Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза Страница 66

что турки совершению растерялись. Завидя вдали движение наших лодок и нескольких фрегатов, они выкинули белый флаг. Победители потеряли 29 человек, зато взяли 320 пленных, 23 орудия, 150 бочек пороху, большой запас хлеба и несколько знамен, за который Потемкин приказал выдать по 10 рублей за каждое. Фельдмаршал остался весьма доволен взятием Березани. И действительно, глядя теперь на эту скалу, не знаешь чему дивиться – дерзости сечевиков или природе турок так легко поддаваться страху? Прежде всех явился к Потемкину Головатый и, подходя, запел: «Кресту твоему покланяемся, владыко», – после чего положил ему в ноги ключи от крепости. «Получишь, получишь», – сказал ласково князь и надел на него Георгия.

На Николая казаки участвовали в общем штурме Очакова и находились на правом крыле, вместе с донцами. Крепкий замок Гассан, как уже известно, без труда перешел в их руки.

До какой степени вкоренилось между бывшими сечевиками братство, и с каким трудом они приспосабливались к новым порядкам, доказывает следующий случай, бывший за время осады. Один чиновный казак в чем-то провинился, а когда светлейший об этом узнал, то приказал Головатому, который сам же носил чин полковника, чтобы он от себя пожурил виновного. На другой день Головатый, являясь с рапортом, доложил, что приказание его светлости исполнено в точности: «Пожурили виновного по-своему». – «Как же вы его пожурили?» – спросил князь. – «Как пожурили? А просто: положили, та киями откатали так, что едва встал…» – «Как! Майора? – закричал светлейший – да как вы могли?..» – «Да и правду насилу смогли, едва вчетвером повалили: не давался. Однако справились. А що за бида, що вин майор? Майорство его не при чему, воно за ним и осталось!».

За оказанные в этом году услуги войско, кроме Высочайшего благоволения, удостоилось получить наименование «Черноморского», название, которое оно носило со славою и честью 70 лет. Черноморцы разделяли все труды и походы, пока не кончилась Турецкая война. Конные полки открывали движение неприятеля, доставляли в опасных местах провиант и отряды, держали пикеты, разъезды, а главное – служила армии проводниками через хорошо им знакомые очаковские степи. Пешие казаки шныряли на своих лодках вдоль морского побережья или в камышах Дуная, открывали следы неприятеля, штурмовали его корабли и даже крепости. Так, при содействии черноморцев, взяты Килия, замок Тульча, крепость Исакча. 18-го ноября 1790 года Дунайская флотилия, под начальством Рибаса, приблизилась Килийским гирлом к крепости Измаилу. Антон Головатый с 12 лансонами[12] и казачьими лодками стал ниже крепости, а Рибас со своей флотилией выше. На другой день обе флотилии открыли канонаду по крепости и неприятельским судам, а в это время были заложены на острове Чатале, как раз против крепости, наши батареи. Перед решительным сражением Антон Головатый получил от Рибаса на свое судно бренд-вымпел, дабы «столь почетный командорский знак служил вождю храбрых моряков-черноморцев на казачьей флотилии честью и славой».

Утром 20 ноября обе флотилии, под прикрытием огня своих батарей, смело подошли к крепости на картечный выстрел и открыли жестокую канонаду. В то время, когда наши отважные моряки Ахметов и Поскочин громили турецкие суда под самым бастионом, Головатый набросился на их флотилию: 90 судов погрузились в воду или сгорели под натиском «верных» черноморцев; турки потеряли в этот день 118 орудий, их флот перестал существовать, оставались сухопутные твердыни, которые довелось брать Суворову. В знаменитом штурме участвовало более 6 тысяч черноморцев. Во тьме ночной тихо двигались на веслах впереди прочей флотилии 145 лодок с пехотой и черноморцами; за ними следовала остальная флотилия – бригантины, шлюпки, плавучие батареи. Под градом ядер и картечи наши войска высадились на берег и тотчас принялись за разрушение неприятельских батарей; потом, в числе прочих колонн, черноморцы вступили в город, причем случайно наткнулись на Каплан-Гирея, известного татарского витязя. Окруженный татарами и турками, он накинулся на черноморцев, вмиг отнял у них две пушки и готов был раздавить слабую колонну, если бы не выручили ее 3 батальона егерей. С превеликим трудом они осилили четырехтысячное скопище, на трупах которого пал сам Каплан, его пять сыновей и лучшие наездники Крыма.

За доблестные подвиги вожди черноморцев удостоились Высочайшей награды: бригадир Чепега получил тогда Георгия III класса, полковник Головатый – Владимира III степени, есаул Кутина и писарь Котляревский произведены в полковники. Кроме того, 500 черноморских офицеров награждены следующими чинами; всем войсковым чиновникам, наравне с офицерами армии, пожалованы золотые знаки с надписью: «За отменную храбрость», а на другой стороне: «Измаил взят 11 декабря 1790 года». Казакам розданы серебряные медали с вензелем Императрицы, и также с надписью: «За отличную храбрость при взятии Измаила декабря 11-го 1790». Черноморцы, побывавшие в такой передряге, довольно дешево отделались: 500 убитых и раненых.

Еще в начале этого года Потемкин получил от Императрицы следующий рескрипт: «Приемля за благоревностные труды ваши по устроению войск казацких, которые в течении настоящей с турками войны не один раз на тверди и водах отличилися усердием и храбростью, Всемилостивейше соизволяем, чтобы вы, по главному над ними начальству, именовались великим Гетманом наших казацких Екатеринославских и Черноморских войск и пребываем всегда вам Императорскою нашею милостью благосклонны».

Новый гетман отблагодарил черноморцев, как подобало его великому сану. Он назначил им под поселение привольную землю между реками Бугом и Днестром, по берегу Черного моря; кроме того, подарил им собственные богатые рыбные ловли на Тамани. Черноморцы начали было уже заселять вновь отведенную землю, причем основали свой кош в селении Слободзее, как случилось большое несчастье: их покровитель и защитник перед троном, великий гетман внезапно скончался, не успев испросить Высочайшей грамоты на отведенную землю. Его смерть почти совпала с окончанием войны. Торжество военной славы омрачилось горестным событием, принятым близко к сердцу. Заплакали черноморцы, напевая под бандуру:

Устань батьку, устань Грицьку!

Великий Гетьмане!

Не встал гетман на зов своего «верного» и любимого войска! В память его казаки изготовили большое белое атласное знамя, которое и доныне хранится в Екатеринодарском войсковом соборе; его окружают два голубых знамени, сооруженных в том же году собственно для войска доблестным кошевым Захаром Чепегой.

Не успели черноморцы опомниться, обжиться или устроить свой быт, как получили приказание готовиться к новому переселению, на Кубань. Вместе с тем прошли недобрые слухи, что казачий уряд будет вовсе уничтожен, что из них составят легкоконные полки для охранения Кубани, куда станут посылать их поочередно. Войско собралось на раду печальное, убитое; приговор рады был таков же: «Что будет, то будет, а будет то, что Бог даст».