне. Как человек честный и порядочный, я отказываюсь от предлагаемого вами спасения. Или я спасусь с моими людьми, или погибну вместе с ними.

— Но то, чего вы требуете, невозможно.

— Это мое последнее слово.

— Однако, — не без колебания заметил Сердар, — у вас, наверное, есть жена, дети.

— Ах! Не говорите мне о них, не пытайтесь ослабить мое мужество… Разве могу я сохранить им обесчещенного мужа и отца!

«О, — подумал Сердар, — как хорошо моя Диана выбрала себе мужа! Но я спасу его против его воли».

Вслух же он сказал:

— Утро вечера мудренее, майор, и завтра…

— Завтра вы получите от меня такой же ответ, как и сегодня!

— Я вовсе не это имел в виду.

— Тогда объяснитесь, я вас не понимаю.

— Я настолько тронут величием вашей души, что в течение дня и следующей ночи хочу попытаться убедить индусских вождей изменить их решение.

— О, сударь, если вы сделаете это…

— Обещайте только, что ваши люди, несмотря на их страдания, будут благоразумны и терпеливо дождутся завтрашнего утра.

— За это я отвечаю.

— До завтра, сударь, я вернусь в то же самое время.

— Да поможет вам небо!

— Надеюсь, что я добьюсь успеха сегодня же ночью.

Сердар поспешил покинуть Хардвар, так как, учитывая отказ майора, он был вынужден полностью изменить свой план. Он передал индусам ответ майора, несколько изменив его следующим образом: «Гарнизон просит время на размышление до завтрашнего утра».

Сердар вернулся в палатку, где уединился с Нариндрой, Сами и двумя маратхами. Проговорили они долго, но поскольку беседа велась на языке Декана, который не понимают бенгальские сипаи, они были совершенно уверены, что никто не сможет их подслушать.

День прошел так же, как накануне, в вызывающих выходках со стороны индусов и в жалобах более или менее смирившихся со своей участью англичан. К счастью, пролившийся в течение дня обильный дождь заполнил цистерны, и осажденные смогли утолить жажду. Страдания, став менее острыми, переносились с большей стойкостью.

Наступила ночь, последняя ночь гарнизона Хардвар-Сикри. Большие черные тучи обложили небо до самого горизонта, нигде не было ни единого просвета, природа словно бодрствовала у гроба с покойником. Индусы устали от шуток и забав, лагерь их погрузился в темноту. Стаи бродячих шакалов рыскали под стенами города, словно ждали предстоящую добычу, их зловещее тявканье порой смешивалось с жалобами и стонами несчастных, умиравших от голода.