Виктор Самир - Тысяча первая ночь и утро следующего дня Страница 16

Тогда я и предположить даже не мог, насколько эти наивные детские увлечения впоследствии смогут серьёзно повлиять на мою дальнейшую жизнь. Поначалу всё складывалось для меня именно так, как и должно было быть – престижный колледж и работа юристом в одной из крупных страховых компаний. Я уже и не вспоминал о затонувших кораблях и потерянных кладах. Но вот однажды…

Наша контора занималась страхованием грузовых перевозок по всему миру. Был в ней и отдел, специализирующийся на морском праве. Там сидели почтенные джентльмены, назубок знающие все тонкости этого дела: морские регистры, Зеленую и Красную книги,8 международное право и прочие премудрости своей профессии. В этой работе дела никогда не доверяются новичкам – слишком велики порой бывают суммы страховых выплат, и далеко не каждому бывают по зубам витиеватые формулировки правовых актов. Попробуйте, например, разобраться, в английском законе о пиратстве, принятом ещё в 1837 году!

Я в то время занимался скучной рутинной подготовкой документов, выполняя чуть ли не секретарскую работу. День ото дня мои пальцы барабанили по клавишам печатной машинки, глаза болели от сотен страниц документов, скука одолевала меня неимоверно. Перспектива провести свои самые лучшие годы в духоте пыльного офиса среди стеллажей и полок с копиями судебных постановлений не внушала мне никакого оптимизма. Я чувствовал, что такая жизнь – совершенно не мой выбор, и никакие соображения достатка и благополучия не смогут заставить меня с ней смириться. Поэтому я был чертовски рад внезапно открывшейся возможности отправиться в срочную командировку в одну из стран Южной Америки, где у наших подопечных клиентов возникли проблемы с местными властями.

Дело было пустяковое, из разряда «бракоразводных процессов» – требовалось всего лишь засвидетельствовать допущенные нарушения и подготовить исковое требование. Никому из наших старичков-долгожителей не хотелось отправляться в далекий полудикий порт на атлантическом побережье, бывший некогда, в былые времена, пристанищем пиратов и мало продвинувшийся с тех пор на путях цивилизации. Мне же такая прогулка была только в радость. Сделав для предосторожности все необходимые прививки, я отправился в дорогу и уже через неделю беспечно разгуливал по старинной каменной набережной портового города, наслаждаясь прекрасными видами и отличной погодой. Дела в суде шли своим чередом, мне удалось досрочно договориться о снятии ареста с задержанного груза, миссия казалась почти выполненной, и я уже собирался в обратный путь, как вдруг вновь возникшие обстоятельства вынудили меня отложить возвращение…

Требовалось срочно предоставить в головной офис документы, подтверждающие дату захода в порт судна, бывшего предметом разбирательства. За этим делом я отправился в местный архив, где мне пришлось долго объяснять плохо понимающему мой испанский сотруднику цель своего визита. После продолжительного копания в стеллажах, служащий извлёк на свет большую пыльную папку, из которой во все стороны торчали пожелтевшие растрёпанные страницы. Подивившись такой манере хранения документов, я направился к своему столу и приготовился вдыхать архивную пыль. Но как только я увидел первые записи, то сразу же понял, что это была не та папка. Далеко не та…

Сотрудник архива ошибся примерно на двести пятьдесят-триста лет – это были записи, относящиеся к середине восемнадцатого века. Поначалу я хотел было вернуть их назад, но что-то заставило меня перелистнуть ещё пару страниц. Судьба, наверное… Как вдруг мой взгляд остановился на одной записи. Название корабля и время его появления в этих местах показались мне чем-то знакомы – я уже где-то видел и это странное имя, и эту дату. Ещё не осознавая толком, в чём именно кроется возникшая странность, я углубился в чтение, чтобы выяснить, когда же это судно покинуло порт. Но, перевернув последнюю страницу, я понял, что этого точно не случилось в течение, по крайней мере, пятидесяти лет. Корабль, вероятно, никогда больше не вышел в море. С ним непременно что-то должно было случиться в этих водах. Я чувствовал, что нечто странное. Отложив в сторону документы, я задумчиво сидел, пытаясь вспомнить, какие же воспоминания были у меня связаны с найденным кораблём…

Джон внезапно замолчал, схватился рукой за грудь и зашёлся в сильном приступе кашля. Лицо его сделалось красным от нахлынувшей крови, на лбу выступила испарина, глухой хриплый кашель, казалось, разрывал его изнутри. Прижимая ко рту платок, он принялся шарить рукой по столу, перебирая предметы, пока не ухватился за баллончик с аэрозолем. Запахло лекарством. Джон, обессиленный, рухнул на стул и наконец-то смог перевести дух:

– Прошу вас, простите, у меня это иногда бывает. Как-то раз я имел неосторожность слишком быстро подняться с глубины на поверхность. Сильно тогда повредил лёгкие. С тех пор временами тревожит. Да ещё и возраст… Надеюсь, вам интересна моя болтовня?

