Игорь Голосовский - Записки чекиста Братченко Страница 14

— Главное, не дать им опомниться! — отвел меня в сторону Малинин. — Вы старшего допросите, а мы с Николаевым другими займемся.

Когда молодых людей выводили, Серж громко сказал:

— Вы от нас ничего не добьетесь! Мы не унизимся перед вами! — Эту фразу он явно предназначал для своих друзей.

Приказав Лешке произвести с красноармейцами обыск в доме Лозинских, я приступил к допросу. Серж сидел, положив ногу на ногу, полузакрыв глаза, всем видом давая понять, что отвечать не будет. Все же в позе его была напряженность, нарочитость. Так ведут себя наглые, но слабые. Я решил дать ему почувствовать, что здесь с ним не намерены шутить.

— У вас есть три минуты на размышление! Или вы бросите валять дурака и расскажете все, что вам известно о белогвардейском заговоре, или будете расстреляны!

Я деловито взглянул на часы и направился к двери. Вернувшись через несколько минут, я не узнал Сержа. Высокомерие как рукой сняло. Самодовольное лицо осунулось. Он поспешно сказал:

— Я буду говорить.

— Слушаю.

— Произошла страшная ошибка! — Он прижал руки к груди. — Вы принимаете нас за других... Ни о каком белогвардейском заговоре мы не имеем понятия...

— Зачем же собрались возле моста?

— Я говорю правду! Конечно, то, что мы хотели сделать, тоже заслуживает наказания... с вашей, разумеется, точки зрения... Но в конце концов мы же только намеревались... И потом вы должны принять во внимание, что все мы недавние гимназисты, а господин Полещук, которого мы ждали у моста, даже несовершеннолетний.

— Не тяните!

— Мы, группа друзей, часто размышляли, как дальше жить. Ведь надо делать карьеру, обзаводиться семьями. Но где? Куда идти? На чьей стороне правда? Мы пришли к убеждению, что заблуждаются все. Свирепствуют одни, еще более жестоки другие. В России царит первобытный хаос!

— И что же?

— Мы решили бежать!

— К господину Степняку?

— Я не знаю, кто такой Степняк, — удивился Лозинский. — Мы хотели с помощью ойротов пересечь границу. Там, среди цивилизованных людей... Впрочем, наши взгляды не могут вызвать у вас сочувствия. Но уверяю, мы безвредны. Никто из нас даже не умеет обращаться с оружием...

«Играет роль?» — подумал я и достал из письменного стола ключ.

— Знаком вам этот предмет?

— Мой ключ... — протянул руку Серж. — Как он к вам попал? Я потерял третьего дня...

Исподтишка наблюдая за выражением его лица, я не увидел ни тени испуга или замешательства. Серж был удивлен, и только...

Нет, Лозинский не стрелял в кассира Новикова! Этот злополучный ключ оказался ложной уликой, которая увела нас совсем в другую сторону... Горько было признаваться в этом, но приходилось.

В кабинет вошли Николаев и Малинин. Выяснилось, что остальные арестованные слово в слово повторили то, что я узнал от Сержа. Оставалась надежда на Кольцова. Может быть, обыск что-нибудь даст? И вот внизу забряцали штыки. Я бросился навстречу Лешке. Он был взволнован.

— В доме Лозинского мы ничего не нашли. Но на обратном пути задержали одного типа. У него есть бумаги любопытного содержания...

9

Красноармеец ввел человека в поддевке, белых бурках и высокой меховой шапке. Этот купеческий наряд был для него непривычен. Поддевка не могла скрыть военную выправку, а шапка сидела на голове так ровно, словно на ней сияла кокарда. Задержанному можно было дать лет сорок. В неторопливых движениях угадывалась недюжинная сила.

Лешка положил на стол сложенную гармошкой папиросную бумагу, на которой виднелся отпечатанный на машинке текст.

— В шапке за подкладкой нашли. Мы его на Соборной площади приметили. Увидел нас и — в проходной двор! Ну, да мне дворы эти с детства известны. Подозрительным показалось, почему испугался. Квартал оцепили. Поймали!..

— «Подпоручику Анисиму Акинфовичу Степняку от его высокопревосходительства генерал-майора Соболевского, — прочел я вслух. — Любезный Анисим Акинфович! Поистине великое дело затеял ты! Прослышав о несомненных твоих дарованиях, намерен предложить действовать совместно. Временная неудача, постигшая меня, не принудила оставить борьбу. В настоящее время я сколотил новый отряд из необученной молодежи благородного происхождения и приверженцев православной веры из разных слоев населения. Подполковнику Драчеву, который будет иметь честь вручить тебе послание, поручено доставить твой ответ».

— Не добили, значит! — сказал Николаев и стал сворачивать цигарку.

— Выходит, что так, — согласился Малинин.

— Ну-с, господин Драчев, — обратился я к подполковнику, — маскарад, думаю, можно прекратить?

Он молча поднял бесцветные, водянистые глаза.

— Какой план хочет предложить Степняку генерал? Где расположился отряд? Сколько штыков? Пулеметов?

— Отвечай, шкура! — выкатив глаза, закричал Малинин. — Я заставлю тебя говорить!

Подполковник процедил:

— Чем ты грозишь, хам? Расстреляешь? Я готов!

— Легкую смерть выпрашиваешь? — рассвирепел Малинин. — Да прежде, чем расстрелять, я из тебя...

— Хочу предупредить вас, Драчев, — я дал знак Егору помолчать. — Вы неверно информированы. Не всех бывших офицеров мы расстреливаем. Вы имеете возможность распорядиться своей жизнью иначе.

— Вот как? Весьма благодарен, — поклонился подполковник. — Сколько же вы платите русскому офицеру за предательство? И какими деньгами рассчитываетесь? Немецкими марками? Мы будем вас вешать! — вдруг побагровев, закричал Драчев. — Вешать! Вешать!

— У вас слабые нервы, — усмехнулся я. — Товарищ Кольцов, проводите гражданина Драчева в тюрьму. Мы продолжим наш разговор завтра, когда подполковник успокоится.

— Зачем в тюрьму? — вполголоса сказал Егор. — В подвал его! Авось не замерзнет...

— Нет! — ответил я. — Это не Серж Лозинский и не Лессинг! Для господина офицера необходимо помещение посолиднее.

Малинин недовольно пожал плечами. Лешка увел подполковника. На улице зафыркал автомобильный мотор. Подышав на замерзшее стекло, Николаев сказал:

— Машина товарища Волошина.

Я зачем-то стал приводить в порядок бумаги. Малинин сел на диван и скромно сложил руки на коленях. Раздались быстрые шаги, вошел Петр Андреевич.

— Кого задержали ночью? — спросил он, протягивая мне руку.

— Не тех, кто был нужен, — твердо ответил я. — Гимназистов. В Китай собрались. Словом, чепуха! К заговору и Степняку не имеют отношения.

Волошин хотел что-то сказать, но промолчал, только стиснул зубы.

— Так получилось, Петр Андреевич... След ложным оказался, — продолжал я и почувствовал, что краснею. — Но тут другое... Задержали переодетого офицера с письмом от Соболевского к подпоручику Степняку. Можно воспользоваться.