Виктор Потиевский - МАГА УВОДИТ СТАЮ Страница 2

Прошло несколько дней. Стая уже подкормилась на удачной лосиной охоте и спокойно дневала в густом темном ельнике. У самых корней кряжистого дерева, свернувшись в клубок, спала Мага, каждый ее выдох теплым паром клубился над ней, тотчас оседая белым инеем на низкой еловой ветке. Рядом в сугробах лежали другие полки.

Внезапно все пятеро вскочили словно по команде — невдалеке звонко залаяла собака.

Один только миг вожак раздумывал. Бесшумно и быстро следом за ним волки пошли на этот лай легким наметом. За оврагом, у молодого осинника, откуда слышался лай, вожак остановился. По направлению движения собаки, по тому, как она лает, старый волк уже знал, что пес гонит зайца. Человек, охотник, должен был находиться по другую сторону осинника. Лай приближался, и вожак понял, что путь гона пройдет здесь. Он вмиг выбрал место для засады. Лег. Семья последовала за ним, поняв его замысел.

Заяц, испуганный и стремительный, несся, прижав длинные уши, и ничего не видел и не слышал вокруг, кроме этой оглушительной, неотвратимой, гавкающей смерти, преследующей его по пятам. Но волкам сейчас нужен был не заяц. Лишь оба переярка и волчонок Ко проводили беляка глазами, но не шелохнулись. Опытная Мага на зайца даже не взглянула. Она знала, что вожак ждет собаку.

Увлеченный охотой крупный ярко-рыжий гончий пес легко бежал, добросовестно облаивая зайчишку, и вдруг учуял острый, леденящий его собачью душу запах стаи. Он попытался резко остановиться, уперся всеми четырьмя лапами и, бороздя снег, заскользил. Но было поздно. Крупный старый волк уже бросился на него.

Вою случалось и раньше нападать на собак. И каждый раз к его обычной охотничьей злобе словно прибавлялось свирепое чувство мести за постоянный страх перед человеком, перед собачьим лаем, за которым всегда следует человек.

Охотник ясно, отчетливо услышал последний, хрипло-надрывный, оборвавшийся лай и понял все. Он что есть духу заскользил через осинник, стреляя на ходу вверх, чтобы напугать волков. И — напрасно. На месте волчьей засады он увидел лишь утоптанный и густо забрызганный кровью снег…

Волки уходили спокойным шагом, мерно натаптывая свой бесконечный след по лесным тропам, по снежной целине.

Они шли, разрушая девственную гладь снегов и впечатывая свои следы — однообразный и четкий рисунок волчьей бродячей жизни — как право на эти просторы, на волю, на добычу.

День был светел — от снегов, от белых стволов берез, только волки, идущие ровной цепью, казались издали черными точками.

2. НАБЕГ

Старый вожак встал. Следом один за другим поднялись остальные. Стряхивая снег, они не спеша потягивались, разминая крепкие тела.

Вой глянул мельком на родичей, мгновенно заметил все мелочи: кто куда смотрит, кто к кому ближе. Бодры, сильны ли? Готовы ли к бою, к охоте? Приседая на задних ногах, сладко, сонно потянулся. В мышцах ног и спины приятно защемило, он отчетливо услышал негромкое похрустывание в старых суставах.

Большая круглая луна лежала на вершинах дальних елей, словно наколовшись на их острия. Мелкие колючие звезды рассыпались на черном небе. Вой, стоя на снежном бугорке, разглядывал яркую луну, в свете которой глаза волков поблескивали оранжевыми огоньками. Неведомая сила, волнующая его широкую грудь, заставляла всматриваться в огромный таинственный диск, не отрывая от него глаз ни на мгновенье. Вот он подобрался, закинул голову. Из его приоткрытой пасти вырвался, понесся в ночной простор мощный, звонкий и тягучий вой, будто прорвалась через горло волка, выплеснулась в ночь вся тоска, которая накопилась, наболела. Озаренная луной снежная дорога уходила от опушки в поле и дальше — к человеческому жилью. Волки знали эту дорогу и шли по ней быстро, размеренно, без остановок. Не часто старый вожак выводил их на этот путь. Он понимал, какую смертельную опасность таил в себе запах человека, его жилья. Однако п трудные времена, когда с голоду подводило животы, стая становилась на этот тревожный путь, полная решимости и осторожности. Волки шли по обочине санного пути, время от времени на ходу задирая крупные головы к звездам, вслушиваясь в ночь.

В середине ночи звери подошли к избам. Вблизи человеческого жилья внимание вожака, и без того острое, удваивалось. Напряженный, скорый на решения, готовый мгновенно исчезнуть, раствориться вместе с послушной стаей во мгле, он быстро, точно и беззвучно вел волков к намеченной цели. Его особенная, чуткая настороженность передавалась остальным. Но никто из стаи, даже верная Мага, не знал, какой великий тайный трепет испытывал старый волк перед человеком. Это чувство родилось не сразу, далеко не сразу… Тревожное внимание к человеку, осторожность в борьбе с ним за свою волчью жизнь, за волю, за добычу с течением времени перерастали в великий этот трепет перед его оружием, мудростью, перед его вездесущностью и властью над лесом и над полем. Может быть, из-за этого чувства вожаку удавалось сохраниться самому и сберечь семью.

Деревня лежала на холме, окруженном лесами, луна высвечивала каждый дом, тяжелой махиной чернеющий на фоне яркого, светящегося снега. Волки обошли деревню, внюхиваясь в сложные запахи людского жилья. Только в одной избе светились окна — словно огромные огненные глаза с пугающе неподвижным взглядом. Звери держались подальше от этой избы. Черные дома с погашенными огнями казались им менее опасными.

К жилью подошли с подветренной стороны, чтобы собаки не подняли панику и не оставили стаю без добычи. Вой остановился невдалеке от крайней избы, принюхиваясь и приглядываясь. Остальные замерли рядом. Только Мага, озабоченная безопасностью стаи, осталась немного в стороне, как бы охраняя семью.

Место подхода выбрали удачно — собак в крайнем дворе не оказалось. Старый Вой бывал в этой деревне и раньше, но каждый раз все равно приходилось осматривать, вынюхивать, изучать все заново: там, где в прошлый набег удалось беспрепятственно утащить овцу, сейчас могли оказаться целая свора псов и люди с оружием.

Вожак оставил стаю за околицей и быстрой тенью скользнул вдоль изб. Сонная тишина деревни дышала запахами собак, людей; пахло коровьим навозом, молоком, загадочным и тревожным внутренним теплом изб. Но вот потянуло соблазнительным овечьим духом: в ближайшем хлеву овцы! Вой остановился, подавил голодные спазмы. Внимательно следившие за вожаком волки через миг уже были рядом. По узкой тропке вдоль забора он прошел к хлеву, остальные черными тенями двигались следом, и только осторожная Мага осталась на страже.

Вой знал, что едва учуяв волков, овцы поднимут шум. В деревне начнется паника. Действовать надо было молниеносно. Ему приходилось влезать в хлев и через крышу, и подкапывать заднюю стенку, но сейчас это казалось опасным — двор был чуть ли не в середине деревни. Надо проникнуть к овцам через дверь. Далеко не всегда хлев закрывают прочными запорами.