Андрей Черетаев - Сибирский Робинзон Страница 27

Медленно пережевывая хлеб, я смотрел на лес и, к своему удивлению, нашел много интересного, чего раньше не замечал. Оказывается, совсем рядом обитала большая семья во главе с матерью-героиней. Обладатели рыжих шубок и пушистых хвостов ловко сновали по деревьям. Три бельчонка сидели в ряд около высокого кедра, а перед ними россыпью лежали кедровые орешки. Закончив с одним орехом, они тут же принимались за другой, шустро работая лапками, сильными челюстями и крепкими как алмаз зубами. Не отрываясь от приятного занятия, белки осматривали окрестности. Пушистые мордочки забавно поворачивались в разные стороны. Чёрные бусинки глаз ни на чем не задерживаясь подолгу.

Я их вспугнул, когда неуклюже с кряхтением поднялся с волокуши, намереваясь идти дальше. Белки стремглав взбежали на кедры.

Снегопад закончился, и даже настырный ветер сбавил обороты. Идти через глубокий снег было сущей пыткой, но я стремился быстрее добраться до очага, чтобы просушить ноги и отогреть руки. К концу пути мне всё чаще приходилось останавливаться, чтобы дать отдохнуть правой руке, возле большого пальца которой появилась весьма болезненная мозоль. Как же я не догадался сразу намотать какую-нибудь тряпку на провод!

Но поскольку я шел знакомой дорогой и был относительно сыт, то очень скоро, намного быстрее, чем прежде, достиг речушки. Переход через быстро текущую водную преграду вызывал у меня неприятное чувство. Перескакивая по камням, я в любой момент мог ухнуть в воду. Течение потащило бы меня вниз и, в конце концов, я бы погиб от переохлаждения. Нечего было и думать, чтобы перенести весь скарб разом, и мне пришлось сделать несколько ходок. Полагаю, не нужно рассказывать, как я огорчился, уронив пакет с вином. Он мгновенно скрылся вдали, унесенный могучим потоком, и мне оставалось только грязно ругаться. Осипшим голосом, я в последний раз послал вдогонку пакету самое непотребное слово, плюнул и выскочил на берег. Как ни странно, такая разрядка меня взбодрила, я почувствовал себя уже намного лучше.

Последним на сегодняшний день бедствием, стало возобновление снегопада. Небеса словно разверзлись. Сразу стало темно. Я спешно перетащил добычу под защиту своего жилища.

Глава десятая

ЕВА

…Нам с тобой голубых небес навес,

нам с тобой станет лес глухой стеной,

нам с тобой из заплёванных колодцев не пить.

План такой. Нам с тобой…

и беда станет не беда…

Оставшуюся часть дня я посвятил трем мероприятиям: расширению своего жизненного пространства, заготовке дров и систематизации принесенной из самолёта добычи. Когда небо затянуто тучами, а на вашем запястье нет даже самых дешевых китайских часов, очень трудно определить время. Пришлось поверить «внутренним часикам», заведенным тридцать лет назад, и они мне подсказывали, что сейчас около четырех часов дня. А раз так, то лучше было поторопиться и натаскать хвороста как можно больше, ибо предстоящую ночь я хотел провести в тепле, с максимально возможным комфортом. Из всех полученных при падении травм меня больше всего беспокоили повреждения челюсти и спины. Спину иногда начинало ломить так, что хоть ложись и помирай. Поврежденная рука заживала, и я уже мог уверенно двигать пальцами, но несмотря на это опасался снимать шину и слишком нагружать руку работой.

Снег вновь забивался под джинсы и в ботинки. Носки от постоянной сырости потеряли эластичность и сползли с щиколотки. Раньше у меня замерзали ступни, а теперь и выше, вплоть до икр. Просто отвратительное, скверное ощущение — сырые и замершие ноги. Из-за них зубы начинали ещё сильнее болеть. Мне совершенно не стыдно было плакать и скулить. В такие минуты где-то глубоко в помутившемся подсознании возникала провокационная идея: нужно изо всех сил удариться головой о дерево или всё тот же унитаз, чтобы «отбросить копыта» от болевого шока, перестав раз и навсегда мучиться. Но я хотел жить, и жажда жизни гнала прочь всякую мысль о суициде.

За два часа упорной и тяжелой работы я умудрился перекрыть сучьями и лапником еще одну туалетную кабинку. В результате у меня получилось вполне сносное жилище с небольшой кладовкой. Немного отдохнув, я натаскал весьма приличную кучу хвороста, сожалея, что не было топора, а то можно было бы повалить и порубить парочку нетолстых сухих берез, которые я приметил на своем берегу. Хорошие поленья горят долго, всю ночь. Положив всего несколько штук, можно спокойно ложиться спать и не думать о поддержании костра. Но топора не было, и пришлось ограничиться быстро прогорающими ветками.

— Чёрт побери, что же такое придумать? — пробормотал я, думая об устройстве очага.

Каморка была маленькой. Я оценивающе посмотрел на унитаз, служивший мне креслом. Приподнял крышку. Унитаз был неглубокий, если туда наложить дров и попытаться их разжечь, гореть они не будут.

— Н-да… Не будет хватать кислорода, и вместо огня я получу один слезоточивый газ…

Я отвел взгляд от унитаза и продолжал размышлять. Перед моим мысленным взором проплывали различные печки — деревенские, в саунах и банях, печи в туристических банях и даже паровозная топка. «Стоп! Стоп! — остановил я сам себя, — точно, туристическая баня!.. Ура! Какой же я молодец!»

Я был страшно рад, потому что поймал нить идеи, которую теперь следовало осторожно, не разрывая, вытянуть. Я вспомнил о печке походной бани, где основным принципом являлось накаливание камней. Вот, накалить камни! Мысль!

— Итак, нужно найти несколько камней… они не должны быть маленькими, иначе быстро остынут, — начал я проговаривать вслух план дальнейших действий, — я кладу их в унитаз, разжигаю там костёр. И что мы получаем? Первое — огонь, ну это понятно. Второе — камни нагреваются, выделяют тепло и поддерживают высокую температуру в очаге, не давая остыть углям».

— Гениально, — прошептал я, — просто гениально. Я гений. А то всё идиот, да осёл, а потом снова идиот. Ведь можешь, когда захочешь, — без всякой застенчивости похвалил я сам себя.

Вдохновлённый идеей, я, пока окончательно не стемнело, бросился к реке. Берег был покрыт толстым слоем снега, и мне пришлось доставать камни из ледяной воды. Стоило только опустить руку, как она от холода тут же переставала слушаться, а ладонь и пальцы больше походили на скрюченную куриную лапу, чем на конечность человека. Благо, что нужно только три камня! Однако, уложив камни внутрь унитаза, я, скрепя сердце, признал, что было бы неплохо доложить еще с десяток небольших овальных голышей и тогда печка получится на все пять баллов. Пришлось бежать! А что тут поделаешь?