H. Haggard - Копи царя Соломона. Английский язык с Г. Р. Хаггардом. Страница 79

donkey ['dONkI], curved [kq:vd], species ['spi:Si:z]

"Thank God!" said Sir Henry; "that brute has saved our lives. What is it, Quatermain?"

I rose and went to look at the antelope, for I was not certain. It was about the size of a donkey, with large, curved horns. I had never seen one like it before, the species was new to me. It was brown, with faint red stripes and a thick coat. I afterwards discovered that the natives of that wonderful country called the species "Inco."

It was very rare (это был очень редкий /вид/; rare — редкий, негустой; необычный, редкий), and only found at a great altitude (и встречался /он/ только на больших высотах; altitude — высота, тж. над уровнем моря; высокая местность, высоты), where no other game would live (где не выживали никакие другие звери). The animal was fairly shot high up in the shoulder (животное было подстрелено прямо /высоко/ в лопатку; fairly — красиво, мило; должным образом), though whose bullet it was that brought it down we could not, of course, discover (однако, чья же пуля сразила его, мы, конечно же, не могли выяснить). I believe that Good, mindful of his marvellous shot at the giraffe (мне кажется, что Гуд, памятуя о своем удивительном выстреле в жирафа), secretly set it down to his own prowess (втайне приписывал его /выстрел/ своему мастерству; prowess — доблесть, отвага; мастерство), and we did not contradict him (и мы ему не противоречили).

altitude ['xltItju:d], prowess ['prauIs], contradict ["kOntrq'dIkt]

It was very rare, and only found at a great altitude, where no other game would live. The animal was fairly shot high up in the shoulder, though whose bullet it was that brought it down we could not, of course, discover. I believe that Good, mindful of his marvellous shot at the giraffe, secretly set it down to his own prowess, and we did not contradict him.

We had been so busy satisfying our starving stomachs (мы были настолько заняты, удовлетворяя свои оголодавшие желудки; to starve — голодать, умирать от голода) that we had hitherto not found time to look about us (что до тех пор у нас не было времени, чтобы оглядеться /вокруг себя/). But now, having set Umbopa to cut off as much of the best meat (но теперь, оставив Амбопу срезать столько лучших /кусков/ мяса) as we were likely to be able to carry (сколько мы могли бы унести), we began to inspect our surroundings (мы начали осматривать окрестности). The mist had now cleared away, for it was eight o'clock (туман теперь уже совсем рассеялся, потому что было уже восемь часов), and the sun had sucked it up (и солнце /полностью/ впитало его; to suck up — всасывать; впитывать, вбирать), so we were able to take in all the country before us at a glance (поэтому у нас появилась возможность окинуть единым взглядом всю местность, лежавшую перед нами). I know not how to describe the glorious panorama (я не знаю, как описать ту восхитительную панораму) which unfolded itself to our enraptured gaze (которая открылась нашему восхищенному взгляду; to unfold — развертывать, расстилать; раскрываться; to enrapture — восхищать, приводить в восторг). I have never seen anything like it before (я никогда не видел ничего подобного прежде), nor shall, I suppose, again (и не увижу, полагаю, снова).

inspect [In'spekt], surrounding [sq'raundIN], panorama ["pxnq'rQ:mq], enrapture [In'rxpCq]

We had been so busy satisfying our starving stomachs that we had hitherto not found time to look about us. But now, having set Umbopa to cut off as much of the best meat as we were likely to be able to carry, we began to inspect our surroundings. The mist had now cleared away, for it was eight o'clock, and the sun had sucked it up, so we were able to take in all the country before us at a glance. I know not how to describe the glorious panorama which unfolded itself to our enraptured gaze. I have never seen anything like it before, nor shall, I suppose, again.

