Ледяные отражения - Надежда Храмушина Страница 30

— Как это понять? — Я даже опешила от таких её слов.

— А так, что не хватило сил у Антониды справиться со всем, что с провала на нас навалилось, разлетелось наше горе по соседям. И от нас не ушло, и к вам залетело. Вот и говорю тебе, лучше бы уж случилось то, что должно было случиться. Одно колдовство на другое наложилось, и вдвое больше слёз и горя нашим семьям принесло. А я к чему тебе сейчас это говорю, вспомнились мне слова моей бабки Тани, она мне перед смертью сказала, что лучше бы один раз горе пережили, пусть бы шло всё так, как судьба распорядилась, негоже в новый день старые грехи тащить, поперёк судьбы идти.

Вот мы с Маней и договорились, что если сподобится нам с ней снова встретиться с неизбежным, не будем боле прятаться от него, исполним всё, что должно было ещё давно исполниться, и что никак не уходит от нас. Не будем отягощать судьбу других людей, отгоняя от себя проклятье. Вот такая у меня история. Всё как на духу вам сказала.

Валентина Тарасовна грустно смотрела в окно, где на заборе сидел Гавран. Даже сквозь ночную темноту, чёрные глаза его хищно блестели. Он каркнул, словно поставил точку в рассказе Валентины Тарасовны, и мы все вздрогнули. Первым заговорил Сакатов:

— Валентина Тарасовна, конечно, всё, что Вы рассказали, очень грустно, я думаю, все прониклись той трагедией, что произошла в Вашей семье. Но, ради бога, скажите, зачем Вы нам-то помешали сотворить ритуал, чтобы освободить Любаву из ледяного плена? Вы же знаете её историю, она тоже трагична. А мы не собирались колдовством её судьбу облегчать за счёт других жизней, просто хотели отпустить её.

— Нет, каждый получает то, что заслужил. — Голос Валентины Тарасовны зазвучал твёрдо, она не собиралась сдаваться — Каждому надо пройти свой путь от начала до конца, в этом и есть мудрость жизни.

— А чем та девочка Любава заслужила такое суровое наказание? — Спросила я её.

— Нам не дано такое знать, за себя бы ответить, а другие пусть сами за себя отвечают.

— Так вот мы с Вами и пришли к тому первому греху, который и запустил всю цепочку трагедий, которые навалились на ваши, и не только на ваши семьи. Когда Оксана упала в реку и стала тонуть, Меланья отвернулась и решила, что так, видно, судьбой предназначено. Получается, она правильно это сделала? — Спросила я Валентину Тарасовну и увидела, как в её глазах промелькнуло сомнение — Получается, что люди не должны помогать друг другу? Равнодушно проходить мимо чужой беды?

— Я говорю про то, что колдовать не надо. Всё зло от этого. — Ответила она, но уже не так уверенно — Колдовство — грех, оно портит людей. В одном месте добавляет, а в другом отбирает.

— Согласна. — Ответила я — Так ведь и колдовство бывает разное. Есть колдовство, которое приносит богатство, а есть колдовство, которое спасает жизни.

— А кто решает, какое колдовство доброе, а какое худое? — Не сдавалась Валентина Тарасовна — Как можно знать наперёд, куда оно приведёт? Моя тётка Евдокия тоже хотела помочь нам с мамкой, да только всё вон как вышло, и себе не помогли, и врагов нажили.

— Валентина Тарасовна, — продолжал убеждать её Сакатов — пользоваться или не пользоваться колдовством, это выбор каждый сам делает для себя. Но ведь есть кроме обычной нашей жизни ещё та, о которой только в сказках и пишут. И вроде, как бы, стесняются о ней вслух говорить. А она есть, и всегда была. Поэтому издревле были ведуны, знахарки, колдуны. Не могу с Вами ни согласиться, что очень тонка черта между злом и добром, и порой ошибаются даже те, кто всю свою жизнь поставил на служение людям, на борьбу с разной нечистью. Но что теперь, совсем не надо бороться со сверхъестественным злом? А с ним без колдовства не справишься! И что тогда люди называют предательством? Как раз то, что один человек не помог другому в критической ситуации, бросил его на волю более хитрого и сильного противника. Нет, я с Вами в корне не согласен, нельзя делать девизом своей жизни «Будь, что будет».

— Ты, Валентина, понятно, пострадала много в жизни, так ведь в каждой семье трагедий и без провала хватает! — Включился в разговор Иван Дмитриевич — Посмотри-ка хоть и по нашей деревне. Не в каждый дом те проклятые камушки попадали, но в каждой семье свои печали. Покажи мне хоть одну семью, про которую можно сказать — вот, прожили они без бед! А, молчишь? То-то и оно. Но ведь мы же помогаем друг другу, когда тяжёлый час приходит. Когда Манька упала с лесенки, вон, ты к ней в день по нескольку раз бегала, помогала, продукты покупала, кашеварила у неё. И к тебе Анька всю ту зиму ходила уколы ставила. Вы же не говорили, что ладно, заслужила, не буду помогать! А что касается колдовства. Вспомни-ка, тётю Алю, царство ей небесное, она в бане с молитвой всех наших ребятишек лечила, спины выправляла старикам. Моя Нинка вон как с головой мучилась, так она её за три бани вылечила. И что, кто её колдуньей звал? Никто! Все уважали, доверяли ей. Постой-ка, ты ведь тоже к ней ходила, а?

— Вот видите! — Подхватил Сакатов — Оказывается, колдовство вовсе не такая уж и плохая вещь, если пользоваться ею разумно, не причиняя другим вреда.

— Ты почему нам вчера всё это не сказала! — Иван Дмитриевич сердито посмотрел на Валентину Тарасовну — Ты посмотри, сколько людей намучилось зазря, завтра людям на работу, а они сидят тут с нами, а мы ещё и палки им в колеса втыкаем.

— Валентина Тарасовна, мы сейчас уедем, но на следующей неделе к выходным обязательно приедем снова, мы должны помочь Любаве, и мы от этого не откажемся. — Сказала я — И ещё, мы постараемся Вам тоже помочь, отпустить Гаврана, расторгнуть тот договор. Ничего не обещаем, но у нас есть одна ведунья с Алтая, мы обязательно с ней переговорим, может,