Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон Страница 38

— Для чего?

Тут вмешался Гонка:

— Ба-лин-та, дети сенеков не должны задавать вопросы старшим воинам. Он волен делать, что захочет со своей охотничьей добычей. Хватит того, что Ренно обещал сделать тебе сумку. Для чего ему эти рога — не твое дело.

Дебора, уловившая суть короткого разговора, видела, что девочка едва сдерживает слезы.

На следующее утро Са-ни-ва взяла Дебору с собой в поле, где росли подсолнухи. Старая индианка жестами объяснила, что девушке ради собственной безопасности следует находиться рядом с ней. Деборе и прежде приходилось много работать на земле, так что теперь она без устали трудилась целый день и завоевала уважение многих женщин. Только Йала, Ановара и другие девушки, которые мучили ее в первые дни, держались в стороне, всем своим видом давая понять, что Дебора для них не существует.

Перед возвращением в поселение женщины отправились искупаться на маленькое озеро. Они без смущения разделись, и после секундного раздумья Дебора последовала их примеру. В форте она привыкла купаться и плавать в одиночестве, но здесь английская скромность могла показаться невежливой.

Молодые женщины смотрели на Дебору во все глаза, и Йала сказала:

— Ее кожа такого же цвета, как сок молочая.

— Нет, — возразила Ановара, — она как белый цветок.

— Почему ты думаешь, что она нравится Ренно? Как бы я хотела подпалить ее кожу, так чтобы она стала темно-коричневой!

Девушки не знали, что Дебора понимает почти все, о чем они говорят. «Теперь, — подумала она, скрывая дрожь, — понятно, почему они так относятся ко мне. Та, которую зовут Йала, сама неравнодушна к Ренно».

Отныне Дебора каждый день работала в поле, а Са-ни-ва или Ина всегда были поблизости.

Ренно целую неделю сидел дома, и Дебора, вернувшись с поля, видела, что он трудится с помощью маленьких инструментов над непонятным предметом. Ренно никогда не показывал ей, что делает, пряча свою работу под циновку, и девушка знала, что согласно индейским обычаям спрашивать его об этом нельзя.

Однажды вечером после еды Дебора стояла на пороге, наблюдая, как заходящее солнце медленно превращается из золотого в оранжевое. Она успела привыкнуть к новому образу жизни, но постоянно думала о том, сколько еще времени ей придется провести здесь. Дебора скучала по дому, по резкому голосу тетушки Иды и по доброй улыбке бедняжки Уолтера.

Ренно молча встал позади девушки, пряча одну руку за спину.

— Ренно, — сказал он на языке сенеков, — делает подарок Де-бо-ре.

Девушка взяла то, что он ей протягивал, и увидела оленьи рога с затейливой резьбой по полированной поверхности, разрезанные на кусочки и собранные в ожерелье.

Девушка была потрясена. Конечно, Йала права, и он дважды спасал Дебору вовсе не из жалости или сострадания.

Пальцы девушки задрожали, она приложила украшение к шее и связала концы шнурка. Ренно ждал ответа.

— Де-бо-ра, — сказала она на языке сенеков, — благодарит Ренно, старшего воина. Она кланяется ему.

Ренно вплотную подошел к ней. Желание победило сдержанность.

Это движение было настолько резким, что Дебора инстинктивно выпрямилась и сделала шаг назад. Прекрасный подарок наполнил теплом всю ее душу, но все же следующее действие было слишком внезапным.

Глаза Ренно потемнели, на его лице опять застыла маска равнодушия, и он отвернулся. Не глядя на девушку, воин подошел к своей постели и лег, повернувшись к Деборе спиной.

Для всех в поселении она была его рабыней, он мог взять ее силой, и лишь гордость удерживала Ренно от опрометчивого шага. Она приняла его подарок, но отвергла как мужчину и, конечно, имела на это право. Традиции сенеков сохранялись на протяжении многих поколений, и, наверное, в ее народе тоже так принято.

Очень хорошо. Он, Ренно, самый молодой старший воин, когда-либо надевавший головной убор из перьев, сын великого сахема, обладатель дюжины скальпов, не позволит простой женщине догадаться, что она обидела и унизила его.

Вскоре Ренно уснул или притворился спящим.

