Священная война - Джек Хайт Страница 8

— Господь благоволит добродетельным, — сказал ему Джон.

Повар ухмыльнулся.

— Возьми еще лепешку, отче.

Джон взял ее с благодарным кивком. Он ел, пока шел к шатру короля. Подбирая лепешкой остатки вареной пшеницы, он вошел внутрь. Хотя было еще рано, Балдуин уже надел хоберк — кольчужную рубаху, закрывавшую его от шеи до середины бедра. Он стоял, склонившись над столом, заваленным бумагами. Лицо короля раскраснелось; он потел, несмотря на утреннюю прохладу. Джон знал, что о здоровье Балдуина лучше не упоминать. Он преклонил колено.

— Доброго дня вам от Господа, ваша милость.

— Джон.

— Вы уже преломили хлеб, мой господин? Я могу велеть принести еды.

— Позже. Подойди, взгляни на это. — В центре стола была разложена карта. На ней был изображен Дамаск с холмами на западе, равнинами на востоке и рекой Барадой, протекающей с севера на юг через город. — Я пошлю тысячу человек к южной стене, чтобы отвлечь их оборону. Основная часть войска ударит здесь. — Балдуин указал на участок восточной стены.

Джон кивнул.

— Стены слабее всего на востоке. — Он встретился взглядом с Балдуином. — Но они были бы еще слабее после недельного обстрела.

— И мы тоже будем слабее. Я читал хроники, Джон. Второй крестовый поход провалился, потому что они слишком долго ждали. Мы нападем сегодня, пока воины сильны и полны рвения.

— Как скажете, ваша милость.

Балдуин то ли не заметил неохоты в голосе Джона, то ли сделал вид, что не заметил.

— Я сосредоточу удар у Ворот Святого Фомы, — продолжил он. — Нашим людям нужно лишь взобраться на стены и открыть ворота. Рыцари будут ждать, чтобы ворваться внутрь. Большинство воинов Дамаска сейчас на севере, с Саладином. Они не смогут остановить нас, когда мы окажемся в городе.

Лоб Джона прорезала складка. В последний раз, когда франки завоевали сарацинский город, улицы его были залиты кровью мужчин и детей, а сотни женщин были изнасилованы. Пусть он и был слугой короля, но в Дамаске у него все еще оставались друзья. Он не хотел видеть, как вспарывают живот аль-Мукаддаму или насилуют Фариду.

— Если вы разграбите город, то вызовете недовольство среди жителей, ваша милость. Удержать Дамаск станет намного труднее.

— Я подумаю об этом. — Балдуин отошел от стола. — Помолись со мной, Джон.

Они опустились на колени. Земля была покрыта коврами, но они промокли: вода просочилась сквозь размытую почву.

— De profundis clamavi ad te domine, — начал Джон. — Domine, exuadi vocem meam. — Закончив De profundis, он добавил: — Господи Боже, укрепи руку раба твоего Балдуина, дабы он одержал победу во имя Твое. Даруй ему мудрость, чтобы вести воинов своих, и милость, чтобы отнестись к врагу своему с состраданием.

Балдуин взял со стола шлем и направился к выходу из шатра, но остановился. Он обнажил меч и повернулся к Джону.

— Освяти мой клинок.

Джон сотворил над мечом крестное знамение.

— Молю Тебя, о Господи, услышь наши молитвы и благослови Своим величием меч раба Твоего Балдуина. Да будет он бичом и ужасом врагов Твоих и спасением народа Божьего.

— Аминь!

Джон последовал за Балдуином наружу. Тысяча сержантов, которым предстояло атаковать южную стену, уже выстроились в колонну, щетинясь копьями. Некоторые несли штурмовые лестницы; другие держали веревки со штурмовыми крюками или тяжелые арбалеты, чтобы снимать защитников со стены. Остальные сержанты только начинали строиться в ряды. Рыцари садились на коней, принимая от оруженосцев копья и миндалевидные щиты.

— Коня мне! — крикнул Балдуин.

Один из королевских оруженосцев подвел гнедого дестриэ. Конь шел, пританцовывая, играя мощной грудью и крупом. Сиденье седла было выше роста Балдуина, и потребовалось двое оруженосцев, чтобы помочь ему взобраться в тяжелых доспехах. Другой оруженосец подал Балдуину щит. Он направил коня туда, где собирались рыцари, но не успел он сделать и нескольких шагов, как король качнулся и рухнул из седла.

Джон подбежал к нему первым.

— Государь! — крикнул он, но ответа не было.

Пока вокруг собирались оруженосцы и рыцари, Джон осторожно снял с Балдуина шлем. На виске короля, которым он ударился при падении, наливалась шишка.

— Государь! — повторил Джон, на этот раз крикнув.

Веки Балдуина дрогнули и приоткрылись. Он уставился прямо на Джона, но, казалось, не видел его.

— Отрава… — пробормотал он. — Отец! Отец!

Его глаза закрылись, и он потерял сознание.

Джон посмотрел на одного из оруженосцев Балдуина.

— Лекаря! Позовите лекаря!

Мальчик сорвался с места.

— Несите короля в шатер, — приказал Джон столпившимся рыцарям.

Четверо воинов подхватили короля. Джон уже шел за ними к шатру Балдуина, когда Амальрик схватил его за руку и оттащил в сторону.

— А как же воины? — спросил он вполголоса. — Битва?

— Ты в своем уме? Король болен. Мы не можем сражаться.

— Но люди готовы к бою, — возразил Амальрик. — Другого шанса взять Дамаск у нас может и не быть. Это будет великая победа.

— Великая победа — для тебя. — Амальрик открыл было рот, чтобы возразить, но Джон продолжил, не дав ему и слова вставить: — И горькое поражение, если ты проиграешь. Король болен, и вся вина ляжет на тебя.

— Да, — пробормотал Амальрик, нахмурив лоб. — Да. Я велю людям возвращаться в шатры.

Амальрик начал выкрикивать приказы. Джон поспешил в шатер. Рыцари уложили Балдуина на ложе и сняли с него кольчугу. Стеганый поддоспешник под ней промок от пота. Пальцы короля задрожали, а вскоре затряслось и все его тело. Рыцари отступили.

— Он проклят, — пробормотал один из них.

— Это всего лишь лихорадка, не более. — Джон накрыл короля одеялом, и дрожь вскоре унялась.

Мгновение спустя вошел лекарь. Это был гладко выбритый мужчина в бурой монашеской рясе, с виду такой молодой, что годился Джону в сыновья. Лекарь нес сундучок, который поставил у изножья королевского ложа.

— Ступайте, — велел он рыцарям. — И вы тоже, отче. Не мешайте мне работать.

Рыцари гуськом потянулись из шатра, но Джон остановился у входа. Лекарь приложил тыльную сторону ладони ко лбу короля.

— Он горит, — пробормотал он.

Он начал нараспев читать «Отче наш», занимаясь своим делом. Зажег медную жаровню и поставил на нее небольшой горшок.