Шарлотта Юнг - Пленный лев Страница 62

– Лорд Малькольм! Леди Лилия! Св. Эбба, смилуйся над нами! – закричала растерянная привратница побежала вглубь монастыря.

Патрик начал усиленно стучаться, точно он хотел выломать ворота. Малькольм прислонился к ним, бледнея; томимый страшным предчувствием, он боялся минуты, когда они растворятся вновь.

Привратница, наконец, вернулась со связкой ключей, и начала переговоры:

– Вы действительно лорд Малькольм? Правда ли это?

– Да почему же нет? – спросил Малькольм с нетерпением.

– Нам сказали, что вы убиты, – пояснила привратница, впуская их и ведя через дверь в приемную, где их ожидала мать игуменья, Аннамель Граммонд.

– Господа, что это за несчастная ошибка!

Таков был возглас, которым их встретили. Но Малькольм прервал всякие приветствия, и настойчиво спросил:

– Где же моя сестра?

– Как где? Под охраной св. Гильды, в Уисби, по повелению короля.

– Короля! – закричал Малькольм. – Да мы только что с ним расстались! О, что же это за гнусная измена!

– Лорд Малькольм, это вы? И сэр Патрик тоже? Как же нам сказали, что вы оба умерли?

– Это низкая ложь, добрая матушка! – отвечал поспешно Патрик. – Ложь, придуманная для несчастья ее… моей…

Он не мог окончить фразу, и Малькольм начал умолять игуменью разъяснить им все произошедшее.

Они узнали, что год тому назад до капеллана Холдингхэмского монастыря дошли некоторые вести через посланников от сэра Джона Сулитона. По этим донесениям сэр Патрик Драммонд, раненый при падении с коня, остался в одной французской деревушке, разоренной англичанами и неминуемо должен был быть повешенным или сожженным неприятелем. Подобный вывод был весьма естествен, и в нем нельзя было заподозрить злого умысла со стороны доносчика.

В то время, как Лилия оплакивала гибель своего жениха, от приора Дрэкса было получено ужасное известие, слышанное им из уст самого герцога Альбанского, будто Малькольм Стюарт Гленуски был зарезан в Венсенском лесу. И этот ложный слух мог себе легко объяснить Малькольм: он среди своих противников слышал шотландский акцент, и хотя из национального самолюбия не упомянул герцогу Бедфордскому об этом обстоятельстве, но все-таки признал некоего М'Кая, враждовавшего со Стюартами, и ведшего самую беспорядочную жизнь. Он тут же подумал, что человек этот был подкуплен, и он-то, по возвращении своем, объявил об успехе предприятия.

– Через несколько недель, – продолжала игуменья, – два монаха, сопровождаемые стражей, приехали из Холдингхэма, и заявили о желании короля Джемса увезти леди Лилию в монастырь Уисби, настоятельница которого обещала принять и беречь молодую девушку до тех пор, пока его королевское величество не распорядится ее судьбой. Лилия была в отчаянии; думала, что весь свет ее бросил, и боялась покинуть Св. Эббу и лишиться того участия, что оказывали ей там; но игуменья сомневалась в своей силе охранить девушку от нападений Вальтера Стюарта, тем более, что она считала ее богатой наследницей; желая, кроме того, предохранить вверенный ей дом от преследований, которые бы навлекло ее заступничество, игуменья с радостью приняла повеление короля и сама торопила Ливию с отъездом. С тех пор в монастыре не видели обоих монахов, Симона Белля и Рингана Джонстона, но полагали, что они в Дурхэме. Впрочем, Малькольм, знавший в лицо брата Симона, был уверен, что его там нет.

Опасность была велика. Он не мог предполагать в Лилии величия души и твердости Эклермонды; свободная после смерти жениха, у нее уже не могло быть прежних отговорок; предоставленная самой себе, своему горю, она могла, наконец, сломиться под игом, державшим ее в заключении, а с Вальтером Стюартом было тягаться труднее, чем с самим Бомондом Бургундским!

Все эти мысли толпились в голове Малькольма. Повсюду он видел опасность, неизвестность, и в отчаянье прислонился к спинке стула; мысли его все более и более путались; он слышал, точно во сне, рыдания и стоны сестры… отчаянные, неистовые крики Патрика, старания игуменьи утешить и успокоить несчастного рыцаря! Голова его кружилась от ужаса, но вдруг среди стонов раздался сладкий голос, и следующие слова кротко и нежно донеслись до его слуха:

– Теперь я буду молиться за вас и вашу сестру!

Потом к этим словам присоединилось пение молитвы: «В скорби прибегаем к Тебе, Господи!» Затем крики постепенно смолкли, два голоса пели хвалебную песнь Христу и в это мгновенье Малькольм очнулся и узнал голос Патрика, говорившего:

– Я пойду искать ее по всем замкам Шотландии!

– Стой, Патрик, – сказал Малькольм вставая. – Этот святой долг лежит на мне!

– На тебе? Но ты бледен, как полотно, бедный друг мой, и падаешь в обморок, слушая об этом происшествии. Тебе ли искать ее? Да что ты? Одумайся!.. – и Патрик горько усмехнулся.

– Да, Патрик, у меня хватит на это силы, – сказал Малькольм. – Мой долг отыскать Лилию, а не твой. И Господь даст мне мужество исполнить его!

Патрик резко его перервал:

– Ни люди, ни черти не в состоянии меня убедить, что долг этот лежит не на мне!

– Ты еще пленник короля… – продолжал Малькольм с возрастающей энергией. – Ты связан словом вернуться к нему, и эти известия должны быть тотчас же переданы ему.

– Всякий конюх может это исполнить.

– Да… но, не так скоро и точно, как ты! Еще раз повторяю: долг воспрещает тебе пускаться в опасности, как бы ты того не желал.

– А честь не дозволяет мне пускать тебя, Малькольм, одного в волчью пасть.

– Ведь я не тот слабый, глупый мальчик, что был прежде, – отвечал Малькольм, – и в студенческом платье я в безопасности пройду туда, куда нет доступа тебе с копьем и латами! К тому же я так изменился, что меня никто и не узнает… Не так ли, матушка?

– Конечно, – отвечала игуменья.

– Ученик – добыча ничтожная!.. Никто на него не обратит внимания; а приют он найдет и в замках и в монастырях. Я хочу попытаться узнать в Холдингхэме, куда делись оба монаха, и напасть на их след.

Но Патрик задрожал от бешенства, слыша это намерение… ему следовало бы, по крайней мере, сопровождать брата и беречь его, – как он и поклялся в том старику отцу, – говорил он.

Но поразмыслив немного, он убедился, что путешествие вдвоем навлекло бы подозрение на Малькольма и испортило бы весь план. Он понял, что ем лучше наводить справки, пока король, снова вступивший на трон, не будет вынужден вмешаться во им силы своей и правосудия. Убеждения Малькольма относительно данного им слова тоже произвели свое действие; он понял свое бессилие в этом деле и, боясь неудачи, согласился отпустить Малькольма одного на поиски сестры; сам же он решил вернуться королю и проездом убедиться, что Лилии нет в Уисби. Братья с грустью расстались, и один только Малькольм осмелился проговорить несколько слов о надежде!