Айен - Ася Церн Страница 37

Айен тискала Амелиса, путала его волосы и целовала его счастливые глаза.

Лекарь облокотился на внутренний резной откос окна, скрывая своё волнение, но, спустя два полных цикла дыхания, устроил допрос Амелису, помнит ли тот себя, когда приходит Демон, и как помнит и ощущает себя, когда Демон спит.

Из всего, что можно было выудить из парня, стало ясно, что демоническое обличье не лишает Амелиса сознания, а лишь притупляет логическое мышление, выставляя наперёд инстинкты и привязанности.

— Да как это такое возможно, — шептал Дан, закрыв лицо рукой.

В дверь постучали.

— Я слышу, что вы уже проснулись, господа Демоны, я очень жду вас всех на завтрак и мечтаю перевязать спину моего дорогого племянника. Надеюсь, он там жив, Даниэль… Милый, ты же живой? — добавила тётушка с тревогой в голосе, чуть ли не протиснув губы в дверную щель.

— Даниэль? — хором переспросили Ай и Амелис.

— Ого. А мы и не знали, какой ты важный!

Как приятно всё-таки не скрываться, живя в доме тётушки Дана! Айен с удовольствием перемеряла все предоставленные ей платья и выбрала штук двадцать, чтобы менять их по несколько раз в день, пока её не заставляют снова прятаться под личиной мальчика-осиморуса.

Гуляй-душа! Платья в цветочек, платья в полосочку, платья-пачки, лёгкие платья разлетайки из полупрозрачного фатина, платья-сорочки, платья-облегашки, короткие платья для женских посиделок, она надевала их все!

Такое разнообразие было объяснено страстью тётушки хранить одежду, свою и сестры. Большая часть любимых платьев Госпожи оказались платьями матери Дана.

Когда Ай входила в этом дорогом сердцу великолепии, во взгляде Дана был замечен огонь.

«Замечен огонь», — читалось на лбу Амелиса, и он загораживал собой девушку, чтобы прекратить поток пламени, льющегося из жёлтых глаз друга.

«Тьфу, да что же это такое», — переживала за них тётушка и пыталась отвести Амелиса в сторонку, соблазнив на «наколоть дрова» или на «поправить покосившуюся калитку».

Айен любила сесть в саду и смотреть на цветы или на небо. Застывая в одной позе она словно бы спала не засыпая.

«А это — может быть сном? Могу ли я проснуться из этой Локации? Если это сон, то лишь умерев можно проснуться. Но я не хочу просыпаться. Не хочу. Я не помню, что там, за границами этой Локации. Хотя смерть не всегда становится выходом».

В последнее время дни были слишком насыщенными событиями, и вот так посидеть у неё не было возможности. Пригревшись на солнышке, Айен уснула, прислонившись к беседке.

Амелис часто наблюдал за подругой любовь к уединённым посиделкам, поэтому не волновался и сейчас, к тому ж он был привлечён тётушкой к походу за фруктами и мясом, как самый здоровый и сильный.

В тишине дня Дан нашёл Ай в беседке, спящей с безмятежной улыбкой на лице.

Она так редко спала днём, поэтому будить её Дан запретил себе категорически.

Но он не хотел пропустить момент просыпания. Солнце зашло за высокие деревья, и там, где спала Ай появилась тень. Лимонно-розовое платье из тонкого фатина показалось Дану слишком тонким, а если накрыть одеялом, то можно ненароком разбудить. Поэтому он снял с себя батистовую рубашку и укрыл девушку ею. Невесомая ткань хоть не сильно согреет, но согреет от ветерка в тени, к тому же ткань ещё хранит тепло его тела.

Чтобы не пропустить миг её пробуждения, и помня, как тихонько она может обходить спящих, Дан привязал за пуговку на рубашке длинный волос Амелиса (волосины эти были на всех участниках ночи, такое ощущение, что Демон специально раскидывает их на всех вокруг), другой край волоса Дан держал в руке.

Тишина была настолько умиротворяющей, что лекарь задремал и сам.

Что же снилось Айен в виноградной беседке?

«Я хочу лететь ночью над морем».

Есть город, ночной город, полный огней, красивых судеб, любви, суеты, портового шума. Когда налетаешься среди города, обсидишь все любимые ветки деревьев, то мчишь к пристани. Есть берег. Прохладный песок. На него неприятно становится ногами. Поэтому Айен останавливается на ближайшем к воде дереве. Смотрит в тёмную ночь. Без луны. Только чернота, звёзды и звук волн.

«Шуми, шуми, моё море».

А потом лететь над чёрными волнами, ощущать себя третьей силой между небесами и океаном.

«Я просто лечу. В этом и есть смысл. Существовать. Жить, ликовать, любить. Нет ничего лучше этой свободы. Там, впереди есть остров. Навещу его».

Сердце стало биться сильнее. Словно сердце это тоже океан. И оно шумит и волнуется. Невозможно волноваться, когда ты в клетке, сердце билось волнами воспоминаний каких-то забытых чувств.

«Я увижу его сейчас. Я знаю, что увижу его сейчас. Это невероятный подарок. Спасибо, спасибо, жизнь!!»

«Но почему я не могу вспомнить его, кто же он такой?»

ЗАБУДЬ МЕНЯ

На берегу темно. Но красота такого полёта в том, что можно закрыть глаза, и неважно, что они видят, потому что сейчас зряче лишь сердце.

А оно невозможно стучало, и душа изливалась цветным фонтаном. Звёзды вмиг стали разукрашенными.

На тёплый песок опустились босые ступни, руки сплелись.

Не надо ничего говорить. Не надо ничего спрашивать. Здесь и так лишнее всё, чего здесь нет. Ветер закручивал волосы, приносил крики чаек, шум бьющихся волн о берег.

Спасибо, жизнь за такие сны.

Айен проснулась, обнаружив спящего напротив неё в беседке Дана.

«Как это мило», — подумалось про рубашку. Госпожа надела её. Волосок дёрнулся в пальцах лекаря, и он открыл глаза.

Айен уже выходила из беседки, кутаясь в его кружева.

На втором этаже в общей зале уже восседал Дневной Демонище со своим зверским аппетитом. Они только что вернулись с тётушкой и