Затерянный мир - Юрий Валерьевич Литвин Страница 16

– Кто там?

Естественно никто не ответил, Костя уже хотел отойти от дверей, но увидел лежащий на полу литок бумаги. Он поднял его и прочел:

«Дед Мороз зовет в поход!», под бумажкой оказалась приклеенная липкая карамелька. Костя механически проглотил ее и не мигая, стал открывать засов. Никого. Семенко опустил пистолет и в двух шагах от себя увидел еще один листок. Озираясь по сторонам, он поднял и его. Еще одна конфета устремилась по пищеводу, когда Костя прочел:

«Иди по сладкому следу!»

И он пошел. Листочки вывели его из квартиры на лестницу, и по лестнице на улицу. Когда он наелся, то обнаружил, что очутился в близлежащем лесу на знакомой полянке, перед заброшенным фанерным домиком. Последняя записка приглашала войти. Костя толкнул хлипкую дверь и повел пистолетом вокруг. Он увидел русскую печь и копошащегося у нее человека в шубе и в красном колпаке. Человек месил тесто и опасливо косился на пистолет. У него была белая борода и нетрезвые румяные щеки.

– Кто ты? – сыто спросил Семенко.

– А ты что не видишь? Я дедушко Мороз!

– А чего делаешь?

– Пеку маковые дули, аж жарко стало! – мужик вытер руки об шубу.

– А что это за дули такие? – Косте стало интересно, но пистолет он не опускал.

– Маковые дули, это калачи такие специальные, ясно?

– Ясно,– ответил Костя,– а мне дашь попробовать?

– Дашь, это курвы так только говорят, потому что людей болезнями разными заражают. Надо говорить, пожалуйста, дедушко Мороз, одари меня маковой дулей. Вот как!

Костя послушно произнес требуемое и в тот же миг пол под ним провалился и он полетел в яму.

Дед Мороз облегченно снял жаркую шубу и сказал:

– Что ж это я в шапке, как Чингизхан, какой-то, курва! Попался, наконец, засранец.

Потом подошел к яме и сунул туда сложенную из пальцев дулю, предварительно посыпав ее маком.

– На тебе кулича, придурок. Попался и молчи теперь, а то как перепугал своим пистолем, аж писюн до трусов поприлип. Ох, и жарко ж натопил! Эй, Вова, скрутили засранца?

Из ямы послышалась матерщина и кряхтенье Якоря. Потом и сам Володя появился, да не один, а с Байзелем и связанным обезоруженным террористом.

– Теперь казнить будем или как? – спросил дед Мороз, отклеивая бороду и превращаясь в Колю Маленко.

Костя уже пришел в себя и несчастными глазами зыркал по сторонам.

– Зачем меня казнить?

– А что ж с тобой делать? Только в печь на калачи. Они мясными должны быть по рецепту древнему. Вот хоть у Байзельки своего спроси, курва!

– Щесно мясные? – спрсил тут же Костя.

Байзель сердито молчал, зато Якорь ответил:

– Щесно! Берешь Семенка, испекаешь на сливочном масле в русской печи, режешь на куски, крутишь в мясорубке и суешь в калачи…

– До полного усвоения организмом,– удовлетворенно добавил Николай, кидая бороду в огонь,– Гори-гори ясно, чтоб ты курва не погасла! Да братец апрель? Садись на лопату будем жарится!

Костя дико завизжал, но его усадили на лопату и втроем стали подпихивать к огню.

– Не надо! Не надо!!! Я невинный!!! – орал Семенко.

Когда завоняло горящим ботинком, мужики резко развернули лопату по направлению к входным открытым дверям и швыранули придурка на грязный подтаявший снег. Он покатился под дружный смех бывших заложников.

– Будет знать, курва, как над стариками шутиться,– вытирая выступившие слезы сказал Маленко. – Хотя надо было побольше припалить, я так думаю.

– Успеется,– подмигнул ему Байзель. Костя стал шевелиться, а экс-заложники неспеша закурили и Якорь стал расставлять на столике стаканы.

КРОССВОРДИСТЫ

– Байзель! – позвал Костя Семенко своего сурового наставника,– пойдем, я тебя что-то спрошу!

