Марджори Ролингс - Сверстники Страница 93

– Ты доволен погодой, я так понимаю, – сказала матушка Бэкстер.

Он улыбнулся и докончил свой завтрак.

– Только на радостях, что тебе полегчало, не убивай себя в поле работой, – продолжала она.

– Мне так хорошо, – сказал он, – что я готов убить всякого, кто помешает мне сеять. Весь день. Я хочу сеять весь день. Сегодня. Завтра. Послезавтра. Сеять. Кукурузу. Хлопок. Табак.

– Слышу, – сказала она.

Он встал и хлопнул её по спине.

– Коровий горох! Картошку! Овощи!

Она невольно засмеялась и Джоди тоже.

– Послушать тебя, – сказала она, – так ты засеешь весь мир.

– Ух, как бы я этого хотел! – Он широко раскинул руки. – В такой денёк мне хочется протянуть грядки отсюда до Бостона и обратно до Техаса. А добравшись до Техаса, я бы повернул и отправился обратно в Бостон – посмотреть, нет ли уже всходов.

– Сразу видать, откуда Джоди набирается сказок, – сказала она.

Он хлопнул по спине Джоди.

– У тебя будет славная работёнка, мальчуган. Высаживать табачную рассаду. Я бы не отдал её тебе, ежели б только у меня не болела так страшно спина, когда я наклоняюсь. Я люблю сажать растения, этих славных зелёненьких малышек. Давать им возможность расти.

Он, насвистывая, ушёл на поле. Джоди одним духом проглотил завтрак и последовал за ним. Пенни был у табачного рассадника, вытаскивал из земли нежные растения.

– С ними надо обращаться, как с новорожденными младенцами, – сказал он.

Он высадил с десяток растений в качестве наглядного урока, а затем наблюдал и поправлял Джоди, который продолжил начатую им грядку. Потом вывел в поле Цезаря с маленьким плугом и размечал и пропахивал грядки под кукурузу, открывал борозды под посадку. Джоди на корточках продвигался вперёд, а когда ноги уставали, опускался на колени. Работал он не спеша: Пенни сказал, что торопиться некуда, а работу надо сделать хорошо. К середине утра мартовское солнце стало припекать, но подул свежий ветерок. Саженцы, которые он оставлял за собой, сникали, но это ничего – ночная прохлада выправит их. Он поливал их после посадки, и ему пришлось дважды сходить к провалу за водой. Флажок как исчез после завтрака, так больше не появлялся. Джоди скучал без него, но и испытывал облегчение от того, что как раз в это утро он отлучился. Если бы оленёнок, по своему обыкновению, начал резвиться, он уничтожал бы растения быстрее, чем он, Джоди, их высаживал. К обеду он выполнил свой урок. Под табачную делянку ушла только часть земли, которую Пенни подготовил для неё, исходя из первоначальных размеров рассадника. Когда Пенни пошёл после обеда осмотреть её, его ликование схлынуло.

– Ты не оставил саженцев на грядке, мальчуган? Ты все их высадил?

– Все до одного. Даже те маленькие, тощенькие.

– Н-да… Ну ладно. Засажу землю чем-нибудь ещё.

– Я могу помочь тебе с другими посадками, – торопливо проговорил Джоди. – Или принести за тебя воды.

– Вода не понадобится. Похоже, с минуты на минуту прольётся ливень. Можешь помочь мне сажать.

У Пенни уже были открыты борозды для посадки кукурузы. Он шёл вдоль длинных рядов, просверливая в земле отверстия заострённой палочкой. Джоди шёл следом за ним, опуская по два зёрнышка в каждую дырочку. Ему хотелось сделать отцу приятное, заставить его забыть про сократившуюся табачную делянку.

– Быстро идёт дело, когда работаешь вдвоём, правда, па? – крикнул он.

Пенни не ответил. Однако когда небо затянулось облаками, с северо-запада подул лёгкий ветерок и стало ясно, что посадки сбрызнет дождем и кукуруза быстро даст всходы, он вновь воспрял духом. Дождь захватил их ближе к вечеру, но они работали не переставая и закончили поле. Оно лежало слегка волнистое, хорошо обработанное, бурое, принимая дождь в своё мягкое лоно. Прежде чем уйти, Пенни присел на изгородь и с удовлетворением оглядел его. При этом какое-то задумчивое выражение появилось в его главах, словно он был вынужден препоручить труд рук своих силам, на милость которых теперь остается только слепо уповать.

Флажок принесся вскачь с юга из завесы дождя. Он подбежал к Джоди и дал почесать себя за ушами. Он скакал через изгородь зигзагом, то на одну, то на другую сторону, потом остановился под тутовым деревом и потянулся к кончику ветки. Джоди сидел на изгороди рядом с отцом. Он повернулся, желая обратить внимание Пенни на стройную шею оленёнка, вытянутую к свежим, зеленеющим листьям тутового дерева. Отец разглядывал молодого оленя с каким-то странным выражением на лице. Глаза его были пытливо прищурены. Он казался чужим, как тогда, когда пустился в погоню за старым Топтыгой. Холодок прошёл по спине Джоди, – холодок, навеянный не сыростью дождя. Он сказал:

– Па…

Пенни повернулся к нему, застигнутый врасплох на каких-то своих мыслях. Он опустил глаза, словно хотел спрятать в них что-то. Он сказал небрежно:

– Твой оленёнок и впрямь подрос как на дрожжах. Он уже не крошка, которого ты принёс на руках домой в ту тёмную ночь… Он молодой взрослый олень.

Эти слова не обрадовали Джоди. Ему почему-то казалось, что отец думал о чём-то другом. Пенни слегка коснулся рукой колена сына.

– Вы сверстники, – сказал он. – Мне так печально.

Они соскочили с изгороди и отправились делать дела на скотный двор, а затем вошли в дом и сели сушиться у огня. Дождь тихо барабанил по крыше. Флажок блеял во дворе, просясь в дом. Джоди умоляюще глядел на мать, но она словно оглохла и ослепла. Пенни всего ломало; он сидел спиной к огню и растирал колени. Джоди выпросил чёрствого кукурузного хлеба и вышел во двор. Он сменил подстилку в сарае и заманил туда хлебом Флажка. Он сел, и олень в конце концов сложил под собой свои длинные ноги и лёг рядом с ним. Джоди взял его за острые уши и потёрся носом о его влажную мордочку.

– Ты уже годовалый олень, – сказал он. – Слышишь? Ты вырос. Слушай меня. Ты должен хорошо вести себя, раз ты уже взрослый. Тебе нельзя бегать по табаку. Не серди моего отца, слышишь?

Флажок задумчиво двигал челюстями.

– Вот и хорошо. Как только мы управимся с севом, я опять смогу пойти с тобой в лес. А ты дожидайся меня. Сегодня ты гулял слишком долго. И не вздумай одичать только потому, что я сказал тебе, что ты взрослый.

Он покинул Флажка, довольный, что тот согласился остаться в сарае. Отец и мать уже начали ужинать, когда он вошёл в кухню. Они ни словом не обмолвились о том, что он опоздал. Они ели молча. Пенни сразу же лёг спать. Джоди внезапно почувствовал смертельную усталость и упал в кровать, не вымыв свои запыленные ноги. Когда мать подошла к двери спальни напомнить ему об этом, он уже спал, закинув на подушку руку. Она постояла, поглядела на него, затем ушла, не став его будить.