Джек Брюл - Молчаливые воды Страница 30

Он с товарищами прибыл на «Орегон» три часа назад после короткого перелета из столицы Парагвая в Бразилию. Первый час они разговаривали с членами экипажа о том, что случилось и как Джерри пожертвовал собой, чтобы они смогли уйти. На вечер уже была назначена поминальная служба. На камбузе готовили традиционные польские блюда, в том числе пироги, кóтлет шабóвы[19] и сырник – творожный торт – на десерт.

Обычно такие службы проводил Кабрильо, но Майк Троно, друживший с Джерри, попросил оказать эту честь ему.

Хуан покинул свою каюту и принялся медленно обходить свой корабль, стоявший на якоре возле порта Сантос. Тропическое солнце жгло стальные палубы, но пассат, продувая тонкую полотняную рубашку, приносил прохладу. Даже для самого зоркого глаза «Орегон» готов был отправиться на слом. Палубу загромождал мусор, а там, где облупившуюся или слезающую краску пытались заменить, это делали так поспешно, на скорую руку, что из-за множества безобразных цветов и оттенков «Орегон» казался едва ли не замаскированным. Центральная белая полоска иранского флага, свисавшего на кормовой подзор, казалась единственным светлым пятном на старом фрейтере.

Хуан подошел к круглой нефтяной бочке, стоявшей у поручня. Достал из кармана наушник-микрофон и вызвал оперативный центр. «Орегон» был снабжен зашифрованной сотовой связью.

– Привет, – послышался высокий голос Линды Росс, принявшей вызов.

– И тебе привет, – ответил Кабрильо. – Окажи любезность, активируй палубное орудие номер пять.

– Какие-то проблемы?

– Нет. Просто провожу осмотр старушки.

Хуан знал, что на корабле всем известно: когда он встревожен, всегда начинает осмотр.

– Есть такое дело, Хуан. Начинаем.

Специальный механизм поднял крышку нефтяной бочки и опустил наружу вдоль ее бока. Над палубой стволом вперед поднялся средний пулемет М-60 и развернулся в сторону моря. Хуан осмотрел патронную ленту. На меди ни следа коррозии, а сам пулемет хорошо обработан оружейной смазкой.

– Вроде неплохо, – сказал Хуан и попросил Линду вернуть пулемет на место.

Он неторопливо спустился в машинное отделение, сердце своего детища. Там было чисто, как в операционной. Принципиально новая энергетическая установка корабля использовала в так называемой магнитогидродинамической системе сверхохлажденные магниты, чтобы извлекать из морской воды свободные электроны. Технология была настолько экспериментальной, что не использовалась больше ни на одном корабле в мире. В помещении господствовали крионасосы, постоянно охлаждающие магниты до трехсот градусов ниже нуля. Турбины главной двигательной установки проходят вдоль всей продольной оси «Орегона», диаметр у них как у железнодорожной цистерны. Внутри помещались лопасти с изменяемой геометрией, которые, не будь они заключены во внутренностях старого фрейтера, стали бы гордостью любого музея современного искусства. Когда через них проходила вода, все пространство гудело от невообразимой мощи.

«Орегон» мог развивать скорость, немыслимую для судна его габаритов, и останавливаться быстро, как спортивный автомобиль. С мощными поперечными двигателями и боковыми выпускными отверстиями корабль способен поворачиваться на месте.

Хуан не спеша отправился дальше, не придерживаясь никакого определенного маршрута. В коридорах и рабочих зонах обычно болтали и шутили. Не сегодня. Вместо смеха потупленные взгляды. Мужчины и женщины Корпорации продолжали выполнять свой долг, зная, что одного из них больше нет. Хуан не чувствовал, что товарищи винят его в смерти Джерри, и это облегчало его бремя. Его не винили, потому что все осознавали свою долю ответственности. Они команда и потому поровну делят и победы, и поражения.

Пять минут Кабрильо смотрел на маленького Дега, висевшего в коридоре там, где размещалось большинство кают. На слабо освещенной картине была изображена балерина, завязывающая на икре ленты пуанта. По мнению Хуана, ни до, ни после этого художника так запечатлеть на полотне свет, невинность и красоту не удавалось никому. Иронию того, что он одновременно мог оценить шедевр Дега и уродливую функциональность пулемета, сам Хуан не ощущал. Эстетика является нам в самых разных формах.

В носовом трюме он понаблюдал, как члены экипажа готовятся достать запасной РИБ. Когда они выйдут в море, подальше от любопытных глаз, палубный кран поднимет РИБ из трюма, поставит на воду у правого борта, и лебедка втянет моторку в лодочный отсек у ватерлинии.

Хуан осмотрел корабельный бассейн. Обычно плавание было его любимым видом упражнений – именно благодаря этому плечи Хуана оставались широкими, а талия узкой, – но за последние двое суток он столько времени провел в воде, что, пожалуй, предпочтет качать железо в соседнем спортзале.

На самом дне корабля, прямо над килем, размещалась одна из его главных тайн: объемистое, похожее на пещеру помещение, откуда экипаж может выпустить два подводных аппарата. На дне спусковой шахты расходятся створки массивных дверей, и мини-лодки можно выпускать и принимать на борт даже на ходу, хотя желательно, чтобы «Орегон» в это время не двигался. Инженерное решение, необходимое, чтобы создать такое пространство и одновременно сохранить целостность корпуса, – стало для Хуана сверхзадачей, когда он превращал старый лесовоз в боевой корабль.

Ангар под самым задним из пяти трюмов корабля пустовал – ни души. На своем шасси стоял черный МД-520Н со сложенными лопастями несущего винта. В отличие от традиционного вертолета эта модель не имела хвостового винта. Вместо этого струя газов, вытекающая из двигателя, по трубке выводилась через хвост и противостояла крутящему моменту верхнего ротора. Это делало машину послушнее большинства вертушек, и, как говаривал Гомес Адамс, выглядела она классно.

В ангаре тесно из-за изменений, которые пришлось вносить, когда они отказались от маленького вертолета «Робинсон Р-44», который когда-то использовали.

В лазарете он застал Джулию Хаксли, их военврача; она бинтовала руку одному из механиков. Он сильно порезался в мастерской, и ему пришлось наложить несколько швов. На Джулии был белый халат – ее «визитная карточка», а волосы она собрала в хвост и стянула аптечной резинкой.

– До конца вахты никакого «ромового довольствия», Сэм, – пошутила Джулия, закончив перевязку.

– Обещаю. Больше не буду сверлить подшофе.

– Ты в порядке? – спросил его Хуан.

– Да. Глупо получилось. Отец с первого дня работы в гараже учил меня глаз не спускать с инструментов. А я что? Зазевался, пока возился с куском стали, и чертова штука соскользнула. Картина такая, словно я забивал свинью в бойне.