А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ) Страница 37

— Мы не отрицаем, мистер Альгадо, — перебила его невысокая женщина лет сорока, с ярко красной помадой на губах и такого же цвета маникюром на длинных остро заточенных ногтях, — что руководство академии не совершало преступление лично, однако, какого черта дети делают в коридорах замка после отбоя? Что это за методы воспитания мистер Соболев, которые предполагают ночные дежурства молодых девушек в полном одиночестве? Моя дочь тоже староста и тоже дежурила этой ночью.

— Я в курсе, Саманта, что Ванесса, как и Ганна, находилась в здании академии, исполняя обязанности старосты. Но ваша дочь, в отличие от погибшей девушки не нарушала правил и патрулировала первый этаж вместе со старостой факультета «ЮПЭ», Уорреном Лемом. И, тем не менее, я соглашусь с вами. Пусть дети уже выросли, но все же пока они являются студентами, дежурства лучше поручить преподавателям.

— Но, — начала, было, женщина.

— Но это еще не все, что я хотел сказать! — отрезал он её на полуслове. — Вы думаете, я пекусь только о своей выгоде? Да, согласен, что довольно большая часть моего дохода сейчас зависит именно от прибыли приносящей каждый год платой за обучение студентов. Но дела мои всегда были и будут на высоте и без этого вклада. Я не нуждаюсь в деньгах! Это раз. А во-вторых, прежде чем обвинять меня в наплевательском отношении к студентам, вспомните, что мой собственный и единственный, горячо любимый сын стал вчера свидетелем части событий. Он, и еще одна студентка слышали разговор террористов. Я боюсь предположить, что бы случилось, если бы Демиен не среагировал, и они не спрятались под лестницей.

— В наших силах обеспечить должный уровень безопасности студентов, — заговорил Соболев. — Я предлагаю подумать о помощи властей Баварии. В свете данного инцидента они сами предложили нам свое участие на время расследования и по мере необходимости.

— Власти уже доказали свою некомпетентность, Роман. И у меня возникло встречное предложение, — сказал Диего Альгадо, обращаясь к совету. — Я готов предоставить для охраны поместья своих людей — столько, сколько потребуется. Все они прошли высшую подготовку, и я обещаю, что больше никто не сможет попасть в «Пятый Луч» или выйти за его пределы, без моего ведома. И, что немаловажно, я готов взять на себя все хлопоты. В том числе и финансовый аспект дела. Так что, вам остается только проголосовать.

После пятиминутного обсуждения предложения, члены совета приняли решение, и мистер Диего Альгадо вышел из кабинета ректора с гордо поднятой головой, неся за плечами очередную победу. Он быстро скрылся за поворотом, в то время как из уборной вышел ожидавший его сын. Но не успел парень сделать и шага дальше, как дверь ректората отворилась и оттуда вышли Соболев и преподаватель с лингвистического факультета.

— Что будем делать с Альгадо? — услышал Демиен и быстро заскочил обратно. — Теперь задача резко усложняется.

Парень насторожился — ответ ректора показался ему не менее странным.

— Верно, охрана Альгадо не позволит вывести из академии восьмерку, в том числе и мою дочь, в нужный момент.

Мужчины ушли, а Демиен еще некоторое время стоял, прислонившись к стене в уборной и сосредоточенно думал.

— Я должен рассказать тебе кое о чем, — сказал он, когда нашел Киру в библиотеке.

— Я должна вам кое о чем рассказать! — начала Эмма, закрывая дверь своей комнаты в которой к тому моменту собрались все члены их небольшого клуба.

Эмма села между Феликсом и Максом. Он, как и на площади, обнял девушку одной рукой. Другая, крепко держала её руку, это поддерживало во время рассказа. Это было тяжело, и она будто снова переживала вчерашний вечер. Друзья слушали молча. В месте, где она рассказала, как они с Альгадо спрятались за лестницей третьего этажа, Феликс напрягся, но не произнес ни слова, а девушка продолжала. Она поведала им о разговоре террористов, о том, что в совете есть люди, на которых они работают.

Этот факт застал всех врасплох. В комнате, среди собравшихся, только у троих — Макса, Эммы и Эмиля — не было никого в совете. Родители остальных все поголовно являлись его членами. Они были озадачены, но это чувство быстро сменилось недоумение в той части, где Эмма рассказала о словах Ганны, и затем страхом, когда она уточнила, что эти люди пасут восемь студентов, собираясь провести с их помощью какой-то кровавый ритуал.

Эмма обвела взглядом своих друзей и набрала больше воздуха в легкие. Настала основная часть истории.

— Есть еще кое-что, — сказала она, поднимаясь и мечтая о том, чтобы все это оказалось ошибкой. — Альгадо сказал мне, что видел знак, о котором говорила Ганна, у двух студентов академии. Это… Лилиан и Виктор, — выдохнула она.

В комнате стало тихо. Виктор поднялся и закатал правую штанину брюк, где под носком на внутренней стороне лодыжки все увидели ровную, восьмиконечную звезду. Точно такую же Эмма видела вчера у Демиена, она непременно рассказала бы об этом, но не могла. Она дала слово и собиралась держать его. Один за другим друзья превратились в мел.

Молча, вслед за Виктором, поднялась Лилиан. Она выправила рубашку из юбки, обнажив поясницу. Её знак располагалась прямо на позвоночнике по линии талии.

— Ну, вот и все, — заключила Эмма, из глаз брызнули слезы. — Значит, это правда.

— Еще не все, — раздался голос Ванессы.

Девушка встала, а за ней поднялся и Уоррен.

— Это появилось, когда три года назад погибли мой отец бабушка, — сказала она, показывая знак под левой подмышкой. — У неё был точно такой же.

Уоррен тоже оголился. Звезда украшала грудь парня, прямо под сердцем.

— И того, нас — четверо, — констатировал он, обнимая взволнованную подругу.

Все смотрели на стоящих посередине комнаты друзей. Эмма хотела спросить, что же теперь делать, как вдруг почувствовала, что Макс отпустил её и подошел к Виктору.

— Нет, — прошептала Эмма, когда он собрал волосы, открыв тем самым область шеи, где сзади, прямо под уровнем роста волос, она увидела все тот же злосчастный знак. И тут Вивиен не выдержала: уткнувшись в плечо брата, она разревелась.

— Успокойся, Вив, — увещевал он. — Мы же не знаем, что это означает и будет ли что-либо вообще. Может быть, Ганна что-то не поняла, она же была при смерти.

— Нет, — плакала девушка, — это не может быть просто совпадение! Зачем им было убивать её, если все это ложь? Нас тоже убьют… Убьют всех шестерых!

Эмма очнулась, когда услышала последние слова.

— Шестерых? — её глаза снова расширились.

Вместо ответа Вивиен указала на свою грудь.

— Эти родинки у неё с самого рождения, — объяснил Ричард.