Джеймс Кервуд - Быстрая Молния Страница 17

Быстрая Молния чувствовал, что происходит нечто важное, но не мог постичь сущность происходящего. Подобно тому как за час до встречи с иглу он предвидел возникновение необычных явлений, так и теперь его предчувствия стали еще более четкими и определенными. Он стал более наблюдательным. Он постоянно прислушивался. Он нюхал воздух в сотне различных направлений. Он вынюхивал остывшие следы. Вновь и вновь он возвращался к иглу, скулил и замирал в ожидании. Само иглу в его умственном восприятии было единственным реальным, хоть и не разгаданным до конца фактом. Он находил в его близости растущее удовлетворение. Не раз он бросался на снег рядом с ним, не для того, чтобы отдохнуть, но чтобы ждать — и наблюдать. Это было его иглу, и к тому же он остро ощущал опасность, угрожавшую этой его собственности. Он предвидел ее гибель и разрушение. Он предчувствовал неизбежность того, что должно произойти. И он готов был ко всему: к бегству — или к борьбе.

Наконец бесцельные поиски привели Быструю Молнию на край крутого ледяного откоса, возвышавшегося над замерзшим морем. Что-то подсказывало ему, что помеха должна появиться со стороны моря, и взгляд его недоверчиво и настороженно пронизывал рассеянный лунный и звездный свет. Ветер ему не благоприятствовал: он дул с запада. Дважды Быстрая Молния смутно уловил движение какой-то призрачной тени, которую он различил бы по запаху, если бы ветер дул с востока. Он даже задрожал от усилий, пытаясь распознать это нечто в третий раз. Но оно больше не появлялось, и он потрусил назад, к иглу.

Не прошло и десяти минут, как тень перевалила через ледяную гору, где только что стоял Быстрая Молния, и спустилась в узкую долину. Тень направлялась к иглу. Быстрая Молния увидел ее, когда она находилась от него всего в сотне ярдов, и вскочил, как подброшенный пружиной. Каждая мышца его тела напряглась, словно живая сталь, готовая распрямиться и включиться в действие. Тень приближалась, становясь все белее и белее в рассеянном ночном свете, пока наконец Быстрая Молния не разглядел опущенную вниз и медленно раскачивающуюся из стороны в сторону голову «джентльмена в белом сюртуке» — Уопаска, полярного медведя. На расстоянии в пятьдесят ярдов Уопаск остановился. Его огромная голова раскачивалась, подобно маятнику, и маленькие глазки хищно сверкали. Охота была для него неудачной, и он был голоден. Ему не впервой было навещать иглу. Дважды в этом голодном году он уже отведал человечьего мяса. Он был стар, страшен и беспощаден. Угрюмое рычание, приглушенное, словно отдаленный грохот ломающихся ледяных полей, зарокотало в его широкой груди, когда он увидел Быструю Молнию, стоявшего у стены иглу, которым он намеревался овладеть.

Для любого волка раскатов этого грома в груди Уопаска было бы достаточно, но сегодня ночью что-то новое родилось и окрепло в Душе Быстрой Молнии. Он не бросился бежать. Ответное рычание, злобное и свирепое, вырвалось из его горла. Он предчувствовал нападение. Он ожидал беду, и пришел Уопаск. Отсюда следовало, что Уопаск и был тем таинственным злом, появление которого предсказал ему инстинкт. Его разум не распространялся далеко за пределы этого совпадения. Уопаск был здесь, громадная голова его медленно раскачивалась из стороны в сторону, кровожадный рык доносился из его глотки, глаза сверкали. Быстрая Молния не мог знать, насколько обдуманно и с какими намерениями гигантский белый медведь явился сюда из-за ледяных торосов, но когда Уопаск очутился здесь, он понял, что самый смертельный и опасный из всех его врагов посягает на его собственность — на иглу и на то, что находится там, внутри. И он свирепым рычанием бросил вызов и предупреждение незваному гостю. Злобно оскалившись и обнажив длинные белые клыки, он отступил назад, к завешенному тюленьей шкурой входу в туннель.

