Айен - Ася Церн Страница 38

Когда Ай вошла, излучая романтичное сияние, Амелис возопил, бросив баранью ногу на стол.

— Сними это немедленно! Ты провоняешь его зельями!

— Амелис, что ты, рубашка совсем не пахнет, возможно только немного самим Даном.

Дан побледнел, зайдя следом.

— Да ты что, этот его запах, он такой сильный, что преследует меня повсюду, даже во сне…

Амелис осёкся.

Он посмотрел на Дана и взгляды их скрестили в коротком поединке осознание чужой тайны и страх разоблачения.

«Этот лекарь, поистине лучший сын маминой подруги, — наконец оформил мысли в слова Амелис, — Он же тот самый Стражник, им пахнут все локации, куда она попадает вместе с ним. Он во сне совсем по-другому выглядит, как впрочем и я… Он во сне похож на меня в реальности! Неужели он выбрал эту внешность, чтобы Ай полюбила его во сне? Чертов гений. Я в ярости. Но и немного лестно».

Айен переводила взгляд с одного на другого.

— Не сниму! Буду пахнуть Даном!

Леди забралась на подоконник и вдохнула аромат белоснежного воротничка. Лёгкий приятный запах вербены смешивался с духом ежедневных отваров и своим собственным запахом Дана, который окружал заботой и умиротворением.

Закрыв глаза, Айен слушала птиц.

В комнате повисло сложное молчание.

Дан сел напротив Амелиса, поднял со стола оставленную блондином баранью ногу и откусил.

Что тут скажешь?

Амелис поднял бровь в сторону Айен.

Дан помотал головой.

«Не надо ей говорить».

«У тебя на всё есть причины».

«Я прошу тебя. Пусть она не знает. ТЫ знаешь теперь, этого достаточно. Я научу тебя лучше ориентироваться во снах, чтобы ты смог стать к ней ещё ближе», — решил сыграть ва-банк лекарь.

А теперь можно пролистать все предыдущие главы, вы же знаете теперь, что Дан тоже участник снов Госпожи Айен. И да. Он появлялся в её снах только тогда, когда они спали в одно и то же время.

Глава 13. В которой Даниэль страдает, Амелис идёт в библиотеку, а Айен что хочет, то и делает

На остаток дня лекарь заперся в маленькой кухне, прозванной алхимической комнаткой, и, по мнению Амелиса, готовил отраву, чтобы его, Амелиса, сжить со свету.

Но кто бы видел, что Дан обсидел все стулья и подоконники в комнате, в муках заставляя себя не ходить к Айен, чтобы не давать Демону повода сомневаться в нём. Он ушёл, оставив рубашку на Госпоже.

Лихорадило. Окно алхимической вело в розовый сад, но разве розы могут сопереживать? Не было ни единой души, что знала бы о боли в сердце того, кто во снах был рядом с Айен с самого начала.

Он помог ей уйти из «золотого запаса» Учителей, которые сохраняли, как мясо в морозилке, талантливых детей в пещере спящих для особого случая.

Он знал Ай ещё в детстве на Плавучем Причале. Встретив её позже во сне, он понял, что она пробудилась, он позволил ей бежать, а после уговорил Учителей взять её в команду.

Его нельзя запомнить во снах. Потому что он забирал воспоминания у неё о себе, уходя из сновидений.

Любовь их во снах могла навредить Ай для выполнения заданий, у них было правило… Что нужно забирать память о себе, уходя. Чтобы не было больно, проснувшись. Чтобы человек не захотел оставаться всё время во снах, чтобы сохранял тело, просыпался и кушал в своей родной Яви.

Дан ненавидел это. Он сам, своими же руками забирал память о себе, лишая её памяти о прекрасном чувстве, которое так рвалось из сердца и оставляло горькое послевкусие любых дневных радостей.

Она путалась, не в силах вспомнить, кого же она так сильно полюбила, перед взором мелькала вся её команда, и Локс, покинув их, накалил чувства до предела.

Сейчас Дан хватался за голову, готов был рвать на себе бинты и вынуть сердце, чтобы рассмотреть поближе, как выглядит его любовь.

Он оставил рубашку на Ай, когда уходил. Возможно, это последнее, как он сможет прикоснуться к ней, теми остатками тепла, что сохранились в ткани. Он хотел быть своей рубашкой, чтобы обнять её снова. Он не представлял, как ему теперь быть, ведь Волк Сновидений не даст ему приблизиться к любимой во снах.

Отвыкший от проявлений чувств, он метался по комнате, вытирал слёзы бархатными шторами и в конце концов прыгнул из окна, прямо в розовый куст.

К закату его обнаружили в беседке, с холодным взглядом, в подсохших кровоподтёках.

— Пойдём в спальню, я всё ещё боюсь оставаться наедине с Айен в виде Демона, — прислонился к беседке Амелис, такой прекрасный в закатных лучах, уже с парой чёрных перьев в светлой шевелюре.

Как можно надеяться на какие-то чувства, когда с ней рядом этот бог?

Тётушка лишь покачала головой, увидев племянника, тенью вплывшего в дом.

Айен, всё ещё в рубашке Дана, расчёсывала потемневшие волосы мраморным гребнем и не могла справиться с нахлынувшей печалью. Ей даже казалось, что печаль пришла к ней из портала прямо в сердце, будто это её печаль, но из будущего. Что же случится с ней такого грустного, что она не сможет справиться с этой грустью и отправит часть её в прошлое?

Амелис переоделся и стоял у окна.

Дан взял со столика отвар вербены, заботливо приготовленный для него тётушкой, и смотрел на Госпожу, пока Амелис не видит этого.

Демон оперился с последним лучом света и одним прыжком оказался между Айен и Даном, рыча и расправляя огромные крылья.

Не успел лекарь дотянуться до метательных игл, как был опрокинут на спину.

В плечи его вонзились острые когти.

— Амелис, не надо, — тихо сказала дева Ай, — прошу тебя. Не надо. Если