Владимир Коваленко - Боевые паруса. На абордаж! Страница 70

– Почему не открыли? Лучше отдать кошелек, чем жизнь.

– В семье было три дочери. Почти взрослых. Мы их нашли у окон. Рядом стволы. Все, что осталось от мушкетов. Хорошие были девочки!

Стало зябко. Выбор между огнем и позором… Что, если бы это ее спину лизало пламя? А оно и лижет! Незримое. Она сделала выбор. Лучше обречь себя, чем весь мир!

Руфина повернулась к могиле и скорбной фигуре сына и брата.

– Я не знаю вашего имени, сеньор, – сказала тихо, – но полагаю, что скоро увижу его в списках береговой охраны.

Единственное уцелевшее здание – часовня. Ее пираты жечь не стали. Нашли другое развлечение. Или угрозу для закрывшейся в доме семьи добрых католиков? Дерево – материал непрочный, но пули переносит неплохо, хоть и расщепляется. В нее выстрелили раз десять – но Богородица, собрав в складку боли пробитый лоб, все еще прижимает к себе безголовое тело младенца обрубками рук без кистей.

– Похоже на англичан, – говорит Патрик, – очень похоже. Они и в Ирландии любят стрелять по церквам. И убивать, конечно. Мы уж и не помним времен, когда англичане не убивали бы ирландцев. Но Испания ведь могучая держава?

– Король за всем не присмотрит. Вот и создал нас. Береговую охрану. А я не уследила… Даже не знала, что нужно следить!

– А что тут можно сделать? С одной пинассой успеть везде?

– Можно. Если заранее знать, куда нужно успеть.

Как работать с англичанами, она пока не знала. Зато к французам, для начала, подступиться оказалось совсем нетрудно. Взять тех, что недавно захватила. Свозить. И показать.

– Вы ведь католики? Если вам случайно удастся узнать о том, что английские еретики или гугеноты затевают зверство и святотатство, вам стоит предупредить меня. Заметьте, это не измена. Англичане – иноземцы, а гугеноты – мятежники. Так что я прошу о достойном истинного христианина деянии, которое не останется без вознаграждения. На этой земле и звонкими песо.

Обещали. Разумеется, об обещании забыли – но под вино в таверне сболтнули о щедрой испанке… И об увиденном – тоже! Нашлись менее разборчивые люди – а может, и более впечатлительные. Так у Руфины появились первые агенты на Тортуге. А в следующем выходе «Ковадонга» хорошо покрутилась в Наветренном проливе…

История шестая,

о кирках, заступах, какао, шелке и святой инквизиции

Руфине казалось – что-то должно перемениться, но нет, дон Себастьян снова в крахмальном воротнике вместо латного нашейника. Задачу ставит совсем не боевую, скорей, наоборот.

– Патента на репрессалии я тебе не дам, – режет по живому. – Не хочу, чтобы тебя зря утопили. На Тортугу собиралась, мстить, а? И вообще, о набеге – молчок. Не хватает, чтоб Гавана решила, что мы с тобой недостаточно стараемся. А пуще того, что к нам сюда ходить с товаром небезопасно…

Стоило рот открыть – ладонью по столу хлоп!

– Это приказ. Направленный на благо города и острова.

Осталось упереть глаза в пол и смиренно просить объяснений. Если его превосходительство находит их возможными. С целью наилучшего исполнения.

– Дуешься? Зря. Дернул меня черт девицу на корабль поставить… Существо настолько же длинноволосое, насколько и любопытное. Ты юрист, что такое репрессалии, знаешь. Вот сама и догадайся, кто должен защищать Ямайку. Не я и ты, не король Филипп, а сильный человек неподалеку.

– Генерал-капитан Кубы и островов…

– Именно. И что он сделал для этого два месяца назад? Велел мне организовать патруль. И если патруль работает плохо, это исправлять уже мне.

– И мне…

– Нет уж. К «Ковадонге» у меня претензий нет. Беда в том, что канонерка у меня одна. Не хватает. Форт тоже пора подновить, пушки новые поставить, хорошо б тяжелые. Кавалерии вместо пик пистолеты, как у тебя. Что для всего этого нужно?

– Деньги?

– Именно.

Губернатор вылез из-за стола. Взглянул в окно – но и самого залили утренние лучи. Руфина вдруг заметила, насколько потерто расшитое желтым шелком сукно камзола. В смоленой шевелюре поблескивают серебряные нити. Плачено за белый металл не годами – месяцами во Фландрии, так что седина не помеха занимать трех служанок до седьмого пота отнюдь не уборкой комнат. Весь город это знает.

За окном – сонная, пустая площадь. Вечером она будет людной и оживленной – стараниями горожан. Но истинное лицо Сантьяго-де-ла-Вега – вот. Пустыня, ветхий форт, который ничего не может защитить, но и защищать нечего, кроме хорошей гавани – и жизней, которые дороги только самим жителям города. Как все-таки хорошо, что его плантация в середине острова!

– Денег нам не пришлют. Наоборот, если разживемся – потребуют, но не все. Так что твоя задача – затащить на остров торговцев. А не отпугнуть их.

– Будет торговля, будут и пушки?

– Будут, – дон Себастьян недовольно скривился. – Дорогие. Что-то я сомневаюсь, что из арсенала Гаваны нам уступят хоть одну. Они же их там не льют, в лучшем случае лафеты чинят.

Шаг за порог – а там переминается с ноги на ногу Хайме Санчес, что не только внес свое славное имя в списки береговой стражи, но и назначил себя в начальники абордажной партии – и личные телохранители капитана при выходах на берег. В бою, наоборот, лезет на чужой корабль впереди всех. Мстит за семью, пару раз случай уже представлялся. Бойкое местечко, Наветренный пролив.

– Выдал? – весь ожидание, как умирающий от жажды при виде девушки с кувшином. И сказать ему правду – язык не поворачивается. И лгать своему… Впрочем, хороший юрист и правду может изложить разными способами.

– Приказал идти в Гавану. Говорит, у нас сил маловато.

– А, ну это он прав. Надо большую операцию. Выжечь Тортугу дотла!

Что уже делали раза три. Не помогло. Всех результатов – французский порт обзавелся неплохими укреплениями, которые так хочется зарисовать. Умудренный, опытный дон Себастьян объясняет терпеливо, что соваться днем к выходу из кайеннской бухты на пинассе – гневить Бога грехом самоубийства. Право, план губернатора надежней. Так же, как и ее новые замыслы. Она срисует укрепления, но не с натуры. С карты! С плана! Потому как непрофессиональная зарисовка с натуры ничего толком не даст! Ни тебе высотных отметок, ни мест, где орудия стоят, и какие. А уж куда смотрят да куда их можно довернуть, о таком и орел не расскажет. Пустая прогулка – зарисовывать укрепления Тортуги с моря. Разве только проверить данные агента. А шпион найдется. Такой, которого французы сами впустят в форт. Потрепанный бурей голландец… желающий недорого продать лишние пушки.

Но сначала – приказы дона Себастьяна. На следующий день «Ковадонга» вышла в море, неся близ днища, трюмов-то у беспалубной скорлупки нет, не столько товары, сколько обещания товаров.