Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2 Страница 7

Райко сказала, что даже, прежде чем начать обсуждение финансовых и других деталей, сначала спросит у Фудзико, согласится ли та подумать о его предложении, добавив, что ему вообще лучше всего не встречаться с ней до тех пор, пока не будет составлен контракт, чем совершенно ошеломила и расстроила Тайрера. Целый час ушел у него на то, чтобы добиться компромисса, который предложил Накама: за этот промежуточный период, встречаясь с Фудзико, он не станет упоминать об этом деле или обсуждать его с ней напрямую, это была обязанность мамы-сан.

Слава богу, что у меня есть Накама, сказал он себе, вновь покрываясь потом, я едва все не испортил. Не будь его…

Предметы вокруг обрели четкие контуры, и он увидел Сератара и Андре Понсена, погруженных в приватную беседу; неподалеку от них Эрлихер, швейцарский министр, так же уединенно разговаривал с Йоганном, Йоганн сосредоточенно слушал его, ловя каждое слово. Что за важные и срочные дела могу быть у этих людей, спросил он себя, что они не могут оставить их даже на время футбольного матча. И он напомнил себе, что должен быть взрослым, не мечтать среди бела дня, не забывать, что не все в Японии благополучно, и выполнять свой долг перед короной и сэром Уильямом – Фудзико может подождать до вечера, может быть, вечером он получит ответ.

Черт бы побрал Йоганна! Теперь, когда этот скользкий швейцарец оставлял свою должность переводчика, на его плечи ложился дополнительный груз, оставляя ему все меньше времени на сон или развлечения. Не далее как сегодня утром сэр Уильям накричал на него, незаслуженно, подумал он с горечью. «Ради всех святых, Филип, сидите над тетрадями подольше. Чем скорее вы свободно заговорите на их языке, тем лучше для короны, чем скорее Накама до конца выучит английский, тем лучше для короны. Отрабатывайте хлеб свой, не давайте себе расслабляться, нажмите на Накаму, заставьте его отрабатывать свой хлеб или пусть убирается!»

Хирага находился в миссии. Он читал вслух письмо, которое Тайрер написал для сэра Уильяма и с его помощью перевел на японский; завтра это письмо должны были доставить бакуфу. Хотя многие из слов были ему непонятны, чтение его раз от раза становилось все лучше. «У вас способности к английскому, Накама, старина», – постоянно слышал он от Тайрера. Это доставляло ему удовольствие, хотя, как правило, похвала или порицание со стороны гайдзина значения не имели. За эти недели большую часть времени он проводил запоминая бесконечные слова и фразы, повторяя их снова и снова до тех пор, пока язык его снов не стал наполовину английским.

– Зачем так напрягать голову, брат? – спросил его Акимото.

– Я должен выучить английский как можно быстрее. Времени слишком мало, этот вождь гайдзинов груб и нетерпелив, и я не знаю, как долго еще мне будет позволено оставаться с ними. Но, Акимото, если бы я мог читать, кто знает, какие сведения я мог бы раздобыть. Ты не поверишь, как они глупы во всем, что касается их секретов. Сотни книг, пособий, документов валяются повсюду, я до всего могу добраться, все могу прочесть, а этот Тайра отвечает на мои самые очевидные вопросы.

Этот разговор случился прошлой ночью в их тайном убежище в деревне. Он сидел, повязав голову холодным полотенцем. Его больше не держали взаперти в миссии. Теперь при желании он мог ночевать в деревне, хотя часто к вечеру он настолько уставал, что уже сил не было идти куда-то, и он ложился спать на свободной койке в домике, который Тайрер делил с Бэбкоттом. По необходимости Джордж Бэбкотт был посвящен во все его секреты. «Изумительно! Накама будет и мне помогать с японским, и с моим словарем тоже! Изумительно, я организую занятия и ускоренный курс!»

Подход Бэбкотта оказался весьма радикальным. В его представлении учеба должна была доставлять удовольствие, и скоро она превратилась почти что в игру, уморительно веселую игру, в которой они состязались друг с другом, кто быстрее и правильнее все запомнит. Это был совершенно новый стиль преподавания для Тайрера и Хираги, школа для них была делом серьезным и образование вживлялось в сознание с помощью зубрежки, повторения и березовых розог.

– Как быстро проходят уроки, Акимото. И с каждым днем учиться все легче – мы введем в наших школах то же самое, когда сонно-дзёи одержит победу.

Акимото рассмеялся.

– Добрые и мягкие учителя? Ни затрещин, ни палок? Никогда! Ладно, есть вещи поважнее, как насчет фрегата?

Он рассказал Акимото, что Тайрер пообещал ему поговорить со своим другом-капитаном, чтобы их двоих пустили на борт, представив Акимото сыном богатого корабела из Тёсю, который приехал к нему погостить на несколько дней и мог оказаться в будущем полезным другом.

Через открытое окно до Хираги доносились крики с футбольного матча. Он вздохнул, потом с благоговением раскрыл рукописный словарь Бэбкотта. Это был первый словарь, который он видел в своей жизни, и первый англо-японский и японско-английский словарь вообще. Бэбкотт составил его из списков слов и фраз, собранных им самим, торговцами и священниками, как католическими, так и протестантскими, часть слов была переведена с голландско-японских эквивалентов. На данный момент книга была короткой. Но с каждым днем она становилась все полнее, и это поражало его.

В преданиях говорилось, что лет двести тому назад некий священник-иезуит по прозванию Цукку-сан составил что-то вроде португальско-японского словаря. До этого словарей как таковых просто не существовало. Со временем появилось несколько голландско-японских, их тщательно охраняли и берегли от чужого глаза.

– Не нужно его запирать, Накама, – сказал накануне Бэбкотт к его огромному удивлению, – британцы так не делают. Несите слово людям, пусть все учатся, чем образованнее каждый, тем лучше для страны. – Он улыбнулся. – Конечно, не все со мной согласятся. Как бы то ни было, на следующей неделе с помощью наших печатных прессов я…

– «Печатный пресс», прошу прощения?

Бэбкотт объяснил:

– Скоро мы начнем печатать, и если ты пообещаешь мне написать историю Тёсю, я пообещаю отдать один экземпляр моего словаря в твое личное пользование.

Неделю или около того назад изумленный Хирага показал Акимото номер «Иокогама гардиан».

– Это новости дня, со всего света, и они готовят новый выпуск каждый день, столько экземпляров, сколько хотят, – тысячи, если потребуется…

– Невозможно! – возразил Акимото. – Наши лучшие печатники не могут…

– Я своими глазами видел, как они это делают! Это делают машины, Акимото. Они показали мне свои машины! Они располагают все слова в том, что называется у них набором, по строчкам, читают они слева направо, не как мы, справа налево и сверху вниз в наших колонках иероглифов, колонку за колонкой. Невероятно. Я видел, как человек, работающий с машиной, составляет слова из отдельных значков, которые называются «'ратинский шрифт» – они утверждают, что все слова любого языка можно написать всего двадцатью шестью такими значками и…