Дороти Даннет - Игра королей Страница 72

— Он получит то, чего требует, — безмятежно ответствовала она. — Позвольте мне внести одно предложение. — Она обвела мужчин взглядом и улыбнулась. — Было время, когда я была Дуглас. Потом я стала более Тюдор, чем Дуглас. Теперь я в большей степени Стюарт, чем Дуглас или Тюдор. Слушайте.

Она предложила план действий, который оказался смелым, продуманным и — хотя этого Маргарет и не подчеркивала — ужасающим по своим последствиям. И в конечном счете она выказала себя более как Тюдор и Дуглас, чем как Стюарт.

Лаймонд, которого сопровождал Уилл Скотт, встретился с Джоном Максвеллом в маленьком глинобитном домике под соломенной крышей, среди заросших лесом гор, неподалеку от Торн-хилла.

Наблюдая при свете огня за разговором, Уилл обнаружил, что в обращении с Лаймондом Максвелл стал более осторожен. Он попытался было польстить ему, упомянув о проведенном в декабре рейде, но больше не повторил этой ошибки. Рассказал он и о своей встрече с Агнес Херрис.

— Все идет прекрасно. Вы были правы касательно писем. Она придумала себе некий возвышенный образ, и я ей подыгрываю. Не так уж и дурно получилось. Постараюсь не разочаровать ее.

— Каковы ваши планы относительно девушки? — спросил Лаймонд.

— Вы все правильно просчитали. Из нее выйдет прекрасная жена. И если бы у нее была возможность выбора, то я бы уже завтра стал лордом Херрисом. Но, к сожалению, дела обстоят не так. Я думаю, понадобится еще не один рейд, подобный декабрьскому, чтобы избавиться от Аррана. Он твердо намерен женить на ней своего сына, и у него есть документ, по которому Агнес обещана ему.

— Вдовствующая королева сочувствует вам, — заметил Лаймонд.

— Но Арран — правитель Шотландии.

— И как правитель должен выполнять требования французов и непрерывно преследовать врага.

— Арран не перейдет в наступление: у него нет ни мужества, ни сил.

— Да, в наступление он не перейдет. Но вскоре вынужден будет перейти к обороне. В следующем месяце готовится еще один совместный рейд из Карлайла и Берика.

— Откуда вам это известно? — спросил изумленный Максвелл.

— Шпионы. Прямой связи с Карлайлом у меня нет, — лаконично ответил Лаймонд. — Если хотите знать мое мнение, которое, несомненно, совпадает с вашим собственным, то вот как должны вы действовать. Пусть на этот раз Максвеллы открыто выступят против Уортона — это привлечет на вашу сторону вдовствующую королеву. Ей нравится Агнес, а ее французские родственники и посол Франции требуют решительного отпора англичанам. Пусть королева сама убедит Аррана отказаться от этого брака.

Последовала длительная пауза. Потом Максвелл сказал:

— На самом деле меня останавливает то, что в Карлайле держат моих заложников. Если я выступлю, их могут повесить. На что вы, несомненно, можете возразить: жизнь дешево стоит.

Лаймонд поднял светлые брови.

— Этого еще не хватало. Но я скажу вот что: сентиментальность обходится дорого. Пусть их повесят — сделка все равно хорошая.

— Я не настолько жесток, — возразил Максвелл.

— Этим, наверное, мы и различаемся… Но спасая цыплят в Карлайле, вы сожжете конюшни в Стерлинге.

— Иногда один цыпленок дороже целого табуна, — настаивал Максвелл.

— И тем не менее без лошадей далеко не уедешь — а несушки исправно несут яйца. — Лаймонд явно насмехался, и Максвелл поспешил сменить тему.

— Вы хотите и дальше писать письма для Агнес Херрис? Мы ведь договорились, что вы сможете использовать этот канал для ваших личных сообщений.

— Не нужно. Я смогу найти другой способ, если возникнет необходимость. — Он поднялся. — Я вам благодарен за сотрудничество. Мы еще можем встретиться. Например, в следующем месяце. Несмотря на вашу любовь к цыплятам.

Максвелл тоже встал. Он помедлил, сгибаясь под низкой крышей; латы его запотели от тепла.

— У меня есть новость, которая, может быть, заинтересует вас, — сказал он. — Не думаю, что мне стоит доводить ее до Эдинбурга, поскольку муж этой женщины приходится племянником…

Лицо и голос были главным оружием Лаймонда: тем и другим он пользовался вполне сознательно, с таким же самообладанием, какое лишало лицо его брата всякого выражения. Но на этот раз в синих глазах блеснуло новое чувство — и Скотт, забытый в углу, увидел это и затаил дыхание. Но чувство, так и не замеченное Максвеллом, скоро исчезло, а Максвелл продолжал:

— Леннокс и Уортон пытаются затеять новую игру. Графиню Леннокс послали на север, в Друмланриг, чтобы она попыталась до вторжения сплотить Дугласов и доказать их преданность английской короне.

Лаймонд своим обычным голосом спросил:

— Леди Маргарет Дуглас? Дочь Ангуса? Когда она прибудет?

Максвелл покачал головой и взял шляпу.

— Не знаю, но полагаю, она появится перед самым вторжением и будет ждать своего мужа. Я подумал, что вас это заинтересует. — Он обернулся в дверях, держась за косяк. — До свидания. Полагаю, наши встречи не проходят даром.

— Полагаю, что так, — сухо отозвался Лаймонд; а Максвелл, уже севший на коня, склонился к нему.

— По-латыни вы умеете вставить словцо, но французский ваш грубоват, на мой вкус. — И с улыбкой, которая редко освещала это строгое лицо, Максвелл уехал прочь.

Скотт, задержавшийся, чтобы потушить огонь, выйдя из дома, увидел, что Лаймонд уже ждет, держа за поводья лошадей. Выражение его лица было воистину ангельским.

— О вешний цвет и мерило скромности! О майский побег, полный благодати! О прекрасный Хозяин Максвелла!

— Что случилось, сэр? — спросил Скотт, беря свою лошадь.

— Cen'est rien: c'est unefemme quise noie [46], — сказал Лаймонд и рассмеялся. — Возлюби господина Максвелла, мой херувим; благодаря ему ты доживешь до старости. Нам нужен заложник, чтобы обменять его на Сэмюэла Харви. И глянь-ка: вот и заложник есть — мой блистательный демон, моя фальшивая королева, мое прошлое и мое будущее, моя надежда на рай и мое познание ада… Маргарет, графиня Леннокс.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Оифламма — яркое, часто вышитое золотом знамя или хоругвь.

2. Харибда — в греческой мифологии чудовище в виде страшного водоворота, трижды в день поглощающего и извергающего воды узкого пролива, на другом берегу которого в пещере обитает шестиглавая Сцилла.

3. Друид — жрец у древних кельтов.

4. Линдсей Дэвид (1490-1555) — шотландский поэт-сатирик, автор «Сатиры о трех сословиях», поэтической драмы, поставленной в Эдинбурге на Гринсайде.

5. Эразм Роттердамский (1469-1536) — ученый-гуманист, писатель, богослов, виднейший представитель Северного гуманизма.