Рене де Пон-Жест - Жемчужная река Страница 3

Наконец, прискакал префект полиции Фо-Гоп. Это был расторопный молодой человек, недавно назначенный на должность префекта и очень гордившийся этим званием. Он знал, что отец убитого — человек важный и богатый, и всячески старался доказать свою ловкость и усердие.

Весть об убийстве молодого Линга быстро облетела окрестности. Несмотря на ранний час, огромная толпа любопытных собралась у ворот виллы. Пришлось забаррикадировать ворота; слуги боялись, что народ ворвется в парк и устроит самосуд над новобрачной.

Завидев красные шапки полиции, толпа радостно заревела и расступилась, не ожидая кнута.

Фо-Гоп постучался, назвал себя. Его впустили, и он двинулся в сад, приказав запереть калитку.

Линг Тиэн-ло сидел на скамейке, у входа, закрыв лицо руками.

Префект подошел к нему, осторожно тронул за плечо. Несчастный отец поднял голову. Глаза его были полны слез. Злоба сменилась молчаливым отчаянием, свойственным сильным натурам. Понимая, что надо взять себя в руки, старик выпрямился и знаком приказал Фо-Гопу следовать за собой.

Молча подошли они к убитому.

Сжавшись в комочек, как растоптанный цветок, Лиу-Сиу лежала возле трупа. Казалось, что она мертва. И только дрожащая от рыданий грудь показывала, что она жива.

Труп был прикрыт роскошным шелковым покрывалом. Лежал он в той же позе, как его нашли, — и ни одна рука к нему не прикоснулась, ибо в Китае запрещено прикасаться к убитому, прежде чем власти осмотрят и жертву и место убийства и восстановят, таким образом, картину преступления. По китайским законам предают суду не только убийц, но и тех, на чьей земле совершено преступление.

Внимательно осмотрев место преступления и жертву, Фо-Гоп подробно допросил отца и приказал раздеть убитого. Линг Тиэн-ло в ужасе отвернулся, а префект стал на колени и долго и внимательно осматривал рану и все тело Линга. Затем встал и медленно прошелся по аллее, глубоко задумавшись.

— Благородный Линг Тиэн-ло, — сказал он наконец, — ваш сын убит рукою сильного и рослого мужчины. Женщина не могла бы нанести ему такую глубокую и широкую рану. Скажу больше: его прикончили, когда он уже не мог сопротивляться. Посмотрите: на дорожке возле самого трупа нет никаких следов борьбы. А между тем в нескольких шагах отсюда я нашел место, где долго топтались два человека. Несомненно, там на него напали, там он и упал. Но борьба была рукопашная, потому что ни на земле, ни на одежде вашего сына я не нашел ни одного пятнышка крови. Поэтому я полагаю, что его убили здесь.

— Что же вы, собственно, думаете? — спросил Линг-отец, с ужасом слушая рассуждения префекта.

— Ваш сын был схвачен в аллее. Его ошеломили, а может быть, и придушили. Затем убийца притащил его сюда и прикончил кинжалом. Доказательством может быть то, что между местом борьбы и местонахождением трупа я нашел следы одной пары ног. Смотрите, какие крупные и глубокие следы. Это следы человека, нагруженного чем-то очень тяжелым. Иного объяснения не придумать. Не правда ли, Мим-По?

Мим-По, домашний врач семейства Лингов, стоял на коленях возле убитого и внимательно рассматривал рану.

— Да, вы, несомненно, правы, — ответил он, вставая. — Рана нанесена тяжелым оружием с двумя лезвиями. Такое оружие слишком тяжело для женских рук. Обратите внимание и на губы убитого: их цвет и припухлость показывают, что перед нанесением раны его заставили выпить если не яду, то очень сильного наркотика. Но что именно — я затрудняюсь сказать.

Довольная и радостная улыбка мелькнула на губах префекта. Но, приняв строго-деловой вид, он сказал, обращаясь к хозяину дома:

— Благородный Линг Тиэн-ло, вы можете перенести тело вашего сына в дом. А эта женщина, — добавил он, указывая на Лиу-Сиу, — пусть ожидает меня в своей комнате. И пусть туда соберутся все ее служанки. Я просил бы также запереть ворота, чтобы никто не мог выйти из вашего дома.

Лиу-Сиу слушала все это и, казалось, ничего не понимала. Ее блуждающий взгляд переходил от окровавленного тела на Линг Тиэн-ло и всех присутствующих и снова неотвязно возвращался к телу. Можно было подумать, что она сошла с ума.

Почувствовав, что ее поднимают, Лиу-Сиу попробовала встать, но ноги подкашивались. Пришлось взять ее на руки.

Поднимая убитого, слуги заметили под ним какой-то блестящий предмет. Полицейский поднял его и протянул префекту.

— Это веер вашего сына? — спросил Фо-Гоп у старика.

— Нет, — печально покачал он головою. — Я не знаю, чей это веер. Это совсем не его монограмма.

На одной из пластинок веера действительно блестела забрызганная кровью монограмма.

— Значит, это веер убийцы, — решил префект. — Благодарите судьбу, господин Линг Тиэн-ло. Это — великолепная улика, которая поможет нам его обнаружить.

И, вручив одному из полицейских драгоценную улику, Фо-Гоп приказал следовать за собой.

Все направились к дому.

Приказания префекта были исполнены. Лиу-Сиу была в своей спальне, и Фо-Гоп вошел со служанками в брачный покой, где трепещущая невеста накануне ожидала супруга. Комната была в беспорядке.

Префект внимательно осмотрелся, что-то записал и приступил к допросу служанок.

Их показания буквально совпадали.

Около полуночи они услыхали условный стук в дверь спальни и впустили новобрачного, узнав его по нарядному костюму. Затем они ушли, закрыв за собою двери. Они не слыхали, выходил ли Линг Та-ланг из комнаты жены. А если и выходил, то когда именно. Не видали ничего подозрительного и не знают, входил ли кто-нибудь в спальню новобрачных.

Ничего не знала и невеста.

— Я не помню, когда это было, — ответила она, стараясь собраться с мыслями. — Муж вошел в комнату. Я так испугалась, что упала в обморок. И больше ничего не помню. Крики в саду разбудили меня утром. Я ничего не знаю, ничего.

— Как! — строго перебил префект. — Вы не знаете, когда муж оставил вас! Вы не слыхали, как кто-то проник в вашу комнату после его ухода, как занял его место в постели. Посмотрите: вот отпечаток его ладони на вашей подушке. Потом он разбил шкатулку с вашими драгоценностями, ограбил вас и исчез. И вы могли ничего не заметить!

— Я ничего не знаю. Клянусь вам, — повторяла несчастная женщина, теряя силы.

— Знаете ли вы этот веер? — продолжал Фо-Гоп, заставляя ее поднять глаза.

— Нет, — прошептала Лиу-Сиу.

— Как! Разве вам не знакомо это имя?

— Это имя? Нет, я знаю, кто это! — оживилась она, сквозь слезы рассматривая веер. И легкая улыбка надежды мелькнула на ее губах. — Это веер И-Тэ.