Виктор молча кивнул головой. Неожиданно дружеское откровение человека, с которым он едва успел познакомиться, произвело на него двойственное впечатление. С одной стороны, он привык опасаться таких слишком открытых людей. Простота и доверительность в его понимании были хорошо замаскированным намерением говорящего подчинить себе волю собеседника и проникнуть в его сокровенные мысли. Что Джону отчасти и удалось. Рассказанная им история затронула в душе Виктора давно забытые переживания, напомнила о его детских несбывшихся мечтах. Разве не мечтал он в свои юные годы о далёких берегах и затерянных островах в океане? Разве не хотел он первым ступить ногой на необитаемый берег? Джон определённо умел найти подход к людям. Как истинный пассионарий, он обладал способностью передавать окружающим заряд своей энергии, направлять её избыток на созидательное изменение мира. Такие знатоки человеческих душ обладают удивительной способностью быстро приноровиться к складу ума собеседника и выгодно этим воспользоваться: умному польстить, глупца одурачить, вопрошающему дать ответы, а ищущему – надежду. Именно это ощущение надежды и посетило вдруг Виктора, он с интересом ожидал продолжения рассказа. Джон тем временем окончательно справился со своим кашлем и вернулся к разговору:

– Что я там говорил? Ах да, «Дева Атлантики»… Так назывался этот корабль. Но я расскажу вам о нём немного позже, вы уж меня простите. Слишком долгая история, да и не по нашей теме. В другой раз, мой друг, в другой раз. Скажу вам только одно – за эти несколько минут в архиве моя жизнь изменилась раз и навсегда! Через некоторое время я осуществил свою первую операцию, поднял свой первый золотой сундук! Это был даже и не сундук, ну да это и неважно… Я понял тогда, что это будет смыслом всей моей жизни, моей единственной любовью и увлечением. И я не ошибся с выбором профессии. Оказалось, что поиск сокровищ – это весьма выгодный бизнес! Вложение денег столь же рискованное, как и покупка акций, но при этом куда как более интересное. Азарт, приключения и бешеный адреналин вместо скучной конторской работы. Удачные операции по всему миру, поиск затонувших кораблей. И полная свобода. Сейчас, уже будучи в зрелом возрасте, когда романтика молодости слегка выветрилась из моей головы, я четко понял, что именно это ощущение принадлежности самому себе и есть то самое ценное приобретение, полученное мною за все эти годы. Не деньги, не достаток, а именно возможность распоряжаться своей жизнью без оглядки на обстоятельства. Впрочем, без денег это опять же недостижимо, здесь одно следует из другого, круг замыкается… Черт возьми, время от времени приходится работать не для души, а для оплаты счетов…

– Кажется, я догадываюсь… Вы здесь для того, чтобы неким образом пополнить свои сбережения, не так ли? Будем грабить банк? Или музей?

– Что вы! Упаси вас бог! Я не преступник, мы не грабим банки и не берём заложников! Всё гораздо проще – то, что мне нужно, как правило, лежит у всех на виду и никак не охраняется. Надо только увидеть это и поднять. Понимаете – просто увидеть и поднять! Поднять из-под земли, поднять из-под воды… Цель достигается разными средствами. Одни стреляют и прибегают к насилию, другие ловко дурачат доверчивую публику. А моё оружие – это книги, карты, пожелтевшие от времени письма. К своим операциям я готовлюсь в тишине библиотек, за чтением старинных книг. И тем более ценен оказывается полученный результат, когда ты знаешь, что в основе успеха была не грубая сила, не вычерпывание океана ложкой, а тонкий расчет, тщательная работа и, в результате, – только одно верное погружение в одной только правильно выбранной точке!

Но на этот раз я не планирую погружений. После того неудачного подъёма, который чуть было не стоил мне жизни, я уже редко спускаюсь под воду. В этот раз всё будет совсем по-другому – от океана воды я обращаю свой взор на океан песка. Две совсем непохожие друг на друга стихии: податливая мягкость воды и неприступная твердость камня! И – самое главное – я берусь за это дело не столько из-за денег, а скорее по той причине, что это, возможно, одно из самых увлекательных и неповторимых приключений, которые только можно себе представить! Для меня это как opus magnum всей моей жизни, блистательный итог всей карьеры. Возможно, после этого дела я уйду на покой и буду выращивать клубнику на грядках. А вот вы ещё молоды – нет, нет, не возражайте! – сорок лет не тот возраст, когда душа умирает, а тело стремится к дивану. Если человек в состоянии продлить для себя то состояние молодости, когда ты смотришь на мир восхищенными глазами и чего-то от него хочешь, пытаешься в нём что-то изменить и что-то узнать, то в любом возрасте жизнь будет интересной. Для вас это может стать новым началом, новой возможностью изменить абсолютно всё. Мне кажется, я почти что вас убедил… А, Виктор?