Уильям Ходжсон - Голос в ночи Страница 2

Так мы и поступили, а потом багром оттолкнули ящик от борта в темноту. Через минуту мы услышали негромкий возглас Невидимки и поняли, что он отыскал ящик.

Чуть позднее он крикнул нам слова прощания, добавив к ним такое сердечное благословение, которого, я уверен, мы вовсе не заслуживали. А затем, не теряя времени даром, он снова заработал в темноте веслами.

– Шустро он смотался, – заметил Уилл, наверное, слегка обидевшись.

– Подожди, – отозвался я. – По-моему, он еще вернется. Наверняка ему очень нужна еда.

– А там еще и дама, – добавил Уилл.

Помолчав секунду, он произнес:

– С тех самых пор как я начал ловить рыбу, мне еще не доводилось нарываться на столь странное приключение.

– Угу, – подтвердил я и погрузился в размышления.

Прошел час, потом другой, но Уилл так и остался со мной на палубе, потому что удивительное событие лишило его всякого желания спать.

Подходил к концу уже третий час ожидания, когда мы вновь расслышали в молчаливом океане плеск весел.

– Слушай! – возбужденно воскликнул Уилл.

– Он возвращается, совсем как я и думал, – пробормотал я.

Шум весел приблизился, и я заметил, что гребки стали сильнее и дольше. Еда явно прибавила незнакомцу сил.

Лодка остановилась неподалеку от борта, и странный голос опять окликнул нас из темноты:

– Эй, на шхуне!

– Это вы? – спросил Уилл.

– Да, – ответил голос. – Я покинул вас так внезапно, но... но в этом была большая необходимость.

– Леди? – спросил Уилл.

– Она... благодарна вам сейчас на земле. А скоро станет еще благодарнее... на небесах.

Уилл начал было что-то отвечать, но смутился и умолк. Я промолчал, размышляя над странными паузами в его словах, но это удивление не мешало мне испытывать к ним большое сочувствие. Голос раздался снова:

– Мы поговорили между собой, когда вкусили плоды вашего милосердия...

Уилл попытался прервать его, что-то сказав, но безуспешно.

– Умоляю вас, не... преуменьшайте того христианского милосердия, которое вы совершили этой ночью, – проговорил незнакомец. – Уверен, что Господь вознаградит вас за это.

Он умолк, и на долгую минуту наступила полная тишина. Потом он заговорил опять:

– Мы обсуждали между собой то, что... обрушилось на нас. Мы уже полагали, что так и умрем, никому не поведав об ужасе, вошедшем в наши... жизни. Она, как и я, тоже полагает, что наша встреча этой ночью не случайна, и само Провидение послало вас выслушать рассказ о наших страданиях с тех самых пор...

– Да? – негромко произнес Уилл.

– С тех пор, как утонул «Альбатрос».

– А! – непроизвольно воскликнул я. – Он отправился из Ньюкасла в Сан-Франциско примерно шесть месяцев назад, и с тех пор о нем больше никто не слышал.

– Да, – подтвердил голос. – В нескольких градусах севернее экватора судно попало в жестокий шторм и потеряло мачты. На рассвете обнаружилось, что корпус дал сильную течь, и поэтому, едва море успокоилось, моряки перебрались в шлюпки, оставив... молодую леди... мою невесту... и меня на искалеченном корабле.

Мы были внизу и собирали свои немногие вещи, когда моряки нас бросили. От страха они стали совершенно бессердечными, и, выбежав на палубу, мы увидели, что их шлюпки уже превратились в точки на горизонте. Но мы не отчаялись, принялись за работу и сколотили маленький плот. На него мы сложили те немногие вещи, которые он был способен выдержать, включая запас воды и сухарей. Затем, когда плот уже очень глубоко осел, мы забрались на него сами и оттолкнулись.

Уже позднее я заметил, что мы оказались во власти прилива или течения, которое относило нас от корабля под углом, и уже через три часа, как я засек по своим часам, корабль пропал за горизонтом, и виднелись лишь его поломанные мачты. Затем вечером опустился туман и не рассеивался всю ночь. На следующий день мы все еще плыли в тумане, погода оставалась спокойной. Четыре дня мы дрейфовали сквозь эту странную дымку, пока вечером четвертого дня до наших ушей не донесся отдаленный шум прибоя. Постепенно он становился громче, и после полуночи мы приблизились к берегу. Плот несколько раз подбросило на волнах, но вскоре мы оказались на спокойной воде, а шум прибоя зазвучал сзади.

Когда наступило утро, мы обнаружили, что находимся в большой лагуне, но тогда нам некогда было ее рассматривать, потому что совсем рядом сквозь все обволакивающую дымку вдруг стад просвечивать корпус большого парусного судна. В едином порыве мы упали на колени и возблагодарили Господа, потому что решили, что пришел конец подстерегавшим нас опасностям. Но нам еще многое предстояло узнать.

Когда плот приблизился к кораблю, мы стали кричать, упрашивая взять нас на борт, но никто не отзывался. Наконец плот уткнулся в борт корабля, и, увидев свисающую веревку, я ухватился за нее и начал подниматься. Мне пришлось приложить для этого немало усилий, потому что веревка обросла похожими на лишайники грибами. Ими был облеплен и весь борт корабля.

Все же я перебрался через фальшборт и оказался на палубе. Там я увидел, что все палубы покрыты большими пятнами серой массы, некоторые из которых превратились в наросты несколько футов высотой, но в то время мысли мои занимало совсем иное: есть ли кто-нибудь на корабле? Я крикнул, но никто не отозвался. Тогда я подошел к двери под полуютом, открыл ее и заглянул внутрь. В нос мне ударил сильный залах затхлости, и я сразу понял, что никого живого внутри нет, а поняв это, быстро закрыл дверь, внезапно ощутив одиночество.

Я вернулся к тому борту, по которому вскарабкался наверх. Моя... невеста все еще сидела на плоту. Увидев меня, она спросила, есть ли кто-нибудь на корабле. Я ответил, что корабль, скорее всего, давно покинут, и, если она немного подождет, я попробую отыскать что-нибудь похожее на лестницу, по которой она заберется на палубу, и тогда мы начнем осматривать корабль вместе. На палубе возле противоположного борта я обнаружил веревочную лестницу, и вскоре моя невеста уже стояла рядом со мной.

Мы осмотрели каюты и помещения в передней части корабля, но нигде не нашли признаков жизни. Кое-где в каютах мы натыкались на пятна этих странных грибов, но их, как заметила моя невеста, можно и отскрести.

Наконец, убедившись, что передние помещения корабля пусты, мы пробрались на корму мимо уродливых серых наростов и осмотрели все помещения и там, после чего точно узнали, что на борту действительно нет никого, кроме нас.

Когда наши сомнения окончательно отпали, мы начали со всеми возможными удобствами устраиваться на корме. Мы освободили и вычистили две каюты, и я занялся поисками провизии. Вскоре я обнаружил кладовые и мысленно возблагодарил Бога за его доброту. Потом я нашел и насос для пресной воды, наладил его, накачал воды из бака и убедился, что она пригодна для питья, хотя и имеет неприятный привкус.