Уопаск приближался не спеша. Мерзлый снег хрустел под его могучими лапами, острые кривые когти постукивали, словно кастаньеты, голова все еще раскачивалась из стороны в сторону, как маятник. Монотонные колебания головы Уопаска вселяли страх и ужас в сердца любых живых существ. И Быстрая Молния, впервые испытав это на себе, медленно отступал, прижимаясь все теснее к завесе из тюленьей шкуры. Деревянная защелка освободилась, и занавеска прогнулась внутрь. И тут Быстрая Молния опять услыхал знакомый волнующий звук изнутри иглу, явственно прозвучавший в туннеле. Ребенок снова заплакал. Звук донесся до Уопаска, стоявшего в двадцати шагах отсюда, и на какое-то время огромная голова медведя, казалось, перестала раскачиваться. Рычание в его груди понизилось до злобного рева, и он, словно медленная снежная лавина, двинулся на Быструю Молнию.

Быстрая Молния почувствовал ослабление завесы, и когда Уопаск совершил свой первый бросок, он отскочил назад, так что в значительной мере очутился внутри туннеля. Подобная позиция давала ему немалые преимущества. Массивная голова и плечи Уопаска заполняли весь проход, не оставляя могучему зверю свободного поля действия, и тут Быстрая Молния мгновенно осознал свои возможности. Он прыгнул на Уопаска. Клыки его рвали и полосовали, как ножи. Он распорол исполинскому медведю нос, и громоподобный рёв боли и ярости Уопаска потряс иглу. Но он не мог ничего противопоставить этим ужасным клыкам, кроме упрямого стремления продвигаться вперед, навстречу им. Он не умел драться при помощи одних лишь зубов, как это умел Быстрая Молния; ему необходимы были сильные лапы и тело, а их он не мог использовать в тесном пространстве узкого туннеля. Почти целую минуту подвергался он суровой и кровавой каре. Затем внезапно его могучее тело распрямилось в мощном толчке, и та часть туннеля, в которой он застрял, подалась и рухнула, засыпав его обломками льда и снега. Он сократил вход в иглу на одну треть.

Быстрая Молния чуть не попался во время этого обвала. Он отскочил еще дальше, внутрь туннеля, и Уопаск вторично втиснулся в проход. Так же как в бешеной ярости своей первой смертельной схватки за первенство в стае Быстрая Молния боролся с Балу, так он теперь боролся с полярным медведем. Он разорвал Уопаску морду и нос. Он оторвал захватчику пол-уха. Он прокусил насквозь огромную лапу Уопаска, которую тот протянул, пытаясь его ухватить, в результате чего один из пальцев этой лапы был начисто отделен от сустава. Рев медведя был слышен за полмили. Он снова поднатужился, и стены туннеля поддались на очередные пять футов. Он побеждал, несмотря на то, что пол в проходе был пропитан его собственной кровью. Еще одно усилие, один толчок его мощного тела, и он доберется до самого иглу.

Все еще стоя в туннеле передними лапами, но уже наполовину отступив внутрь ледяной хижины, Быстрая Молния ожидал последней победной атаки Уопаска. Он чувствовал близость конца. Он сознавал, что в таинственном пространстве, открывшемся за его спиной, он не сможет противостоять своему могучему противнику. И все же он не помышлял о бегстве. С головой внутри туннеля, упираясь широко расставленными лапами, он не только защищался от Уопаска — он нападал на него. И перед угрозой его свирепых клыков Уопаск на некоторое время заколебался, громогласно рыча и качая головой. Маленькие глазки его, привыкнув к темноте, заметили, что он почти достиг внутренней двери в иглу. Еще одно усилие — и битва будет закончена, и он будет есть мясо. Тем не менее в течение нескольких мгновений он колебался, зная, что ему придется еще раз столкнуться с неотвратимыми разящими ударами острых клыков Быстрой Молнии.