Люциан Воляновский - Бесшумный фронт Страница 20

Друг против друга сидят представители двух миров. Один дрожит за свою шкуру, так как по существу он одинок, не знает, за что кладет свою голову, и считает, что с его собственной смертью кончается всё. А его противник, вооруженный глубоким убеждением в правильности идеи, кото­рой он служит, хорошо знает, что за ним стоит народ и что если бы даже ему пришлось погиб­нуть, то неумолимую битву па бесшумном фронте продолжат его верные товарищи.

После трех дней допросов офицер органов безо­пасности уже узнает все слабые места показаний нарушителя границы. На четвертый день он идет в атаку. В восемь утра в его кабинет вводят Махуру. В течение нескольких часов разговор пере­скакивает с одного вопроса на другой. Наконец происходит решительный диалог:

— Ну как? Продумали хорошенько то, что я вам сказал? Пришли уже к выводу, кто вас по­слал,— американцы, Андерс или, может быть, кто-нибудь другой?

— Повторяю: я оказался тут благодаря ошибке... Конечно, в этом есть немножко и моей легкомысленности, за которую я готов нести на­казание, но я не шпион... Просто я поддался шан­тажу со стороны офицеров генерала Андерса. Тут и речи нет о какой бы то ни было разведке. Меня просто попросили поехать в Польшу и...

Терпеливо слушают оба офицера болтовню Махуры. Допрос начался в восемь часов утра, а в два часа дня все трое съели обед, принесенный в кабинет из офицерской столовой. Затем беседа была продолжена Наконец Стефаняк прерывает поток слов Махуры:

— Слушайте внимательно, Махура! Постарай­тесь уразуметь то, что я вам сейчас скажу Вы принимаете нас за простаков? Или надеетесь на то, что ваши бредни могут убедить нас? Сначала вы заявили нам, что купили себе документы около зоопарка в Берлине. Мы попросили вас покачать на карте это место и спросили, по какой линии метро вы ехали туда из вашей гостиницы. Вы на­звали станцию и линию, которая совсем гуда не подходит. Потом вы стали говорить, что вас по­слал Андерс. Но оказалось, что вы вообще не очень-то знаете, кто он, этот Андерс. Сейчас от такой чепухи вы уже отказываетесь, правда? Теперь вы опять рассказываете другое: что вас послали американцы и что они, конечно, вас обменяют. Какой обмен, кто вам об этом наплел? И что нам дадут за вас? Может быть, подержан­ный «фордик»?.. Даже если бы вы действительно работали на них. то вы думаете, они дали бы за вас хоть полцента? Вы сами не верите в это! Мы спрашивали у вас имена людей, занимавшихся вашим обучением, давшие вам этот халтурный компас. Вы назвали несколько фамилий, которые наверняка выдуманы вами и выдуманы плохо. Но один раз — и, видимо, машинально, невольно, потому что ничего другого в голову вам тогда не пришло,— у вас вырвалось настоящее имя.

— Нет, нет, все имена правильны!.. Я вам го­ворю только правду, святую правду. Я хочу рас­считаться за этот нелегальный переход границы и вернуться домой...

— Насчет возвращения домой не будем пока говорить... Вы, наверное, знаете, что такое Himmelsfahrtskommando?[11]

— Так в вермахте называли особо опасное за­дание, которое давалось для выполнения...

— Точно. А вам не говорили, что такую именно «коммандо вознесения на небо» получили и вы? Господин Редер не уведомил вас об этом?

— Господин Редер?!

— Да, Редер. Надеюсь, вы не откажетесь, что знакомы с господином Редером? Ведь это един­ственное подлинное имя, которое вы назвали вчера. Был указан даже и адрес, но господин Ре­дер никогда там не был и не бывает...

— Господин Редер находится под началом американского полковника Робертса.

— Не морочьте голову! Ведь мы хорошо знаем господина Редера, эту высоченную особь, которая говорит о себе, что ей не хватает только полсан­тиметра до двух метров... Когда он читает, то держит бумаги на расстоянии вытянутой руки...

Адольф Махура невольно поднимается со стула. Он явно обескуражен. Он долго молча смотрит на сотрудника безопасности. Бальцерский отры­вается от протокола. Стефаняк продолжает:

— Теперь, Махура, я хотел спросить вас еще вот о чем — разве господин Редер имеет прачеч­ную? Садитесь и отвечайте спокойно: это у госпо­дина Редера такой красивый почерк, которым написано на галстуке место переброски агента через границу?

Глава тринадцатая Камера агента Махуры и вилла полковника Редера

Адольф Махура безвольно и растерянно са­дится на стул. Перо Бальцерского быстро сколь­зит по страницам протокола, когда агент Гелена говорит:

— Да, я вижу, что нет смысла запираться, вы все уже знаете и без меня...

Агент «ОДТ-738» получает тут же, в кабинете, ужин, после которого — он сам удивлен тому — становится только слушателем. Стефаняк анали­зирует жизнь Махуры.

— Разве тебе плохо было в пароходстве, па­рень? А? Ведь у тебя тут мать, братья... Кому же ты служил? Господину Редеру! Ну и что? Госпо­дин Редер не любит упускать тех тысяч марок, ко­торые проходят через его руки. Он купил себе виллу под Мюнхеном, а ты? Ты имел десять ма­рок в день во время обучения шпионажу, а теперь у тебя только тюремная камера... Да, да, оказали тебе услугу твои берлинские приятели! Можешь теперь поблагодарить их за то, что они оставили тебя в дураках...

В душе агента Махуры растет ненависть. За со­бачий грош его послали на верную смерть! Ему давали пфенниги, а сами загребали тысячи марок! Нет, он не может опровергнуть слов офицера безопасности... Он слушает в полном молчании, стараясь подавить клокочущую в нем злобу на тех, которые ввергли его в такую кабалу. Да, Кайзер и Редер сидят сейчас в берлинском ресто­ране, а он, Махура, оказался за решеткой... Этот мерзавец «Ганс», наверно, уже отдал перочин­ный ножик, получил положенный «гонорар» и теперь, поди, смеется над своим незадачливым пассажиром!..

«ОДТ-738» решительно прерывает офицера. Теперь уже приходится сменять Бальцерского, так как он один не успевает вести протокол. Агент Махура жаждет мести виновникам своей недоли. Да, он скажет все, все как есть! Он про­явит свою добрую волю: это, конечно, будет иметь вес в зале суда!..

— Надо, чтобы здесь был и этот перевозчик «Ганс»!.. Я расскажу вам, как мы с ним догово­рились...

Глава четырнадцатая Гейнц Ландвойгт едет на войну

«Мальбрук едет на войну.

Не знает, когда вернегся

Может на пасху, а может…»

Я беседовал с людьми, которые своими глазами видели, что произошло, когда герр Кайзер послал «Ганса» (или Гейнца Ландвойгта) с заданием привезти из Польши в Западный Берлин агента «ОДТ-738», несомненно, обремененного ценными шпионскими сведениями.