Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия - Павел Федорович Николаев Страница 94

Списки книг, которые могли входить в библиотеку Ивана Грозного, составлялись учёными по позднейшим упоминаниям о них в тех или иных документах. Например, в 1549 году некий Урак с товарищами отбил у казанских послов, направлявшихся в Крым, сочинение средневекового естествоиспытателя Захарии бен Мохаммеда «Чудеса природы». 7 мая трофей был прислан в Москву и передан в царскую сокровищницу. Написанное по-арабски, сочинение это было недоступно русским книжникам. Тем не менее царь не собирался расставаться с ним, хотя татары требовали его возврата. О книге был даже официальный запрос ногайского князя Тинехмата. В 1565 году в наказе сыну боярскому Сунбулову Тинехмату было велено сказать, что труд Мохаммеда искали в «царских казнах, но не доискались».

Поскольку круг источников, привлекавшихся тем или иным исследователем, всякий раз оказывался различным, то и списки книг, которые могли входить в состав библиотеки Ивана Грозного, отличаются друг от друга по своему составу и количеству.

В библиотеке Ивана Грозного преобладали русские книги. Какие же именно, и читал ли их царь? Конечно, в основном это была религиозная литература: Библии, Евангелия, Апостолы, Псалтыри, Патерики, Триоди, Четьи-Минеи, жития святых. Поскольку книги по преимуществу были рукописные, они отличались одна от другой по своему составу. А в том, что Иван Грозный читал их, нет никакого сомнения.

Книги духовного содержания и в зрелые годы оставались основным, что привлекало царя как читателя. В них он по-прежнему искал и находил мысли и образы, которые отвечали его настроению, вторили его собственным думам. Грозный великолепно знал религиозную литературу, настолько хорошо, что однажды устроил в своих чертогах диспут о вере с пастором польского посольства чехом Рокитой. Диспут шёл в присутствии всех членов посольства, бояр и духовенства. В пространной речи царь изложил протестантскому богослову обличительные пункты против его учения, а затем приказал своему противнику защищаться «вольно и смело», без всяких опасений.

Одним из важнейших источников, по которому можно судить о круге чтения Ивана Грозного, являются его послания к князю Андрею Курбскому. Письма эти поражают читателя пестротой и беспорядочностью своего содержания, необыкновенным разнообразием книжного материала, щедрой рукой рассыпанного автором по страницам своих эпистолей. Каких только выписок и примеров здесь нет! Пространно цитируются книги Ветхого и Нового Завета, строки, а иногда и целые главы из ветхозаветных пророков – Моисея, Давида, Исаии, из новозаветных учителей церкви – Василия Великого, Григория Назианзина, Иоанна Златоуста. Образы из античной мифологии (Зевс, Аполлон, Антенор, Эней) перемежаются с библейскими – Иисуса Навина, Гедеона, Авимелеха, Иеффая. Грозный свободно оперирует примерами из истории Древней Иудеи, Рима, Византии и даже средневековой Европы.

Но о чём бы ни писал московский самодержец, мысль его всегда устремлялась к одному кругу проблем: царская власть, её божественное происхождение, порядки в государстве, отношения верховного сюзерена с его подданными, гибельность всякого безначалия или ограничения высшей власти. И, как известно, идею самодержавия Грозный путём жесточайших репрессий проводил в жизнь. «Только он один и правит! – свидетельствовал Генрих Штаден. – Всё, что ни прикажет он, – всё исполняется, и всё, что запретит, – действительно остаётся под запретом. Никто ему не перечит: ни духовные, ни миряне».

Московский тиран считал режим, установленный в собственном государстве, единственно возможной формой правления. Всё, что не вписывалось в форму деспотии, вызывало у него праведное возмущение. Так, в письме к английской королеве Елизавете I Грозный, нарушая дипломатический этикет, с негодованием писал: «И мы чаяли того, что ты на своём государстве государыня и сама владеет… Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но и мужики торговые, и о наших о государских головах и о честех и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребываешь в своём девическом чину, как есть пошлая девица».

Как правитель, верховный глава крупнейшего государства, Иван Грозный интересовался, конечно, исторической, юридической и политической литературой. В его библиотеке находилось несколько рукописей «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия; два сборника «Летописца», «Летописец литовский», «Летописец польский», а также «Летописные материалы». О последних в описи царского архива указано, что они хранились в 224-м ящике и охватывали события правления Ивана Грозного с 1560 по 1566 год. «Летописные материалы» были посланы державному читателю в августе 1568 года в Александровскую слободу.

Две книги «Речи Государские» передал Грозному Иван («Ивашка») Пересветов. У Пересветова были веские основания полагаться на милости Грозного – в сборниках речей, собранных им, находились предсказания «мудрых докторов и философов о русском царе». Но книжные подношения царю далеко не всегда являлись формой благоговейного почтения к его сану. Случалось и наоборот.

Так, в августе 1561 года московский деспот получил от польского короля Стефана Батория рукопись «О жестокостях Ивана Грозного». Конечно, самодержавный государь воспринял подарок как пощёчину.

Кстати, современные учёные значительно расширяют список библиотеки Ивана Грозного именно за счёт книжных (рукописных) даров. До нашего времени сохранились многочисленные послания государственных и религиозных деятелей, прямо обращённые к царю. В первую очередь это послания Максима Грека по случаю набега крымских татар, о правосудии и милосердии, о брадобритии, о направлениях церковных и земских. Это – поучения митрополита Макария по случаю венчания Ивана IV на царство, по случаю его бракосочетания, в связи с Казанским походом. Последнему придавалось особое значение, в связи с чем молодой государь получил ещё четыре (!) послания по этому вопросу от новгородского архиепископа Феодосия.

Нет никакого сомнения в том, что Иван Грозный был внимательнейшим читателем Стоглава, свода законов его времени, и «Степенной книги», в которой русская история разделялась на семнадцать граней, или степеней. По мнению ряда учёных, царь принимал непосредственное участие в составлении Лицевого летописного свода, иллюстрированной истории человечества от сотворения мира до времён самого Ивана Васильевича. Существует несколько вариантов этого сборника. Они отличаются друг от друга по объёму, по количеству миниатюр, сопровождающих рукописные тексты, по содержанию, а также хронологическими рамками освещаемых в них событий. Поэтому невозможно твёрдо сказать, сборник какого состава находился в руках Грозного, но то, что таковой был в библиотеке царя, вполне достоверно.

Подавляющее число книг, находившихся в царском хранилище, были творениями рукописными. Среди них немало уникальных, например, «Константинов дар» – подложная дарственная грамота императора Константина Великого папе римскому Сильвестру. Она была похищена поляками в Смутное время и поднесена польским послом Оссолинским в 1633 году папе Урбану.

В библиотеке Грозного находились и книги, которые он явно не читал: