Луи Жаколио - Покоритель джунглей Страница 55

— Мои товарищи — офицеры просили меня выяснить ваши намерения, они больше не отвечают за своих людей, которые требуют, чтобы прекратились их страдания. Уже два дня как в цистернах нет воды.

— Скажите им, что я предлагаю собраться всем на совет, пусть они придут сюда через час.

— Должен предупредить вас, что этот чертов француз, который причинил нам столько зла…

— Покоритель джунглей?

— Он самый. Так вот с сегодняшнего утра он в лагере индусов. Какую бы ненависть он ни питал ко всему английскому, это человек одной с нами расы, он европеец, может быть, с его помощью можно было бы добиться спасения для всего гарнизона.

— Если он действительно так жесток, как говорят, мы не можем рассчитывать на его поддержку. Но я настолько привык не доверять легендам, что не знаю, насколько можно верить рассказам на его счет… Хорошо, сударь, я подумаю над вашими словами. Через час жду вас здесь с вашими товарищами.

На совете было решено, что надо капитулировать во что бы то ни стало, пытаясь добиться наиболее почетных условий.

О вылазке никто не заговаривал, состояние людей было таково, что они не могли воспользоваться оружием.

— Итак, — сказал майор, повторив знаменитое изречение, — жребий брошен, надо готовиться к смерти.

Было решено, что те из офицеров, кто захочет отдать последние распоряжения, написать родным, займутся этим нынешней ночью, а завтра на рассвете вывесят белый флаг.

Улицы маленькой крепости представляли собой удручающее зрелище: несчастные шотландцы, лежа на верандах домов, изголодавшиеся, умирающие от жажды, с нетерпением ждали наступления ночи, которая должна была принести прохладу и облегчить их страдания. Одни, доведенные до крайности, проводили языком по плитам мостовой, которые солнце не успело раскалить. Другие, растянувшись на крепостных стенах, с неистовым вожделением смотрели на прохладные воды Ганга, протекавшего всего в нескольких метрах от крепости.

Офицеры отдали приказ больше не стрелять по индусам, чтобы не раздражать их. Осаждавшие, видя, что пушки и ружья молчат, мало-помалу осмелели до такой степени, что стали есть и пить под крепостными стенами, забавляясь страданиями несчастных.

Обнаглев от безнаказанности, сипаи развлекались тем, что подвешивали на слишком короткие палки целые гроздья бананов, арбузы, лимоны с прохладной, аппетитной мякотью, кокосовые орехи и делали вид, что пытаются поднять их на высоту крепостных стен, в то время как несчастные осажденные умоляюще протягивали руки, пытаясь достать желанные плоды. Один из них, наклонившись, не удержался и упал к подножию стен. Сипаи подбежали и подняли его. Он остался жив. Ему помогли спуститься с насыпи, отнесясь к бедняге с искренним состраданием, и принесли поесть. Несчастный набросился на пищу с такой жадностью, что вскоре принужден был остановиться: он задыхался.

— Он хочет пить. Он хочет пить! — закричали собравшиеся вокруг. Беднягу схватили и бросили в воды Ганга, течение в этом месте было очень сильным. Вдогонку ему крикнули: «Пей, пей, но и другим оставь!»

Шотландцы, думая, что с их товарищем не случилось ничего страшного, были готовы с риском для жизни броситься вниз с крепостных стен.

Этот, как и многие другие факты, которыми был отмечен конец осады Хардвар-Сикри, неоспорим и достоверен. В течение всего этого долгого дня сипаи издевались таким образом над осажденными. Подобное бесчеловечное поведение, конечно, неизвинительно, но стоит вспомнить, что три тысячи шестьсот женщин, стариков, детей, уничтоженных по приказу Максвелла (это официальные цифры), были родителями, женами, сыновьями большинства сипаев, осаждавших крепость и потребовавших у Нана-Сахиба возможности отомстить за близких.

Рама-Модели и его брат не участвовали в этих варварских шутках, но они пустили в крепость стрелу, окрашенную кровью, на которой было написано: «Майору Кемпбеллу и капитану Максвеллу от Рама-Модели и Сива-Томби-Модели, сыновей Нарайяна-Модели, зверски убитого мясниками Хардвара».

Вечером индусы разожгли повсюду костры и провели ночь в развлечениях. Известие о решении, принятом на совете, просочилось наружу, и все в лагере, зная, что завтра крепость капитулирует, готовились к мести.

Только Нариндра и Сами, хотя и прибыли вместе с Рамой и его братом, не принимали участия в диких проявлениях радости, а чтобы их не обвинили в безразличии, сославшись на усталость, легли спать вместе с двумя солдатами-маратхами из тех, что оставались в пещерах Эллоры. Сердар не счел нужным вести с собой весь отряд, оставленный для защиты юного Эдуарда Кемпбелла и его сестры. Присутствие их в лагере было бы опасно, при малейшей случайности или оплошности их могли узнать, и тогда Сердар, даже с риском для собственной жизни, не сумел бы спасти их от гнева сипаев.

Операция по спасению майора была настолько сложна сама по себе, что не следовало усложнять ее дополнительными трудностями. Расставшись с бедными детьми, которых он оставил на расстоянии двух недель ходьбы от Хардвара, Сердар поклялся, что приведет их отца живым и невредимым. Нариндра, который должен был играть в предстоящих событиях важную роль, попросил, чтобы его сопровождали два маратха, его родственники.

Чтобы попасть из Гоа в Хардвар-Сикри, Сердару потребовалось около месяца. Дорога была не из приятных, если учесть, что между двумя городами было около восьмисот лье и пришлось преодолеть огромные леса и бесконечные джунгли.

Во время этого долгого путешествия до Сердара доходили неприятные новости, которые по его прибытии в лагерь подтвердились. Ошеломляющий поход Хейвлока через Бенгалию, который отвоевал Чинсуру, Бенарес, Ауд, победив армии Нана-Сахиба во всех столкновениях, неизбежное снятие осады Лакхнау — все это довершило крах иллюзий Сердара, начавшийся в Пондишери, и нанесло ему тяжелый удар.

Сомнений больше не оставалось: восстание было подавлено, его окончательный разгром был только вопросом времени, меньше чем через два месяца Дели должен был снова оказаться в руках англичан.

Таким образом, были потеряны десять лет усилий, заговоров, борьбы, сражений, направленных на то, чтобы поднять французский флаг над этой прекрасной страной, где некогда он реял так гордо. И все это произошло по вине Нана-Сахиба и его генералов, которые вместо того, чтобы сразу после начала восстания двинуться на Калькутту, где их появления было бы достаточно, чтобы лишить англичан их последнего оплота, теряли время в праздниках и развлечениях при дворе Дели.

Испытывая ко всему глубокое отвращение, ни на что не надеясь, Сердар спешил спасти майора и вернуться с верными друзьями и славным Ауджали в густые леса Малабарского берега, к той свободной и независимой жизни, которая так его привлекала.