Александр Мартынов - В заповедной глуши Страница 29

Он ожидал, что Витька посмеётся. Но тот сказал только:

— Хороший ты парень, Валь…Чёрт, мы только утром познакомились, а я тебя как будто сто лет знаю! — а потом вытянул руку: — Смотри, там шоссе.

Действительно, дорога вливалась в шоссе. И сквозь мокрые деревья горела россыпь жёлтых огней, а над ними — размашистое и вроде бы как даже уходящее вдаль:

У ДОРОГИ

— Кафе, — вытянул Витька руку вперёд таким жестом, как будто он сам это кафе построил и является его владельцем. — Зайдём погреться?

3

В кафе было шумно и накурено. С первого взгляда казалось, что нет ни единого свободного столика и даже у высокой стойки не протолкнуться. Ощущение подтверждалось массой машин на стоянке: от большегрузных трейлеров, шедших в Белоруссию, Польшу и дальше, до ментовской «нивы», от «запорожца» до «субару». Дым плавал под потолком, кто-то бренчал на гитаре, по телевизору почти неслышно выступало какое-то «оно», на полу было грязно и мокро. Но тут по крайней мере не лило с потолка. И как раз когда мальчишки оглядывались, войдя и ощущая себя неуютно, лишними какими-то, из-за ближнего столика поднялись двое молодых мужиков, по виду — дальнобойщиков. Один из них окликнул:

— Э, пацаны, садись, мы уходим.

Мальчишки не заставили себя просить дважды и устроились на тёплых пластиковых стульях. Валька исподтишка озирался — компания казалась ему подозрительной. Витька пояснил небрежно:

— Вон менты. Вон б…ди, — он кивнул на нескольких женщин за двумя столиками, — так себе, третий сорт. Дальнобойщики вон… а вон наш кофе идёт. Мелочь есть?

— Угу, — Валька выложил, покопавшись в кармане, несколько пятирублёвых монеток. Витька придержал за подол короткой фирменной юбочки девчонку на год, не больше, старше самих ребят, улыбнулся и сказал:

— Пару кофе принеси.

— Мы бесиков не пускаем, — виновато сказала девчонка. Видно было, что симпатичные мальчишки ей сразу приглянулись. — Папка не велит.

— А кто сказал, что мы бесики? — удивился Витька. — Мы странствующие миллионеры. Кофе будет?

— Будет, — засмеялась девчонка, — сейчас.

Мальчишки бросили рюкзак и сумку под стол. И только теперь почувствовали, как промокли и устали. Их потянуло в сон — просто потому, что тут было сухо. Под телевизором сидел маленький котёнок — он жадно лопал кусочек хлеба, наверное, вымазанный в подливке. Витька, поставив подбородок на положенные на стол — один на другой — кулаки, внимательно наблюдал за котёнком и чему-то улыбался. Валька, отвалившись затылком к стене, сонно смотрел вокруг. Сегодня утром он ещё был один. А сейчас… сейчас не один. Вот что главное…

Девчонка принесла кофе. От стаканчиков пахло горьковатым напитком, и мальчишки тут же опрокинули их, обжигая рот.

— В душ бы сейчас, — помечтал Валька. Витька сказал:

— Слушай… я немного посплю. Чуть-чуть. Посмотри за сумкой, ага?

— Конечно, — Валька сел удобнее. Витька уронил голову на стол и правда тут же уснул. Как сам Валька днём.

Вальке тоже хотелось спать, но в то же время он ощущал какую-то приподнятость, как при температуре. Он уже давно ничем не болел, но помнил это ощущение из раннего детства. Народу в кафе стало ещё больше, шум усилился. И как раз когда Валька закончил осмотр помещения, к столику подошёл молодой мужик и тихо, но внушительно сказал:

— Выметайтесь, ну?

Девчонка около стойки сделала печальное лицо. Валька положил ногу на ногу и поинтересовался весело:

— А как насчёт святого закона гостеприимства — неужели выгоните под дождь двух мальчишек? — лицо хозяина помрачнело ещё больше, Валька поднял ладонь: — Стоп. Вижу, что выгоните. Sans facon, voila, savoir vivre… rien a faire, retournons a nos moutons[10]. Вам нужны деньги. Ну что ж…

Валька встал, вежливо жестом попросил хозяина отстраниться (он ошарашено сделал шажок в сторону и проводил Вальку взглядом) и через зал подошёл к молодому мужику, наигрывавшему на гитаре.

— Разрешите ваш инструмент?

— Да ради бога, — охотно ответил мужик. Он был патлатый, на груди поверх кожаной куртки висел значок пацифиста, волосы стягивала повязка с надписью Я ПРАВ, по обеим сторонам от которой весело скалились над скрещенными костями белые черепа.

— Только уговор: попсу не играть.

— Уговор, — согласился Валька, беря инструмент — на широком брезентовом ремне, поцарапанный… Потрогал струны, прислонился к стойке, чуть кивнул девчонке — та понятливо вырубила телевизор.

Я по жизни загулял —Словно в тёмный лес попал!Я по жизни заблудился —Я, наверное, пропал!Я рванулся — но упал,Зацепился за любовь!Понимаю, что пропал,

Разодрал всю душу в кровь! — голос Вальки легко прорезал шум, и тот стал затихать. Мальчишка оттолкнулся спиной от стойки, пошёл между столиков…

Волки воют за спиной —Воют, гонятся за мной,Впереди гудят машины,Я им вслед кричу: «Постой!!!»Чуть не сбил — уехал вдаль…Что ему моя печаль?Он в своём лесу плутает,Никого ему не жаль!— Я по жизни загулял —Словно в тёмный лес попал!Я по жизни заблудился —

Я, наверное, пропал! — поддержали его несколько голосов. Валька широко улыбнулся:

Нечисть рядом — вот она!Капает с клыков слюна!Но и сам я обозлился —Я теперь как сатана!И пошёл я напролом,Покидал их в бурелом,Стало мне легко и вольно,Ночью мне в лесу — как днём!Я по жизни загулял —Словно в тёмный лес попал!Я по жизни заблудился —

Я, наверное, пропал! — хором гаркнул зальчик. Валька бросил гитару хозяину — тот ловко её поймал — и, прыгнув на руки (пропадай моя малина, всю сожрал её медведь!), выдал когда-то увиденный в исполнении отца танец его молодости, «нижний брейк» во всей его заведённости, скандируя одновременно:

— Я теперь в своём лесу гордо голову несу, знаю — если заплутаю, сам тогда себя спасу! — Валька вскочил, поймал брошенную обратно гитару, встал плотнее…

Я так давно не бродил по земле босиком,Не любил,не страдал,не плакал…Я — деловой. И ты не мечтай о другом.Поставлена карта на кон!Судьба-судьба — что сделала ты со мной!Допекла, как нечистая сила…Когда-нибудь с повинной приду головой —Во имя отца и сына…

… — Пожалуйста, — Валька с полупоклоном протянул хозяину растрёпанную пачку купюр и горсть мелочи. — Шестьсот семьдесят три рубля. Хватит в оплату столика?