Николь Галланд - Месть розы Страница 64

Первой заговорила Жанетта.

— Надеюсь, господин рыцарь простит мне, что я так дерзко вела себя прошлой ночью во дворе Кенигсбурга.

— Я заслужил это, — явно испытывая неловкость, ответил Виллем. — Более того, я благодарен тебе.

— Спасибо, — улыбнулась Жанетта. Потом, отбросив церемонии, наклонилась к Виллему и сказала доверительно: — Вы, должно быть, видели, в каком состоянии она была в ночь перед турниром.

— Ни в каком я не была состоянии, — возразила Жуглет.

— Была, была, поверьте мне, мой господин.

— Хватит, Жанетта, — многозначительно сказала Жуглет, но та не обратила внимания на ее слова.

— Известно ли вам, что вы первый мужчина, которому она открылась? Обычно, желая расслабиться, она просто маскируется под одну из нас. Вы, должно быть, имеете для нее какое-то особенное значение, раз она рискнула открыться тому, кто знает ее как…

— Наша хозяйка желает получить деньги, — объяснила Жуглет Виллему.

Тот, испытывая неловкость и не зная, чем занять себя в замкнутом пространстве, сначала положил меч на пол, потом снова взял его, как будто только что заметил. Жанетта выглядела довольной тем, что ее намерения наконец прояснились.

— Только и всего. Хотя, — Жуглет сердито посмотрела на подругу, — я не уверена, чего она на самом деле добивается: склонить тебя проявить щедрость или довести меня до того, что я раскошелюсь, лишь бы заставить ее заткнуться.

— Почему бы не то и другое? — засмеялась Жанетта.

Жуглет, в притворной злости оскалив зубы, развязала как всегда тщательно завязанный кошелек и протянула Жанетте несколько серебряных пенни.

— Вы часто будете прибегать к нашим услугам? — с надеждой спросила Жанетта.

— Нет, — твердо ответила Жуглет. — Нельзя, чтобы заметили, что новый любимец двора то и дело наведывается к шлюхам: это так же скверно, как если бы его имя связывали с мерзким педерастом вроде меня. Мы здесь лишь для того, чтобы доставить удовольствие Конраду.

Встретившись с Жанеттой взглядом, она многозначительно перевела его на низкую, затянутую занавеской дверь.

— А-а, так она проталкивает вас! — воскликнула Жанетта, игнорируя взгляд Жуглет. — Знаете ли, у нее это здорово получается. Сенешаль Маркус скоро получит статус свободного человека, герцогство и жену королевского рода — и все благодаря Жуглет.

— Это всего лишь слухи, — нетерпеливо сказала Жуглет. — Ради бога, Виллем, дай же ей наконец денег! А иначе она никогда не отвяжется.

Оставшись наедине в косых тенях — хихиканье шлюх ясно доносилось из-за серой занавески, — Виллем и Жуглет, стоя на коленях на тонком парусиновом коврике, протянули друг к другу руки. Она начала развязывать его накидку.

Он остановил ее.

— Пожалуйста, только не говори, что сначала ты хочешь спеть мне любовную песнь, — сказала Жуглет.

— Заниматься любовью в таких жалких, убогих условиях…

— Ну, это, конечно, не так благородно, как заваливать меня в винном погребе. У тебя есть идея получше?

Оттолкнув руку Виллема, она развязала его накидку и одной рукой стянула ее, а другую подняла, чтобы освободиться от своей собственной.

Виллем быстро вскинул руку и снова остановил Жуглет.

— Что мы делаем? — спросил он. — Кто ты для меня?

Она шлепнула его по руке.

— Это бессмысленный разговор. Я, конечно, твой друг. И твой тайный покровитель до тех пор, пока ты не научишься сам вести свое судно по опасным проливам придворной политики. Если хочешь, я стану твоей любовницей. Но твоей возлюбленной, Виллем, я быть не могу. А она тебе нужна, и я найду ее для тебя.

— Не нужен мне никто, — сказал он. — Существует менестрель, которую я безмерно уважаю…

— Благородная дама больше подходит для поэзии, да и для твоего будущего так лучше, — твердо ответила Жуглет, развязывая свою накидку.

— Это… если это… если это произойдет, — Виллем сделал неуклюжий жест между ними, — больше мне никто не будет нужен.

— Это же просто для вида, Виллем, чтобы защитить и твою, и мою репутацию.

Он покачал головой.

— Тогда между нами ничего не должно произойти. А иначе получится, будто я делаю из тебя шлюху.

— Никто же не узнает, — засмеялась Жуглет, нетерпеливо стащила с себя накидку и бросила взгляд в сторону занавески.

— Я буду знать. Бог будет знать.

В ее улыбке проступило раздражение.

— Прекрасно. Как, в таком случае, нам продолжить отношения, не оскорбляя твоих рыцарских чувств и благочестивых воззрений?

— Напрасно иронизируешь, — тоже раздраженно ответил Виллем. — Я весь день думал об этом…

— Я это заметила: твой благородный лоб украшают горизонтальные морщинки, когда ты пытаешься быть уж очень правильным рыцарем.

По-прежнему сохраняя серьезность, Виллем взял ее руки в свои.

— Будь моей прекрасной дамой. Тайно, — быстро добавил он, заметив, что она готова разразиться смехом. — Имя возлюбленной вообще следует хранить в секрете. Никто ничего не узнает, кроме нас двоих. Это… я должен заслужить твою любовь, а иначе получится, что я, поддавшись зову природы, воспользовался ситуацией. Не желаю, чтобы это было просто дешевкой.

— Это не будет дешевкой ни для тебя, ни для меня, — резко возразила Жуглет. Высвободив руки, она посмотрела на Виллема почти так же серьезно, как он на нее. — Я не могу играть роль твоей тайной дамы. Это даже более нелепо, чем просто быть твоей тайной любовницей. И прости, если я усомнюсь в твоих рыцарских чувствах, но, по-моему, ты хочешь, чтобы я играла эту роль главным образом потому, что тогда ты тоже сможешь играть роль. Достойную роль, без сомнения, но я — единственный человек, с кем тебе вообще не нужно играть никакой роли, и мне это нравится. — Она принялась расшнуровывать левый ботинок. — У нас не так уж много времени, давай не будет расходовать его зря.

И снова Виллем протянул руку, твердо положив ее на колено Жуглет, чтобы помешать ей раздеваться.

— Ничего не будет, пока мы не разберемся в наших с тобой отношениях.

Жуглет всерьез рассердилась.

— Конрад надолго не задержится в грязной брезентовой палатке. У нас, может, осталось всего несколько мгновений, чтобы побыть наедине. Как ты хочешь их провести?

В тусклом свете его взгляд быстро, даже как бы против воли обежал все ее тело.

— Я, конечно, хочу сам раздеть тебя, — с обезоруживающей робостью ответил он.

Это застало ее врасплох, и она невольно рассмеялась. Поцеловала его и улыбнулась, когда он обнял ее.

Руки Виллема заскользили по все еще одетому телу, отыскивая груди.