Джеймс Купер - Лоцман Страница 15

— Да ведь это план целой кампании! — вскричал Барнстейбл. — Его следует тотчас, пока еще не выступили французы, отправить с нарочным в Конгресс!

— Может быть, вы предложите лучший план, мистер Барнстейбл? — терпеливо спросил командир.

— Лучший? Да любой, какой можно выполнить быстро и без затруднений! — воскликнул командир шхуны. — Это дело для моряков, сэр, и поручить его следует морякам…

— Извините меня, капитан Барнстейбл, — перебил его командир морской пехоты, воинское честолюбие которого подавило в нем всякое чувство юмора, — но, поскольку дело это должно быть выполнено на суше, я думаю, что имею полное право участвовать в нем.

— Думайте что хотите, капитан, но не знаю, как вы собираетесь воевать с помощью людей, которые не умеют отличить нос корабля от кормы, — ответил моряк. — Или вы полагаете, что подойти к берегу на веслах или под парусом так же легко, как по команде положить на землю ваши кремневые ружья? Нет-нет, капитан Мануэль, я уважаю ваше мужество, ибо не раз видел вас в минуты опасности, но, черт меня побери, если…

— Мы ждем, что предложите вы, мистер Барнстейбл! — напомнил ему старик командир.

— Прошу прощения, сэр! Ни в каком плане нет необходимости. Укажите, где находятся нужные нам лица, а также расстояние, и я, как только шторм немного стихнет, поведу шхуну к берегу в таком месте, где достаточно глубоко и нет подводных камней… Мистер лоцман, вы будете сопровождать меня, ибо у вас в голове хранится такая точная карта морского дна и этих берегов, какой никогда не существовало и для суши. Я поищу удобную якорную стоянку или, если ветер будет дуть с берега, шхуна может ждать в отдалении, пока нам не удастся снова выйти в открытое море. Я высажусь на берег с вельбота, взяв с собой Длинного Тома и команду гребцов, а затем мы отыщем указанное вами место, возьмем в плен нужных вам людей и доставим их на борт фрегата. Все пойдет как по маслу, только надо десант высадить ночью, поскольку эти места густо заселены.

— Мистер Гриффит, — сказал капитан, — нам осталось услышать только ваше мнение, а затем, сопоставив все соображения, мы выработаем наиболее благоразумный способ действий.

Первый лейтенант в течение всего совета был очень задумчив и, по-видимому, достаточно подготовился к своему выступлению. Указывая на человека, который по-прежнему стоял позади, опираясь на пушку, он спросил:

— Вам угодно, чтобы лоцман сопровождал нашу экспедицию?

— Да.

— И он располагает необходимыми сведениями, чтобы руководить нашими действиями?

— Именно так.

— Если, сэр, он будет действовать на суше так же искусно, как на море, я ручаюсь за наш успех, — сказал лейтенант, слегка кланяясь незнакомцу, который поблагодарил его холодным кивком. — Прошу мистера Барнстейбла и капитана Мануэля извинить меня, — продолжал он, — но, полагаю, командовать этой экспедицией надлежит мне как старшему по рангу.

— Это дело шхуны! — с жаром возразил Барнстейбл.

— Здесь хватит работы для всех, — ответил Гриффит. Он поднял палец, призывая приятеля к молчанию, и бросил на него выразительный взгляд, который был тотчас понят. — Я не могу вполне согласиться ни с одним из этих джентльменов. Говорят, что со времени появления наших судов у побережья, дома знатных людей охраняются небольшими отрядами солдат из соседних городов.

— Кто это говорит? — спросил лоцман, неожиданно выступив вперед с такой живостью, которая заставила всех умолкнуть.

— Я говорю это, сэр, — ответил лейтенант, придя в себя от удивления.

— Вы можете ручаться за свои слова?

— Да.

— Назовите мне лицо или укажите дом, находящийся под такой охраной.

Гриффит смотрел на человека, который настолько забылся, что позволил себе прервать военный совет, и по свойственной ему гордости медлил с ответом. Однако, припомнив слова капитана и недавние услуги, оказанные лоцманом, он наконец с некоторым замешательством промолвил:

— Мне доподлинно известно, что дом некоего полковника Говарда, находящийся в нескольких милях к северу от нас, охраняется подобным образом.

Услышав это имя, незнакомец слегка вздрогнул и пристально посмотрел на молодого человека, словно желая прочесть его мысли на выразительном лице. Но тотчас губы его искривились в еле уловимой усмешке, и, возвратившись на свое место возле пушки, он спокойно заметил:

— Возможно, вы правы, сэр. И, если капитан Мансон соблаговолит выслушать мой совет, я предложил бы ему обратить особое внимание на ваши слова.

Гриффит обернулся, надеясь в самих движениях незнакомца угадать то, что он не договаривал словами, но тот снова прикрыл лицо рукой и опустил взор на карту, приняв прежний рассеянный вид.

— Я сказал, сэр, что не могу вполне согласиться ни с мистером Барнстейблом, ни с капитаном Мануэлем, — продолжал после короткого молчания лейтенант. — Возглавить экспедицию должен я как старший офицер, и я оставлю за собой это право. Приготовления, предложенные капитаном Мануэлем, я считаю излишними, но я предлагаю действовать осторожнее, нежели рекомендует мистер Барнстейбл. Если нам случится встретить солдат, у нас тоже должны быть солдаты для отпора. Но, поскольку речь идет о десанте и вместо регулярных передвижений нужно проворство моряков, командовать этой экспедицией должен морской офицер. Согласны ли вы с моим предложением, капитан Мансон?

— Безусловно, сэр, — ответил, не колеблясь, старый моряк. — Я сам намеревался предложить вам эту задачу и рад, что вы с такой охотой ее принимаете.

Услышав слова командира, Гриффит едва мог скрыть свою радость, и довольная улыбка озарила его бледное лицо, когда он сказал:

— Итак, отныне на мне лежит вся ответственность. Я прошу передать в мое распоряжение капитана Мануэля — разумеется, если он не возражает, — с двумя десятками солдат. (Командир морской пехоты поклонился и бросил торжествующий взгляд на Барнстейбла.) Я возьму свой личный катер с опытными гребцами, перейду на шхуну, и, когда ветер спадет, мы подойдем к берегу, а там будем действовать, сообразуясь с обстоятельствами.

Командир шхуны, в свою очередь, с торжеством взглянул на командира морской пехоты и весело воскликнул:

— Вот отличный план, достойный морского офицера, мистер Гриффит! Да-да, шхуну непременно надо использовать. Вы увидите, что при нужде она может стать на якорь и в садовом пруду, а орудия ее будут направлены на окна гостиной лучшего дома в Англии! Но двадцать солдат! Они создадут толчею на моем суденышке.

— Взять менее двадцати человек было бы неблагоразумно, — возразил Гриффит. — У нас может оказаться больше дела, чем мы ожидаем.

Барнстейбл прекрасно понял намек, но все же ответил:

— Пусть это будут моряки, и я найду место даже для тридцати. Но солдаты вне строя не знают, куда девать свои ружья и ноги. Каждый из них займет место, рассчитанное на двух матросов. Они развесят свои койки поперек корабля, изголовьем в подветренную сторону, и по свистку вскочат не на ноги, а на голову. Черт возьми, сэр, от грязи и вони двадцати солдат нам некуда будет деться!

— Дайте мне открытую шлюпку, капитан Мансон, — вскричал возмущенный командир пехотинцев, — и я последую в ней за мистером Гриффитом, так как не желаю подвергать капитана Барнстейбла таким неудобствам!

— Нет-нет, Мануэль, — воскликнул Барнстейбл, дружески протягивая капитану свою мускулистую руку, — не то вы окажетесь Ионами note 13 в мундирах, да и рыбе-то трудно будет переваривать ваши патронные сумки и штыки. Вы пойдете со мной и своими глазами убедитесь, так ли мы крепко спим на «Ариэле», как вы изволили шутить.

Все присутствующие, кроме лоцмана и командира фрегата, потешались над Мануэлем. Лоцман молчал и, хотя со стороны казалось, что он погружен в свои мысли, в действительности с интересом прислушивался к разговору. Иногда он поднимал взгляд на офицеров, как бы стремясь глубже узнать их характер, скрытый под минутным весельем. Выражение невозмутимого спокойствия редко покидало морщинистое лицо капитана Мансона, и, хотя по своему положению командира фрегата он должен был сдерживать неуместную веселость подчиненных, врожденное добродушие не позволяло ему мешать их невинным развлечениям. Он объявил, что вполне согласен с предложенным планом, и велел вестовому принести ром, обычно подававшийся по окончании подобных совещаний.

Штурман, по-видимому, считал, что теперь должен соблюдаться тот же порядок, что и при опросе мнений, и потому первым бесцеремонно налил себе в стакан столько рому, что тот сохранил свой цвет даже после добавления воды. Поднеся его к свету, моряк заметил:

— Вода на корабле почти одного цвета с ромом. Вот если бы и вкус у них был одинаковым, какие бы мы тогда были храбрецы! Мистер Гриффит, я вижу, вам очень хочется поскорей попасть на берег. Что ж, вполне естественно, что молодежь любит землю. Но один человек, штурман этого корабля, прошлой ночью достаточно нагляделся на землю — ему хватит на целый год. Однако, раз уж вы решили отправиться, позвольте мне выпить за удачную высадку да за то, чтобы море было поспокойнее. Капитан Мансон, ваше здоровье! Я считаю, что, если бы вы держали это мое личное мнение, сэр, — мы непременно встретились бы с каким-нибудь возвращающимся из ВестИндии в Англию неприятельским судном, где нашли бы средства для поддержания духа до тех пор пока нам самим не придет охота ступить на землю.