Александр Мартынов - В заповедной глуши Страница 37

Валька поднялся с колена. Сожалеющее вздохнул. И обернулся к нам:

— Вы извините, Михал Святославич, — сказал он. — Я всегда мечтал, чтобы у меня была собака.

Белок приподнялся. Сделал короткий полушаг. И сел возле ног мальчишки, обвив их своим хвостом.

— Пся крев… — повторил Ельжевский. — Проше до хаты…

«Хата» Ельжевского состояла из прихожей, в которой спокойно мигал зелёным огоньком хорошо знакомый мне вихревой генератор, сделанный в Озерках-Никольских, а рядом с ним стояла электрическая плита, мойка, и тут же две дверцы вели скорее всего в туалет и ванную, небольшого зальчика, служившего явно и столовой, и гостиной, спальни-кабинета самого хозяина, где на трёх стенах до потолка громоздились книжные полки и стоял компьютер, а так же ещё одной комнаты — с кроватью, телевизором и вторым компьютером. Мальчишки озирались с интересом, и Валька недоумённо спросил:

— А как же… А электричество и отопление?

— А вот, — Ельжевский хлопнул по боку генератора. — Вот и электричество, и отопление, и освещение.

Он снова коснулся бока с эмблемой — чёрно-желто-белый круг с надписью по радиусу:

РКХ «Флагманъ»

— Это что — печь? — недоверчиво спросил Витька, чуть нагибаясь.

— Это АВГЭ, — пояснил я. — Автономный вихревой генератор энергии. Практически вечный… ну, элементов питания лет на 150 хватит точно. Позволяет поддерживать в доме площадью примерно 70 квадратных метров — при надлежащей изоляции — желаемый микроклимат в диапазоне наружных температур от -80 до +80 градусов Цельсия. Обеспечивает одновременную работу… ну, в общем, к нему можно подключить штуки три современных квартир со всеми включёнными электроприборами, от бритв до лампочек в каждой комнате. Излучений не производит. Отходов не даёт. Вернее — даёт, в виде нагрева воды.

— Так не бывает, — возразил Валька. — Вечный двигатель создать невозможно.

— Вот он, — указал я рукой.

Мальчишки спорить не стали, косясь недоверчиво, пошли за хозяином. Я, внутренне забавляясь ситуацией (стыдно, конечно — не мне с ними возиться, но что ж…), двинулся следом.

— Ну… — Ельжевский пропустил их впереди себя в гостевую комнату. — Вот. Жить будете здесь. Кровать вторую сделаете, я научу. Всё тут в вашем распоряжении. Компьютер к Интернету подключён, но сразу говорю: на нём — коннент-фильтр. Попсовую музыку или порнографию вы на нём не увидите, как ни старайтесь. Да. Ещё… — Он помолчал, глядя на Витьку. — Твои деньги, Виктор. Они твои, — выделил это слово Ельжевский. Мальчишка смотрел упрямо и тревожно. — И это обсуждению не подлежит. У меня в кабинете есть сейф. Можешь хранить всё это там. По первому твоему слову я открываю сейф и отдаю тебе всё, что попросишь.

Витька поднял с пола сумку, которую туда только что поставил:

— Вот, — сказал он, — положите туда.

Ельжевский кивнул, принимая сумку:

— Ну а теперь — давайте пообедаем, что ли? — предложил он.

— Спят, — Михал прикрыл за собой дверь, но я успел увидеть на подушке по-братски лежащие две головы: коротко стриженую и длинноволосую. — Ддаа… — Михал сел на против, налил себе коньяку, задумчиво посмотрел в рюмку. — Что мне с деньгами делать? Они бы нам очень пригодились. Деньги-то огромные… Да не отнимать же у парня.

— Сам отдаст, — лениво сказал я, вытягивая ноги и отваливаясь к стене. Нацелился на очередной ломоть окорока, но потом вздохнул и решил отказаться. — Не сегодня, так завтра… Ты его не гони.

— Что я, не человек, что ли? — Михал выпил. — Для Серого я в лепёшку разобьюсь. А где один, там и двое. А документы я им мигом соображу, чистые. Если кто спросит — племянники, сироты. С юга откуда-нибудь. Да и не спросит никто…Со школой вот проблемы будут, школа-то ого где, а зимой и вообще… ну да придумается что-нибудь. Как же так Серый, Каховский-то?

— Все под этим ходим, — философски ответил я. Михал не стал возражать, спросил:

— Только вот как я с ними? Не умею я детей воспитывать, сам знаешь.

— Как со своими новобранцами, так и с ними, — ответил я. Михал покачал головой:

— Сравнил.

— Я серьёзно. Воспитывай парней, как бойцов. Самому, небось, будет приятно молодость вспомнить? Как ты зелёным беретам головы откручивал?

— Щенок, — беззлобно сказал лесник. Я рассмеялся, похлопал, привстав, его по руке:

— Ладно, извини. А их и правда так воспитывай. Загружай посильней, чтобы ни скучать, ни дурить времени не оставалось. А так они ребята правильные, хорошие ребята. Я бы сам таких взял.

— Ты долго останешься-то? — Михал хотел налить себе ещё, но передумал. Я почесал щёку:

— Недельку поохочусь. Разрешишь?

— Да пшепрашем. От тебя подранков не бывает, я помню.

— Это точно… Жить тут будешь?

— Да нет, утром в Гирловку переберусь, ты уж извини.

Михал посмотрел на меня. Неожиданно спросил:

— Что ж у вас в России с детьми так паскудно?

— Не трави душу, — буркнул я. — А то сам не знаешь, чего. План «Ост» в действии.

— Новости какие расскажешь?

— Ну слушай, — я всё-таки взял кусок копчёного мяса…

…Посреди ночи Витька проснулся от страшного сна.

В комнате было темно. Валька еле слышно дышал рядом. Из-за двери слышались еле различимые голоса.

Мальчишка сел и перевёл дыхание. Сон куда-то уплывал, стал уже неразличимым. Витька поднялся, постоял, переводя взгляд с одного окна на другое. захотелось пить, но как-то неловко было идти, как у себя дома, через комнату с людьми.

Но ведь он и правда у себя дома? Очень хотелось на это надеяться, хотя Витька пока не знал, стоит ли. Лишние надежды рушатся очень быстро и болезненно.

Витька подошёл к двери. Помедлил и решительно открыл её.

— Я попить… — начал он и осекся.

Леший и Ельжевский стояли возле расчищенного стола. На нём громоздился полу-разобранный пулемёт (немецкий, Витька такие видел в кино) и лежали рядком пузатенькие бочоночки гранат. Оба мужчины смотрели на Витьку совершенно спокойно, без малейшего удивления или раздражения.

— В прихожей, — сказал лесник. И отвернулся к Лешему: — Вот так, смотри — через щель вынимаешь ствол…

…Витька вернулся через полминуты. И подошёл к столу. Мужчины опять посмотрели на него — на этот раз с лёгким нетерпением. Витька кашлянул. Потёр лоб. Кашлянул. Увидел, что Леший смеётся (одними глазами, они стали ироничными) — и, рассердившись на себя, начал, слыша, как хрипит голос:

— Я… у меня никого нет. У Вальки есть. Они, может, ещё выберутся. А у меня нет никого. Я не дурак. Я знаю, кто вы такие. Я и раньше знал, что такие есть. Просто так вот… ну, не пересекалось. Я тоже как вы думаю. И не верю, что про вас там говорят и пишут. Никто не верит, только кто продался. А просто люди ждут, чтобы только кто начал. Вот. Я тоже сам такой, я разные штуки делал…