Побег стрелка Шарпа (Спасение стрелка Шарпа) - Бернард Корнуэлл Страница 58

Феррагус, его брат и трое его людей отправились со склада в таверну. Еще двое пойти с ними не смогли. Одному пуля попала в голову, и он, хотя и остался жив, потерял слух, плохо контролировал свои движения, лишился речи и, похоже, чуточку спятил. Феррагус отправил беднягу в Санта-Клару, где вроде бы еще остались монахи, которые могли о нем позаботиться. Второй, получив пулю в предплечье, отправился домой – поправить перебитую кость и перевязать руку. Потеря была существенной, и Феррагус, все еще кипя от злости, мрачно смотрел в кружку с вином.

– Я тебя предупреждал, – сказал Феррейра, – они солдаты.

– Они покойники, – проворчал Феррагус. Только это и утешало. Четверка укрылась в подвале, который превратился для нее в ловушку, и будет сидеть там, пока он, Феррагус, не придет за ними. А может, пусть себе сидят? Интересно, долго ли они продержатся? Сойдут ли с ума в кромешной темноте? Постреляют друг друга? Станут каннибалами? Может быть, когда через несколько недель поднимут крышку и из подвала, щурясь от света, вылезет единственный выживший, он просто столкнет его вниз. Нет, лучше прикончить тех троих, а Саре Фрай преподать другой урок. – Выкурим их вечером.

– Вечером британцы еще будут в городе, – напомнил Феррейра. – Кто-то может услышать выстрелы и захочет проверить склад. Не все ведь такие легковерные.

Он имел в виду португальский патруль, явившийся к складу после прозвучавшей там стрельбы. Феррейра встретил соотечественников у входа и убедил их, что внутри всего лишь забивают коз.

– Выстрелов из подвала никто не услышит, – усмехнулся Феррагус.

– Зачем рисковать? Вспомни, как громыхнула та штука. Почти как пушка.

– Ладно, займемся ими завтра утром, – рыкнул Феррагус.

– И утром британцы тоже еще не уйдут. – Феррейра с трудом сохранял терпение. – А после полудня нам с тобой нужно отправляться на север, чтобы встретиться с французами.

– На встречу с французами поедешь без меня, – сказал Феррагус. – Возьмешь с собой его. – Он взглянул на Мигеля, и тот равнодушно пожал плечами.

– Но им нужен ты! – не выдержал Феррейра.

– Мигель назовется моим именем. Какая разница? Они все равно не знают, как я выгляжу! А я останусь здесь и, как только англичане уйдут, поиграю с мистером Шарпом в свою игру. Когда французы войдут в город?

– Не знаю, может быть, завтра утром? Скажем, часа через два после рассвета?

– Тогда время еще есть. – Феррагусу очень хотелось услышать, как трое мужчин будут молить о пощаде. – Встретимся на складе. Приведешь французов для охраны, а я буду ждать внутри.

Он понимал, что отвлекается от главного, что его первостепенная задача – сохранить провизию и склад, а четверка пленников – дело второе, но так получилось, что приоритеты поменялись. Мерзавцы поломали его планы, ранили двух его людей, унизили его самого. Человек, чья гордость уязвлена, должен в первую очередь ответить обидчикам, принять вызов. Тот, кто уклоняется от драки, недостоин зваться мужчиной.

Впрочем, беспокоиться не о чем. Шарп и его спутники больше не представляли угрозы, и их судьба решена. На крышку навалили больше полутонны бочонков, ящиков и мешков, а другого выхода подвал не имел. Феррагус победил, и осознание этого служило ему утешением.

Он победил.

Большая часть отступающей армии уходила по дороге к востоку от Коимбры и форсировала реку Мондегу вброд, но некоторые ее части получили приказ воспользоваться главной дорогой. На рассвете поток войск, орудий, повозок и фургонов двинулся к мосту Санта-Клара, соединявшему Коимбру с пригородом на южном берегу, где расположился новый женский монастырь. К солдатам присоединилось огромное число горожан с тележками, козами, собаками, коровами и овцами. За монастырем дорога поворачивала на юг, к Лиссабону. Шли медленно. Какой-то мальчишка едва не попал под колесо орудия – в последний момент трагедии удалось избежать, но пушка врезалась в стену, правое колесо треснуло, и на починку его ушло около часа. На самом мосту сломалась ручная тележка с одеждой и книгами, и португальские солдаты, не обращая внимания на протестующие крики несчастной женщины, сбросили тележку со всем содержимым в реку, несшую разбитые бочки, разрезанные мешки и ящики с сухарями. То, что не приняла река, уничтожали на набережной, где солдаты разложили огромные костры, куда швыряли солонину. Перед уходом португальские солдаты получили приказ разбить все пекарни, а одна из рот Южного Эссекского полка, вооружившись топорами и кувалдами, крушила стоявшие у причала суда.

Полковник Лоуфорд вернулся на набережную после полудня. Он хорошо выспался, съел на удивление приличный завтрак, состоявший из цыпленка, салата и белого вина, а потом облачился в тщательно вычищенную и отутюженную форму. Приехав на набережную на Молнии, он обнаружил своих людей – потных, грязных, разгоряченных, усталых – за работой.

– Ничего не можем поделать с солониной, – пожаловался майор Форрест. – Не горит.

– Не Шарп ли говорил что-то насчет терпентина?

– Я его еще не видел.

– А я думал застать его здесь. – Лоуфорд окинул взглядом набережную – липкую от пролитого рома, пыльную, затянутую стелющимся дымом. – Капитан спас вчера девушку. Весьма симпатичную особу. Между прочим, англичанку. Боюсь, я был с ней немного резковат.

– Его здесь нет, – повторил Форрест.

– Ничего страшного. Появится. Всегда появляется.

Капитан Слингсби, промаршировав через набережную, замер как вкопанный перед полковником и ловко отдал честь:

– Солдат пропал, сэр.

Лоуфорд небрежно коснулся края треуголки рукоятью плетки:

– Как дела, Корнелиус? Надеюсь, все в порядке?

– Лодки разбиты, сэр. Все до единой.

– Отлично.

– Сержант Харпер отсутствует, сэр. Без разрешения.

– Я ему разрешил, Корнелиус.

Слингсби тут же насупился:

– Мне никто не доложил, сэр.

– Упущение, капитан. Недосмотр. Уверен, сержант Харпер обязательно вернется. Он с мистером Шарпом.

– Есть еще кое-что, – угрюмо проворчал Слингсби.

– Да? – осторожно спросил полковник.

– Мистер Шарп, сэр, допустил оскорбительные выражения в мой адрес.

– Вам с Шарпом необходимо наладить