Павел Мариковский - Неожиданные встречи Страница 63

И вдруг 11 июня, в день, когда начинает расцветать зверобой, один за другим полетели молодые скворцы. Прежде чем выбраться наружу, птенец долго выглядывает в окошко, смотрит в том направлении, куда скрылись его собратья, не решается покинуть жилище, примеряется, раздумывает.

Во время этого необыкновенно важного события у одного скворечника, в котором остался опоздавший птенец, собралось около двух десятков холостяков. Они молча посматривали на окошко, некоторые из них улетали, некоторые прилетали. На скворчонка — никакого внимания. Он одинок, родители его исчезли вместе с выводком. Бросили его, несчастного. Наконец он набирается решительности, выскальзывает из своего убежища, часто-часто взмахивая крыльями, отправляется в свой первый полет.

«Совещание» скворцов продолжается весь день. И — никаких скандалов, ссор или попыток занять освободившуюся квартиру. Лишь один раз двое забияк, сцепившись, упали на землю.

На следующий день у скворечника сидит новый владелец и распевает песни. Он очень музыкален, талантливее своего предшественника. В его песне хорошо слышится крик жеребенка, он часто его повторяет. Поет день, два. Иногда к нему прилетает его подруга. Из претендентов никого не осталось! Как было решено, кому следует занять освободившееся жилище, — загадка.

Вспоминаю, сколько было споров весной возле новых скворечников. Желающих в них поселиться — масса. А возле старых — почти никаких недоразумений.

Во всей этой удивительной истории, способной вызвать иронию у тех орнитологов, которые предпочитают смотреть на птиц больше через мушку ружья, нежели через бинокль, непонятно, как скворцы узнали, что пришла пора вылета птенцов, как решили между собою, кому принадлежит право занимать жилище, кто и как «выдал ордер» на заселение освободившейся жилищной площади.

Проходит пара дней, новые жильцы жизнерадостны, распевают песни, выбрасывают хлам, принадлежавший прежним владельцам, носят новый строительный материал.

Молодежи, родившейся в этом году, не видно. Улетели все сразу, наверное, кочевать, учиться житейским делам, набираться опыта в других местах, чтобы не мешать новым парам воспитывать потомство. В таком распорядке проявляются жизненные устои: нельзя истощать угодья, на которых воспитываются малые дети.

Новый поселенец-самочка подолгу сидит во входе, высунувшись из него наружу. Эта поза означает, что жилище занято, пролетайте мимо, нечего здесь делать. Самец распевает, носит всякую строительную мелочь. Самка придирчива: то, что приносится, нередко бракует, выбрасывает.

Иногда самец, захватив мелкие растения, усаживается возле скворечника, но не торопится расстаться со своим грузом, использует минуту для отдыха, музицирует, не раскрывая рта с пучком растений, напоминая усатого старика. Горлышко его трепещет, перья нахохлены.

Вечером обе птицы улетают на ночлег.

Порядок смены поколений скворцов в скворечниках вызывает раздумья. Мирная жизнь, конечно, не случайно предпочитается ссорам, и мне кажется, что такой уклад — результат того, что птицы долгое время не теряют родственных связей. Первыми занимают скворечники старики-родители, затем по старшинству — их дети, потом, возможно, внуки. Все это может показаться невероятным, но чутье натуралиста мне подсказывает правильность существования подобного, если хотите, «родового строя» общественной жизни скворцов. Когда-нибудь, возможно, это смелое предположение будет подтверждено, сейчас же, при современном уровне наших знаний о сокровенных сторонах поведения животных, оно звучит, как любит говорить ученый народ, «антропоморфически». Слова «общественная жизнь скворцов» я употребляю не случайно. Большую часть года эти птицы проводят в тесном окружении себе подобных, кочуя с места на место большими стаями. Ближайшие же родственники обыкновенного скворца — розовые скворцы — даже гнездятся совместно, образуя колонии.

У скворцов появились маленькие птенчики второго поколения, пищат слабенькими голосочками. Родители носят пищу редко — в основном мелких насекомых. «По Сеньке и шапка». Один чужой скворец прилетел к скворечнику, быть может, неудачник, холостяк или прежний жилец. Хозяева, выглядывая из гнезда, долго косились на пришельца, потом прогнали. Тогда назойливый гость, улучив момент, все же тихонько проскользнул в скворечник. Захотел полюбоваться чужими детками! Но возвратилась хозяйка. Из деревянного домика раздался шум, писк, крик, потом из него высунулся скворец и заорал громко, пытаясь вырваться наружу. Сзади его за хвост трепала хозяйка. Наконец гость высвободился, улетел и более не появлялся.

Иногда к скворечнику подлетает воробей. Наклоняя головку в разные стороны, он долго и внимательно прислушивается к доносящемуся из чужого жилища писку. Скворцы не обращают внимания на него, видимо, подумав, решают: пусть любопытствует!

Как-то вместе с родителями прилетели молодые скворцы. Проведали родную сторонушку, посидели на проводах, посмотрели. Один серенький глупышка долго клевал большой коричневый изолятор. Потом все улетели.

Пришло время, и второе поколение вылетело. И опустели скворечники.

Молодые скворцы полиняли, нарядились в костюмы взрослых, хотя немного все же отличаются от них: не такие черные, не такие блестящие и нарядные. Как-то прилетели шестеро, сели на провода, один из них запел и закричал коршуном.

— Наш скворушка! — невольно вырвалось у меня восклицание.

Скворцы спустились к скворечнику, один за другим побывали в нем, поочередно высунув из него голову, погрозились раскрытыми клювами, будто заявляя право собственности на покинутый домик, слегка погонялись друг за другом, как это делали родители весной, отвоевывая себе квартиру, и, поднявшись, улетели…

Лето кончилось. Исчезли скворцы, галки перестали собираться стаями на опорах электропередачи. Ночи стали тихими, длинными и не такими, как прежде. Прекратились и сверчковые песни, как будто по уговору оборвались сразу, неожиданно. Только утром, когда солнце обогрело землю, в углу сада чиркнул сверчок-трубачик, раз, другой и замолк навсегда. Наверное, последний…

Вспоминаю еще несколько случайных наблюдений над скворцами.

Нам предстояло переехать на пароме через реку Или. Торопились, не знали, сколько времени отнимет у нас эта переправа. Поэтому проснулись рано, быстро собрали палатки, позавтракали, погрузили имущество в машину и тронулись в путь. Солнце только что поднялось над пустыней, осветило далекие сиреневые горы Джунгарского Алатау, заиграло на пожелтевших листьях разнолистного тополя. Деревья здесь росли маленькими рощицами или поодиночке, на значительном расстоянии друг от друга, напоминая африканские саванны.