Behind and over us towered Sheba's snowy breasts (за нами и над нами возвышались покрытые снегом груди Царицы Савской), and below some five thousand feet beneath where we stood (а внизу, в пяти тысячах футах ниже того места, где мы стояли), lay league on league of the most lovely champaign country (расстилалась, миля за милей, совершенно очаровательная ровная и открытая местность; champaign — возвыш. равнина, открытое поле). Here were dense patches of lofty forest (здесь располагались участки земли, густо покрытые высоким лесом; dense — плотный; густой, частый; lofty — очень высокий/не о людях/), there a great river wound its silvery way (а там полноводная река, извиваясь, несла свои серебристые воды: «извивалась своим серебристым путем»; to wind — виться, извиваться, изгибаться). To the left stretched a vast expanse of rich, undulating veldt or grass land (налево протянулись широкие равнины плодородных волнующихся вельдов или пастбищ; rich — богатый, состоятельный; обильный, плодородный; to undulate — двигаться, колебаться волнообразно; grass — трава; land — земля, суша), on which we could just make out countless herds of game or cattle (на которых мы смогли разглядеть бесчисленные стада диких или домашних животных; game — дичь, зверь, добытый на охоте; cattle — крупный рогатый скот), at that distance we could not tell which (с этого расстояния мы не могли сказать, каких именно). This expanse appeared to be ringed in by a wall of distant mountains (эта равнина, казалось, была окружена стеной удаленных гор; ring — кольцо; to ring — окружать/кольцом/).

champaign ['CxmpeIn], expanse [Iks'pxns], undulate ['AndjuleIt]

Behind and over us towered Sheba's snowy breasts, and below some five thousand feet beneath where we stood, lay league on league of the most lovely champaign country. Here were dense patches of lofty forest, there a great river wound its silvery way. To the left stretched a vast expanse of rich, undulating veldt or grass land, on which we could just make out countless herds of game or cattle, at that distance we could not tell which. This expanse appeared to be ringed in by a wall of distant mountains.

To the right the country was more or less mountainous (направо местность была более или менее гористой), that is, solitary hills stood up from its level (то есть, одинокие холмы возвышались над равниной; level — уровень; горизонтальная поверхность, равнина), with stretches of cultivated lands between (перемежаясь полосами возделанной земли: «с участками возделанной земли между /ними/»; stretch — вытягивание, растягивание; пространство, участок), among which we could distinctly see groups of dome-shaped huts (среди которых мы явно увидели группы куполообразных хижин; dome — купол, свод; shape — форма, очертание). The landscape lay before us like a map (пейзаж раскинулся перед нами, словно карта), in which rivers flashed like silver snakes (на которой реки сверкали, словно серебристые змеи), and Alpine peaks crowned with wildly twisted snow-wreaths rose in solemn grandeur (а высокие горные пики, увенчанные причудливо закрученными заносами, возвышались в торжественном великолепии; Alpine — альпийский, относящийся к Альпам; альпийский, высокогорный; wild — дикий/о животных/, дикорастущий/о растениях/; бурный, необузданный), while over all was the glad sunlight and the wide breath of Nature's happy life (а повсюду /разливался/ радостный солнечный свет и широкое дыхание счастливой жизни природы).

mountainous ['mauntInqs], solitary ['sOlIt(q)rI], grandeur ['grxndZq]

To the right the country was more or less mountainous, that is, solitary hills stood up from its level, with stretches of cultivated lands between, among which we could distinctly see groups of dome-shaped huts. The landscape lay before us like a map, in which rivers flashed like silver snakes, and Alpine peaks crowned with wildly twisted snow-wreaths rose in solemn grandeur, while over all was the glad sunlight and the wide breath of Nature's happy life.

Two curious things struck us as we gazed (две странные вещи поразили меня, пока мы смотрели; curious— любопытный; возбуждающий любопытство, необычный). First, that the country before us must lie at least five thousand feet higher than the desert we had crossed (во-первых то, что страна, лежавшая перед нами, должно быть, лежала, по меньшей мере, на пять тысяч футов выше, чем та пустыня, которую мы пересекли), and, secondly, that all the rivers flowed from south to north (и, во-вторых то, что все реки текли с юга на север). As we had painful reason to know (так как у нас была достаточно мучительная причина, чтобы знать = как нам пришлось узнать, на нашу беду; painful— причиняющий боль, болезненный; мучительный, тягостный), there was no water at all on the southern side of the vast range on which we stood (никакой воды не было на южной стороне той огромной гряды, на которой мы стояли), but on the northern side were many streams (а на северной стороне было множество потоков), most of which appeared to unite with the great river (большинство из которых, казалось, сливалось с той полноводной рекой; to appear— показываться, появляться; производить впечатление, казаться; to unite— объединять, соединять) we could trace winding away farther than we could follow it (которая, как мы могли убедиться: «проследить», извиваясь, уносила свои воды дальше, чем мы могли видеть: «следовать /взглядом/»).