Александр Мартынов - В заповедной глуши Страница 26

И когда Витька, давясь слезами, поклялся, Егор рассказал ему такое, что у Витьки замерло дыхание. А Егор сказал спокойно: «Теперь я умру. А ты беги, Витя. Беги изо всех сил… — он начал задыхаться, в палату набились люди, что-то делали, но Егор яростно отстранял их и хрипел: — К солнцу… прямо к солнцу беги… бе…ги… Витя… ты… живи… беги, не оста…навливай… вайся…там… люди… мы — мы прокля… кхххааа… кляты… по-мо… лись… помолись за меня… страшно мне… господи… Витя… — и потом, когда Витька допятился до самых дверей палаты, Егор обмяк, его губы шевельнулись беззвучно, но Витька понял, прочёл по губам: — Прости.»…

…Через час после этого разговора Витька выбрался из такси за околицей Санкт-Петербурга.

В руках у него была спортивная сумка-рюкзак.

ЖИЗНЬ ВТОРАЯ, общая

ПЫЛЬ, ПЫЛЬ, ПЫЛЬ

Узнать, что воистину свято

И с кем разойдутся пути…

Ещё далеко до заката.

Немало сумеем пройти!

М. Семёнова.

1

Насчёт недели — Сергей Степанович не то чтобы переоценил силы сына, но скорей не принял в расчёт сложности передвижения. Валька был напуган — впервые, может быть, за всю жизнь, по-настоящему напуган, опасность, неведомая и от того ещё более страшная, чудилась ему повсеместно. Поэтому на седьмой день Валька, лёжа в кустах, рассматривал заправку, торчавшую посреди дороги недалеко от Смоленска.

Ему хотелось есть, причём очень сильно. Вальку преследовали образы всего того, что он не доел в своей короткой жизни, а на заправке был магазинчик. Но ещё там были менты — торчали прямо рядом. Валька две недели назад возмутился бы, скажи ему кто-нибудь, что он будет бояться этих «зомби в сером», как называл доблестных российских защитников правопорядка его отец, вычитавший это выражение у Черкасова. Но сейчас его буквально подчинила мысль, что под стеклом у их «нивы» — его портрет. И его схватят, как только он выйдет.

Валька совсем замучился, особенно — наблюдая, как один из ментов лопает гамбургер. А когда «нива» наконец отъехала, появились два мотоцикла, на которых приехали четверо парней — примерно одних лет с Валькой. Они обосновались под навесом кафе — судя по всему, так же надолго, как и менты.

Валька плюнул и выбрался из кустов.

Он собирался просто купить поесть — побольше — и опять кануть в лес. Мотоциклисты внимания на него не обратили, обсуждали что-то своё, передавая друг другу пиво. И Вальке внезапно очень захотелось поесть, сидя за столиком. Это было страшное искушение, которому мальчишка не мог не поддаться.

Поставив между ног рюкзак, Валька разместил на столике большой запотевший стакан колы, тарелку картошки с кетчупом и сосисками, два пирожных — и плотоядно на всё это уставился, испытывая наслаждение от самой мысли, что сейчас примется за еду. Но внезапно шум за плечом отвлёк его от созерцания первого за несколько дней нормального завтрака.

Оказывается, пока он увлечённо делал заказ, на сцене появился ещё один персонаж.

Коротко стриженый мальчишка, светлые волосы которого поблёскивали медным отливом, был явным бомжонком — грязный сам, широкая камуфляжная куртка тоже не слишком-то чистая, джинсы отливают металлом от грязи, пыльные растоптанные кроссовки… Около ноги мальчишки стояла большая спортивная сумка, глаза — недобро сощурены. Собственно, было от чего. Все четверо мотоциклистов, поднявшись, полукругом прижали его к углу станции и что-то явно «предъявляли». Мальчишка коротко отвечал, бросая взгляды туда-сюда.

Помедлив, Валька отвернулся. Ему хотелось есть и он был сейчас не в том положении, чтобы вмешиваться. Но как раз когда он взялся за пластмассовую вилку, шум буквально рванул его за плечо.

Около угла началась мгновенная свирепая драка. Один из мотоциклистов катился по асфальту, держась за лицо. Трое других молотили бомжонка — вернее, пытались молотить, тот быстро и квалифицированно отмахивался… ещё один нападающий сел наземь с открытым ртом… Но ясно было, чем эта драка закончится. Уже хотя бы потому, что первый, сбитый наземь, уже поднялся, сплюнул на асфальт вишнёвый шматок и, пригнувшись, полез рукой в карман узких джинсов. А оттуда вылез уже кулак с надетым на пальцы кастетом. Никелированная рамка ярко отразила солнечный блик.

Валька бросил быстрый взгляд на парня за стойкой кафе, потом — на работников заправки. Они и не смотрели в ту сторону.

Ну твою же мать…

Перескочив через стол, Валька вывернул руку парня с кастетом — сильно, резко, тот заорал и кубарем полете под столики, сшибая их. Кастет звонко поскакал в другую сторону. Все трое нападавших повернулись — и бомжонок тут же так отоварил одного по ушам кулаками, что тот рухнул с задавленным писком и больше не пытался подняться. Другого Валька угостил ногой в колено — тот присел и скрючился — а третий бросился бежать, перескочив нехилую придорожную канаву.

— Мотаем! — крикнул бомжонок, указывая отчаянным жестом на возвращающуюся «ниву».

— Рюкзак! — ответил Валька, метнулся к своему столику, сгрёб тарелку, рюкзак, пирожные — и рванул следом за парнем, который на бегу вскинул на плечо сумку.

Они галопом пронеслись к лесополосе, проскочили через неё. Валька грохнулся, мальчишка остановился, помог подняться. Пролетели через узкую полоску поля, ворвались в лес и не остановились, пока не оказались в чаще.

Оба прислушались. Никаких человеческих звуков ниоткуда не было слышно. Валька с сожалением посмотрел на пустую тарелку, лизнул её и протянул парнишке полураздавленное пирожное:

— Хочешь?

— Давай, — отозвался тот. Мальчишки присели на корягу и начали жевать. — Если хочешь есть варенье — не лови, братишка, мух, — подмигнул незнакомец Вальке. Валька засмеялся — не потому, что было смешно, а просто чтобы показать, что он «свой». — Ты из-за меня голодным остался, похоже?

— Да… — Валька пожал плечами, облизал пальцы.

— Спасибо, — мальчишка протянул руку. — Они б меня так отделали, что точно в реанимацию загремел бы. Ты здорово дерёшься.

— Более-менее, — Валька пожал руку мальчишки и в замешательстве на него уставился. Он не знал, что делать дальше и как себя вести. Более того — мальчишка был незапланированным фактором. И, между прочим, он сам тоже изучал Вальку примерно такими же глазами.

— Хипуешь, что ли? — спросил он наконец. Валька в первую секунду не понял, потом усмехнулся, отбросил со лба волосы:

— А, это… — он поправил повязку. — Нет, это так. Остаток от прошлой жизни.

— Беспризорничаешь? — понимающе спросил мальчишка. Валька вдруг ощутил, как сжало горло. Сам изумился — это было глупо и стыдно, а главное — неожиданно. Но голова сама собой упала, и Валька отвернулся. — Ясно… — вздохнул мальчишка. И положил Вальке на спину ладонь. — Брось, чего теперь. А хочешь — поплачь, я не буду смотреть.