Правдивая история короля Якова - Анфиса Каховская Страница 36

Он вдруг заметил, что Дарина смотрит на него с выражением непонятной муки на лице и по щекам её текут слёзы – и испугался.

– Да, не волнуйся. Ничего я твоему Иларию не сделаю. Разве же я тебя когда-нибудь обманывал?

– Нет, – затрясла головой Дарина. – Не то! Это опять я. Опять я виновата. Насчёт артистов. Я тебя обманула тогда.

И прорываясь сквозь рыдания, она рассказала отцу о том, как сняла его Слово с артистов, как заворожила стражников, заставив их доложить ему совсем не то, что было на самом деле.

Арн был потрясён. За все семнадцать лет своей жизни Дарина его ни разу не обманула! Он абсолютно доверял ей. И вот за последние несколько дней она дважды поступила с ним нечестно: сначала ушла из дома не Отражением, нарушив данное ему обещание – и вот теперь.

– Это всё? – спросил Арн, когда она замолчала. До этого он слушал, не вставив ни единого замечания.

Дарина кивнула.

– Дарина, скажи мне, прошу тебя, что ещё ты от меня скрываешь? – продолжил Арн очень спокойно.

Но это спокойствие напугало её гораздо больше. Из глаз её вновь ручьём потекли слёзы.

– Папа, клянусь, это всё. Я рассказала тебе всё. Остальное ты знаешь. Пожалуйста, поверь мне!

Ах, сколько бы он отдал, чтобы ей поверить!

– Дарина, доченька! – только и сказал он и прижал её к себе. Внутри него всё болело. Этот удар был больнее, чем тот, что нанёс ему кинжалом Иларий.

Дарина выплакалась. Не сказать, что она успокоилась, просто, вероятно, закончился запас слёз – уж очень много их вылилось за этот день.

– Дарина, – сказал Арн после долгого молчания. – Можешь мне ответить на вопрос? Что нашли стражники у артистов? Из-за чего их арестовали?

– Я не знаю. Правда! Я не слышала, о чём они разговаривали.

– Ладно. Сейчас это, наверное, уже не важно.

– Я, правда, не знаю.

Арн рассеянно кивнул.

– Папа, ты мне совсем теперь не веришь? – спросила она тихо. Сил на новые слёзы у неё уже не было. – А если я пообещаю, что никогда-никогда больше тебя не обману?

Арн вздохнул.

– Понимаешь, если бы это зависело от меня, я бы обязательно поверил тебе. Но, увы, мы не можем сами решать, кому доверять, а кому нет. Это сильнее нас. Я теперь каждый раз буду сомневаться в твоих словах, и это не зависит от моего или твоего желания. Придётся нам как-то с этим жить.

– Но я не смогу! Мне нужно, чтоб ты верил мне! Без этого я не смогу жить!

– Ничего, – он скупо улыбнулся. – Придётся научиться.

– Ведь ты ворожей! Придумай что-нибудь. Наверняка есть какой-нибудь – любой! – волшебный способ доказать тебе, что я больше тебя не обману.

Арн задумался.

– Вообще-то, конечно, существуют заклинания для того, чтобы проверять, лжёт человек или нет. Но их используют на преступниках. Для тебя это будет слишком унизительно.

– Ничего! – глаза её сверкнули. – Я заслужила. И если это единственный способ сделать так, чтобы ты мне доверял, я готова потерпеть. Пусть будет больно. Я справлюсь.

Она даже была бы рада, если бы это было больно или неприятно – ей очень хотелось хоть частично искупить свою вину.

Арн, видя ее решимость, мягко произнёс:

– Ну что ж, если ты сама этого хочешь…

– Очень хочу!

– Дай руку.

Она поспешно выбросила в его сторону руку с таким выражением, будто ждала, что он её сейчас отрубит.

Арн что-то прошептал и обвёл пальцем вокруг её запястья, словно рисуя невидимую линию.