Байзель хмыкнул и слегка повернул голову в сторону воспитанника, вставать и куда-то идти в его планы не входило.

– Не ну Байзель, ну пойдем же скорей,– настаивал Костя, подтягивая вздувшиеся на коленях коричневые колготы,– я кроссворд там гадаю же!

– Писать научился? – поинтересовался наставник.

– Ихи-хи! – заныл Костя от обиды,– я писать уже неделю как умею. Я гадать кроссворд не умею!

– Ну, тогда иди покури, или водки выпей,– посоветовал наставник.

Костя слегка опешил:

– Так ты ж мне не позволяешь!

– Конечно не позволяю,– кивнул Байзель, почесывая левую ногу,– ты иди курни, а я тебя за это отлупцую!

– Ну, нееет! – заныл Семенко, засучив ногами,– Скажи мне лучще, кто был вот, сейчас я прочитаю… Ага! Лидер национал-социалистической партии Германии тридцать… минус…Хэ, Гэ,Гэ…

– Еще раз повтори, особенно последние буквы,– строго приказал Байзель.

– Тридцать… минус…Хэ, Гэ,Гэ… Шесть букв, или пять, я не помню.

Наставник зарычал и вскочив с кровати набросился на Костю:

– Ах. Ты ж сволочь! Гитлера ты звабыл? Гитлера ты не знаешь? Я сколько тебе засранцу про него рассказывал! Хэгэгэ… Я тебе альбом мой фронтовой не показывал? Подонок!

Семенко рыдая отбивался от Байзеля:

– Не, ну знаю я твоего Гитлера1 Отстань уже от меня! – он вскинул руку в партийном приветствии, чем привел Байзеля в еще большее бешенство.

– Правую! Правую руку, урод! – заревел бывший работник «Архива Смерти».

Костя послушно поднял правую руку в комплекте с левой, и получил увесистый удар в бок.

– Скотина! А-ну газету дай!

Он выдрал ее из Костиных цепких пальцев и бросил на стол. Называлась она станно «Партийная хроника» и издавалось украинским обществом националистов.

– Много ж ты разгадал! – засмеялся Байзель, глядя на чистый кроссворд.

– Я только сел, а ты сразу драться! – пожаловался Костя, подползая к наставнику, и видя, что буря миновала.

– Ммм, а кроссворд-то с призами… Интересно… Гитлера он не знает! – возмутился уже негромко и как бы по инерции Байзель, аккуратно вписывая буквы в клеточки. Укусил авторучку золотым зубом, вчитался и снова стал писать буковки, бормоча себе под нос:

– Геббельса он тоже не знает…

Семенко шмыгнул носом и пропищал из-под стола:

– Та знаю!

– Так! – Байзель хрустнул суставами пальцев, он явно входил в раж. – А это кто у нас?

«Руководитель крестьянского восстания в Китае начало десятого века нашей эры»….ммм…Трудно сказать…

– Что не знаешь? – злорадно спросил Семенко.

– Рот закрой! – огрызнулся Байзель пиная под стол, мимо Кости,– поговори мне еще умник. Так, что у нас дальше…

Он долго чесал лысый череп, потом негромко спросил:

– А помнишь, Сема, я тебя на Новый Год лупил?

– Конечно помню,– отвечал тот углубляясь в воспоминания.

– А как та фигня называлась, которой я тебя лупцевал?

– Семихвостка?

– Тьфу, не та…

– Ну, ремень еще был.

– Я тебе сейчас ремня добавлю. Вспоминай!

– Не помню, я забывчивый…

– А я нет, вспоминай!

– Может шестихвостка?

Байзель стукнул кулаком по столу, Костя ойкнул.

– Нагайка! Скотина, нагайка! – наставник стал лихорадочно заполнять кроссворд,– Давай я тебя разок влуплю для аппетита!

Костя перебрался из-под стола за шифоньер.

– Боишься, зараза! – удовлетворенно произнес Байзель,– бойся, гад! Говори быстро… руководитель компартии Советского Союза. Шесть букв…

– Брежнев! – донеслось из-за шифоньера,– Байзель я пИсать хочу!

– Ты буквы считать научись сначала кроссвордист, и только попробуй сказать, что ты Сталина не знаешь!

– Писать я хочу, пИсать!

– Так иди