Солнце спряталось за морем деревьев на западе, и только огонь в очаге освещал комнату. Напуганная Дебора так и стояла, нежно поглаживая ожерелье.

Она знала, что обидела Ренно, но вряд ли смогла бы объяснить, что произошло ужасное недоразумение. Он был уверен, что имеет право на близость с ней, и после всего, что он для нее сделал, Дебора не смела отрицать этого права.

Девушка разжала пересохшие губы.

— Ренно.

Ничего, кроме глубокого дыхания и шипения угля в очаге.

— Ренно! — повторила она громче. Юноша даже не пошевелился.

Дебора хотела подойти к нему, но строгое воспитание удержало ее от этого шага.

Дебора долго не могла уснуть в ту ночь. Она составила короткую речь по-английски, надеясь хоть как-то объяснить свои чувства, и постаралась поточнее перевести ее на язык сенеков.

Девушка несколько раз повторила фразы, чтобы говорить гладко. Только после этого ей удалось задремать.

На рассвете Дебора проснулась. Ренно уже не было, и он не вернулся к завтраку.

Дебора пошла в поле, и там Ина сказала ей, что Ренно вместе с Эл-и-чи отправились на охоту.

— Когда они вернутся?

Ина пожала плечами:

— Когда новая луна станет полной. Может, чуть раньше или чуть позже.

Ина догадывалась, что они поссорились, но по обычаям сенеков не имела права вмешиваться.

Прошло две недели. Сердце Деборы разрывалось между надеждой, что Ренно выслушает и примет ее объяснение, и страхом, что он больше никогда не захочет ее видеть.

Дебора знала, что на самом деле не была влюблена в Ренно.

Она жила с ним под одной крышей, но никогда не знала, о чем он думает, а его привычки и понятия были чужды ей. В то же время Ренно был самым привлекательным мужчиной из тех, кого Дебора когда-либо встречала, и он, и вся его семья были очень добры, и оставались единственной надеждой девушки на будущее в этом мире. Волны страха топили надежду.

Только через семнадцать дней Дебора получила известие о Ренно. Ранним осенним дождливым утром Ба-лин-та как обычно пришла к ней в гости.

— Во всем виновата Йала, — сердито сказала девочка. — Так говорит мама. — Она понизила голос. — И отец тоже.

— В чем она виновата?

— В том, что она сделала с Ренно.

Сердце Деборы сжалось. У нее тоже есть гордость, и если Ренно вернется к Йале, она этого не вынесет.

— Йала выходит замуж за старшего воина из северного поселения сенеков. Он пришел два дня тому назад, — возмущенно продолжала Ба-лин-та. — И в тот же день сказал всем, кто его слышал, что Ренно — трус!

Дебора затаила дыхание.

— Это Йала велела Ми-кью-илу так сказать. Просто чтобы сделать плохо. Ренно смел, как медведь. Или как ястреб! — Девочка пришла в ярость.

— Что теперь будет? — Дебора почувствовала, что ей тяжело дышать.

— Наш отец отправил гонца за Ренно в лес. Прошлой ночью барабаны сообщили, что они встретились. Скоро Ренно вернется домой.

— И что потом?

Ба-лин-та посмотрела на подругу, которая была так умна в одних вещах и так невежественна в других.

— Тыквы, которые еще остались на поле, омоются кровью.

Не в силах одолеть страх, Дебора под дождем вместе с Ба-лин-той пошла к Ине, которая подтвердила рассказ дочери.

— Самое страшное оскорбление для воина-сенека, когда его называют трусом. Я знаю, во всем виновата Йала. Несколько лет назад они с Ренно хотели пожениться… — Ина не стала говорить, почему они расстались. — Теперь Йала ревнует к тебе, Де-бо-ра, и заставила мужчину, который станет ее мужем, солгать. Ми-кью-ил могучий воин, за его поясом пятнадцать скальпов. И все-таки, — добавила она спокойно, — Ренно победит. Маниту открыли мне, что он одержит победу.

— Победу? В чем?

— Ренно докажет, что он никого не боится, даже могучего Ми-кью-ила. Завтра Ренно вернется домой. Потом они будут сражаться, и только один останется в живых.

Дебора вздрогнула. Мужчины везде одинаковы. В форте Спрингфилд за последние годы случилось две дуэли: на шпагах и на пистолетах. Одна закончилась смертью, другая — тяжелым ранением.