– Всё.

– Всё? – разочарованно произнесла Дарина.

– Ну да, – Арн невольно засмеялся, видя её недоумение. – А ты что хотела?

– И что теперь? – Дарина рассматривала свою руку, которая абсолютно не изменилась.

– Теперь? Теперь скажи какую-нибудь правду.

– Я тебя очень люблю! – тут же откликнулась она. – И очень жалею, что подвела тебя. Ещё?

– А теперь солги.

Дарина на минуту задумалась.

– Пушистик – самое быстрое создание на земле.

Вокруг её запястья засветилось зеленоватое кольцо, словно кто-то невидимый надел на неё светящийся браслет. Дарина ахнула.

– Вот теперь каждый раз, как ты солжёшь, он будет светиться.

– Я люблю брокколи, – тихо сказал Дарина.

Браслет замерцал тем же мягким зелёным светом и через несколько секунд погас.

– Подходит? – спросил, улыбаясь, Арн.

– Да, это здорово, – кивнула Дарина. – Я, правда, не знаю, из-за чего арестовали артистов. Я не слышала, о чём они говорили со стражниками. Вот видишь?! – она протянула к нему руку.

– Да, – Арн продолжал улыбаться, сам не замечая этого. – Теперь ты спокойна?

– Да!

– Я могу снять его в любой момент.

– Нет-нет, пусть.

– Но он может тебя напрягать. Придётся контролировать каждое слово. И потом, у тебя могут быть свои девичьи секреты, на которые я не претендую.

– Нет у меня никаких девичьих секретов от тебя! – вскрикнула Дарина.

Браслет засветился.

Арн засмеялся:

– Придётся теперь следить за своими словами.

Дарина покраснела:

– Ничего. Пусть. Меня совсем не напрягает.

Браслет засветился.

– Ну и пусть! – упрямо сказала Дарина. – Потерплю. Буду учиться быть с тобой абсолютно откровенной. Я очень хочу, чтобы ты мне снова стал доверять, и ради этого я готова вытерпеть что угодно. – Она посмотрела на руку. – Видишь?

Браслет на этот раз никак не проявился.

Арн обнял дочь и поцеловал её.

– Надеюсь, с этой минуты у нас с тобой всё пойдет как прежде. Будем считать случившееся сегодня просто недоразумением, о котором надо поскорее забыть. Ты согласна?

Дарина кивнула. Она заметно успокоилась, получив волшебный браслет. А Арну полегчало оттого, что ей стало лучше.

И ни отец, ни дочь не упомянули о том, что есть в их замке кое-кто, кто не даст им забыть о случившемся.

Иларий открыл глаза.

Он лежал на полу большой серой комнаты. Вокруг не было ничего, только серые стены, серый потолок и серый пол.

Иларий попытался сесть, но тут же оставил эту попытку – голову стали рвать на части невидимые клещи и при малейшем движении комната пускалась в пляс. Он снова лёг и лежал, остановив взгляд на потолке. Тиски, сжимавшие голову, слегка ослабли. Но при каждой новой попытке шевельнуться боль мгновенно возвращалась.

 С одной стороны, это было даже хорошо: он ни о чём не думал, ничего не чувствовал, кроме боли. Боль, боль, боль.

Всё же ему удалось разглядеть комнату. Она была странная. Сначала, плавая в мутном киселе обволакивающей его боли, он не сообразил, в чём именно была эта странность. Но, медленно блуждая взглядом по серым стенам, он догадался: в комнате не было не только окон, но и двери. Как он сюда попал, было непонятно.

 «Значит, мне отсюда не выбраться», – подумал Иларий. Впрочем, его это не волновало. В своей всепоглощающей боли, как в коконе, он был надёжно отделён от реального мира. В том мире, где он сейчас пребывал, были иные ценности. Например, он всё бы отдал за глоток воды и за возможность хоть чуть-чуть шевельнуть головой.

 Будто в ответ