Стервятники - Смит Уилбур Страница 53

Ее там не было. «Я не смогу жить, если с ней что-нибудь случится», – подумал он, а вслух сказал Шредеру:

– Я оставил мефрау Ван де Вельде здесь. С ней ничего не могло случиться.

– Моли Господа, чтобы так и было. – Угроза прозвучала еще страшнее оттого, что произнесена была негромко. Потом Шредер повысил голос: – Мефрау ван де Вельде! – позвал он. – Мадам, вы в безопасности. Я, полковник Шредер, пришел спасти вас!

Лианы, прикрывавшие террасу, зашуршали, и из-за них робко вышла Катинка. Ее огромные фиалковые глаза были полны слез, лицо бледно, его трагическое выражение усиливало впечатление.

– О! – Она задохнулась от переполнявших ее чувств. Затем картинно протянула обе руки к полковнику. – Вы пришли! Вы сдержали обещание! – Она подлетела к нему, приподнялась на цыпочки и обеими руками обняла за шею. – Я знала, что вы придете. Я знала, что вы не оставите меня среди чудовищных унижений и жестокостей этих преступников.

На мгновение Шредер замер от этого объятия, затем сам обнял ее, прижал к груди, и она оказалась под защитой его лент и шарфов.

– Если вы подверглись хоть малейшему оскорблению, клянусь, я отомщу стократ!

– Мои страдания были чересчур ужасны, чтобы я могла о них рассказать, – всхлипывала она.

– Этот? – Шредер взглянул на Хэла и спросил: – Он один из тех, кто плохо с вами обращался?

Катинка искоса взглянула на Хэла, щекой прижимаясь к груди Шредера. Глаза ее злобно сощурились, на роскошных губах появилась легкая садистская улыбка.

– Этот был хуже всех, – всхлипнула она. – Не могу рассказать, какие ужасные вещи он говорил мне, как мучил и унижал меня. – Ее голос дрогнул. – Я лишь благодарю Бога за то, что он дал мне силы выдержать назойливость этого человека.

Шредер словно раздулся от ярости. Мягко отстранив Катинку, он повернулся к Хэлу. Сжал кулак и со всей силы ударил Хэла по голове. Застигнутый врасплох Хэл отшатнулся. Шредер стремительно последовал за ним, и его следующий удар пришелся в живот. Воздух вырвался из легких, Хэл согнулся.

– Как ты смел оскорблять высокородную даму и плохо с ней обращаться?

Шредер дрожал от ярости. Он едва сдерживался.

Хэл лбом почти касался колен, с трудом глотая воздух. Шредер нацелил ему в лицо пинок, но Хэл увидел это и успел увернуться. Сапог задел его плечо и отбросил назад.

Шредер словно сошел с ума от гнева.

– Ты недостоин лизать подошвы туфель этой дамы!

Он снова занес ногу, но Хэл проявил недюжинное проворство. Хотя руки у него были связаны за спиной, он сделал шаг навстречу Шредеру и пнул его в пах; но путы лишили его удар силы.

Шредер не пострадал, скорее удивился.

– Клянусь Богом, щенок, ты заходишь слишком далеко!

Хэл еще не восстановил равновесие, и следующий удар Шредера сбил его с ног. Хэл упал, и Шредер сел на него, обеими ногами упершись в согнутое тело. Хэл перевернулся, отчаянно стараясь избежать града обрушившихся на него ударов.

– Да! О да! – возбужденно кричала Катинка. – Накажите его за то, что он сделал со мной! – Она подзадоривала Шредера, доводя его гнев до безумия. – Пусть страдает, как страдала я.

Хэл понимал, что перед лицом этого человека она вынуждена отказываться от него, и даже терпя муки прощал ее. Он согнулся вдвое, чтобы защитить самые уязвимые части тела, и принимал большую часть ударов на плечи и бедра, но совсем избежать их не мог. Один удар пришелся ему в лицо, и из разбитого рта потекла кровь.

Катинка завизжала и радостно захлопала в ладоши.

– Я его ненавижу. Да! Пусть ему будет больно! Разбейте его красивое, нахальное лицо!

Однако вид крови как будто привел Шредера в себя. Он с явным усилием сдержался и отступил, тяжело дыша и все еще дрожа от гнева.

– Это небольшое предупреждение о том, что его ожидает. Поверьте мне, мефрау, он за все заплатит, когда мы достигнем мыса Доброй Надежды. – Он повернулся к Катинке и поклонился. – Позвольте отвести вас в безопасное место, на корабль, который ждет в заливе.

Катинка жалобно вскрикнула, прижав пальцы к мягким розовым губам.

