Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова Страница 59

Мари снова присела на стул.

— Расскажите, что случилось с мамой, дядя Жозеф, — попросила она. — Бабушка говорила, она погибла по собственной глупости, но теперь я не знаю, что думать. Может, это очередная ложь?

— Вместе с твоей мамой погибла моя дорогая Луиза. — В глазах Месье Кассана блеснули слезы. — Прошло почти двадцать лет, а боль не утихла. Не хочу вспоминать…

Алексу было отчаянно жаль их всех, даже мадам Матильду, не знавшую сострадания и любви. Он не мог ни помочь, ни утешить и не понимал свою роль в этом сне. Неужели он здесь только затем, чтоб узнать, чем все закончилось?

Мари умоляюще сложила руки.

— Пожалуйста, дядя Жозеф! Ведь это наша общая боль! От бабушки я не слышала о родителях ни одного доброго слова. Вы единственный, кто может о них рассказать.

— Прости, моя дорогая! Твои родители заслужили добрую память, и ты имеешь право на правду.

Месье Кассан на секунду приложил ладони к глазам и глубоко вздохнул.

— Запомни главное — твои родители очень любили друг друга. Они пережили страшные времена в Париже во время войны. От голода и холода у Николя открылась чахотка, вот почему они приехали в Лантерн к твоей бабушке. Надеялись, что солнце Лангедока его исцелит. Он и здесь продолжал писать, но картины не продавались.

— Вы сказали, что отец был хорошим художником. Почему его работы не покупали?! — с обидой спросила Мари. — Ведь вам удалось их потом продать!

— На то, чтобы распродать картины твоего отца, у меня ушли годы, моя дорогая. Неизвестным художникам приходилось трудно даже в Париже, а в Лантерн тем более сложно найти ценителей живописи. Твоя мама рассчитывала выручить деньги за работы знаменитых художников, которым когда-то позировала, и вместе с ними выставить холсты Николя. Надеялась, что в Тулузе найдутся ценители. Сосед привез ее вместе с картинами к нам домой. Уже на следующий день вода в реке начала подниматься, но никто в городе не подозревал, что нас ждет. Наш дом находился далеко от берега, на высоком месте, и мы были слишком беспечны. Увы! Наутро Луиза повезла Жозефину прогуляться по городу, а я остался дома. Моя добрая жена хотела развлечь кузину, ведь после возвращения из Парижа твоя мама ни разу не покидала Лантерн.

Месье Кассан опустил голову.

— Больше я их не видел, — глухо произнес он. — Люди, которым удалось спастись, рассказывали, что чудовищная волна снесла затор из бревен и мусора, который скопился у опор Нового моста, и уничтожила все на своем пути. Рушились дома, люди падали в воду, лодки неслись с бешеной скоростью и разбивали причалы… В волнах Гаронны они и погибли — твоя мама и моя дорогая Луиза. Их тела не нашли, они остались погребенными где-то под слоем песка и речного ила.

23 июня 1875 года в Тулузе случилось наводнение, какого город еще не знал. Выше по течению Гаронны шли проливные дожди. В дополнение, из-за жаркого южного ветра в Пиренеях стремительно таял снег. Уровень воды в реке Гаронне поднялся на рекордные 10 метров.

В городе не было дамбы, которая могла бы сдержать поток воды. Стихия унесла жизни 209 человек, более 1200 домов было разрушено. Река снесла все городские мосты, устоял только один — Новый мост.

Армия, жандармы и спасатели-добровольцы проявляли чудеса героизма. В истории Тулузы остался подвиг городского советника, наследника старинной лангедокской фамилии, маркиза д'Аутполя. Он отправился вызволять старушку, оказавшуюся в бедственном положении. Его лодку опрокинул поток воды на перекрестке двух улиц. Жандарм и гребцы, которые были с ним, чудом сумели спастись, а тело маркиза нашли только через три дня.

Проводить маркиза в последний путь пришли более 2000 человек, однако официального признания его подвиг не получил. По своим убеждениям маркиз д'Аутполь был роялистом, и новая власть не хотела его прославлять.

В комнате было тихо. Месье Кассан терзался воспоминаниями, взгляд Мари застыл на портрете родителей.

Алексу стало не по себе.

«Как письмо попало к Шарлиз? И кто из двоих ее пра-прабабушка, Жозефина или кузина Луиза? А может быть, ни та, ни другая?»

Этот вопрос возник у него впервые. До сих пор он был уверен в том, что Шарлотта — наследница Жозефины. Но на самом деле это, возможно, было не так?

«Луиза получила письмо, значит, видимо, ее родные его сохранили. Получается, прямая родственница Шарлиз — Луиза, а не Жозефина. Или письмо вообще попало к Шарлиз случайно? Как это выяснить?!»

— Эй, месье Кассан! — беззвучно выкрикнул Алекс. — Что стало с письмом Жозефины?

Мужчина вздрогнул.

— Мари, я чуть не забыл отдать тебе письмо мамы, — пробормотал он и стал шарить в карманах черного сюртука.

Девушка вскочила.

— Письмо мамы? Мне?!

— Не совсем, дорогая, прости мою неуклюжесть. Это письмо, которое твоя мама написала моей дорогой Луизе. Я подумал, что ты захочешь его прочесть.

— О, Боже! Конечно!

Мари выхватила из его рук сложенный вчетверо лист бумаги и отвернулась к окну. Она читала долго, возможно, перечитывала несколько раз. Наконец, поцеловала подпись и прижала письмо к груди.

— Я могу забрать его?

— Оно твое! Ты плачешь, моя дорогая?

Мари уткнулась в его рукав.

— Ничего, ничего… — пробормотал месье Жозеф, обнимая ее дрожащие плечи.

Алексу не приходилось терять близких людей. Он до сих пор не задумывался о неизбежности смерти и цене жизни, которую столько раз начинал сначала в компьютерных играх.

Сейчас он чувствовал смерть совсем рядом. Тени Николя, Жозефины, Луизы, их несчастного деда, мадам Матильды проплывали мимо него и растворялись в пространстве. Он почувствовал безвозвратность потери и заплакал вместе с Мари — беззвучными, сухими слезами, которые не принесли облегчения, а только умножили горечь разлуки.

Сколько прошло времени, Алекс не знал — минуты, часы или дни. Мари и дядя Жозеф пили кофе на кухне. На большом деревянном столе рядом с ними лежала акварель Николя.

— Мама написала в письме о кольце, которое принадлежало русской императрице. Вам о нем что-то известно, дядя Жозеф? — спросила Мари. — И о тайнике в доме. Бабушка говорила об этом намеками и ужасно злилась, поэтому я никогда ее не расспрашивала.

— Где тайник, моя дорогая Луиза не знала. Их дед открыл тайну одной Жозефине. А кольцо твоя мама ей показала. Когда Жозефина и Николя приехали из Парижа, моя бедная жена ездила их навестить. Тогда Николя рассказал ей историю перстня. Луиза множество раз ее повторяла, как волшебную сказку. Я помню все, кроме русских фамилий. Только представь, кольцо когда-то принадлежало императрице Екатерине Великой. Она подарила его