– О, полковник, я боюсь лишиться чувств. – Она покачнулась, и Шредер подскочил, чтобы поддержать ее. – Не думаю, что смогу дойти сама.

Он поднял ее и легко понес вниз по холму. А она цеплялась за него, как ребенок, поднятый с кровати.

– Пошли, висельник! – Сержант дернул за веревку, обвязанную вокруг шеи Хэла, поднял его на ноги и повел, окровавленного, к лагерю. – Лучше бы полковник с тобой покончил. Палач на мысе Доброй Надежды славится своим умением. Настоящий искусник, да. – Он сильнее потянул за веревку. – Ручаюсь, он с тобой позабавится.

На берег, туда, где под палящим солнцем сидели пленные, раненые и невредимые, принесли цепи.

Первым заковали сэра Фрэнсиса.

– Рад снова видеть вас, капитан, – сказал моряк с цепью в руках. – Я думал о вас каждый день с нашей последней встречи.

– А вот я ни разу о тебе не вспомнил, Сэм Боуэлз.

Сэр Фрэнсис едва бросил на него презрительный взгляд.

– Я теперь боцман Сэм Боуэлз. Его светлость повысили меня, – сказал Сэм с нахальной улыбкой.

– Желаю, чтобы новый боцман принес радость Канюку. Это брак, заключенный на небесах.

– Вытяните руки, капитан. Посмотрим, как вы величественны и сильны в железных браслетах, – насмехался Сэм Боуэлз. – Господь свидетель, никому не понять, сколько удовольствия мне это доставляет. – Он защелкнул кандалы на руках и ногах сэра Фрэнсиса и ключом затянул их так, что обручи врезались в тело. – Надеюсь, они сидят на вас не хуже, чем модный плащ. – Он отступил, неожиданно плюнул в лицо сэру Фрэнсису и рассмеялся. – Торжественно обещаю: когда вас вздернут на верхней рее, я буду на парадном плацу Доброй Надежды, чтобы пожелать удачи. Интересно, что с вами сделают? Сожгут живьем или подвесят? – Сэм снова засмеялся и повернулся к Хэлу. – Добрый день, молодой мастер Генри. Ваш скромный слуга боцман Сэм Боуэлз явился исполнить ваши пожелания.

– Я не видел твоей трусливой шкуры во время боя, – спокойно ответил Хэл. – Где ты прятался на этот раз?

Сэм покраснел и тяжелой цепью ударил Хэла по голове. Хэл холодно посмотрел ему в глаза. Сэм ударил бы снова, но огромная черная рука перехватила его запястье. Сэм посмотрел в гневные глаза Аболи, сидевшего рядом с Хэлом. Аболи не сказал ни слова, но Сэм сдержал удар. Не вынеся этого убийственного взгляда, он опустил глаза и, не глядя на пленных, торопливо заковал руки и ноги Хэла.

Потом встал и подошел к Аболи, который продолжал смотреть на него тем же взглядом. Сэм поспешно заковал его и направился туда, где лежал Большой Дэниел. Дэниел поморщился, но не издал ни звука, когда Сэм грубо сковывал его руки. Рана, которая перестала было кровоточить, от такого грубого обращения открылась снова; из-под красной тряпки, которой Аболи перевязал ее, показалась кровь. Она потекла по груди и закапала в песок.

Когда все были закованы и скованы друг с другом, пленным приказали встать. Их цепочкой повели к большому дереву. Хэл и Аболи почти несли Дэниела. Под деревом им снова велели сесть, обвязали конец цепи вокруг ствола и закрепили двумя тяжелыми замками.

Из всего экипажа «Решительного» уцелело только двадцать шесть человек, в том числе четверо чернокожих, бывшие рабы, один из них – Аболи. Почти все были легко ранены, но у четверых, включая Дэниела, раны были серьезные; их жизни грозила опасность.

Нед Тайлер получил глубокую резаную рану бедра. Несмотря на кандалы, Хэл и Аболи смогли перевязать ее полоской ткани, оторванной от рубашки мертвеца; множество трупов усеивало пляж, как принесенный ветром плавник. Под командованием голландского сержанта солдаты в зеленых мундирах собирали тела. Они тащили их на поляну среди деревьев, там раздевали и осматривали в поисках спрятанных ценностей – доли со «Стандвастигейд».

Два унтер-офицера тщательно просматривали сорванную одежду, разрывали швы и отрывали подошвы. Еще трое, закатав рукава и окунув пальцы в жир, прощупывали отверстия в телах, искали ценности, которые могли спрятать в этих традиционных укрытиях.