Густав Эмар - Чистое сердце Страница 38

Эти подонки общества смело вступают в подобную жизнь и даже гордятся внушаемой ими ненавистью и отвращением. Приняв безжалостный закон прерий — око за око, зуб за зуб, они становятся крайне опасными из-за своей численности, и во всех случаях платят своим врагам злом за зло. Горе индейцам и охотникам, отважившимся охотиться в одиночестве в прериях: разбойники убивают их без всякой пощады. Караваны переселенцев также подвергаются их нападениям и уничтожаются с утонченной, варварской жестокостью. Некоторые из этих отщепенцев, сохранив еще остаток стыда, меняют костюм белых охотников на одежду краснокожих, с тайной мыслью заставить ограбленных думать, что они подверглись нападению индейцев; при этом те же индейцы являются их неумолимыми врагами. Иногда случается, что разбойники заключают союз с краснокожими, принадлежащими к какому-нибудь племени. Они не пренебрегают решительно ничем, если только дело идет о грабеже, но всему предпочитают скальпы, которые Соединенные Штаты Америки — гуманное государство, покровительствующее индейцам — не стыдятся покупать по пятидесяти долларов за штуку. А потому неудивительно, что разбойники умеют так же ловко, как индейцы, снимать у людей кожу с головы — с той только разницей, что для них пригоден каждый скальп, и если не удается снять его с индейца, они без зазрения совести снимают его с белого, уверенные в том, что все скальпы одинаковы, тем более, что американское правительство скальпы вблизи не рассматривает, не торгуется и не спрашивает у бандитов о подробностях их приобретения, довольствуясь тем, чтобы волосы на скальпах были длинны и имели черный цвет.

Шайка бандитов под предводительством Сандоваля была одной из самых больших и наиболее организованных в Арканзасе. Товарищи главаря представляли собой великолепнейшую коллекцию разбойников, которую только можно себе представить.

В течение довольно значительного времени отец Антонио состоял членом этого почтенного собрания. Снабжая Сандоваля сведениями то о пути следования караванов, то об их численности и о силе охраны, он извлекал из этого положения определенную выгоду для себя. И хотя в настоящее время благочестивый монах отказался от подобного рискованного промысла, обращение его на путь истинный было еще слишком недавним, так что бандиты не забыли об оказанных им услугах и сохраняли о нем добрую память. Поэтому, когда отец Антонио вынужден был расстаться с Белым Охотником За Скальпами, он тотчас же вспомнил о своих прежних друзьях. У монаха сложилось впечатление, что Охотник За Скальпами, благодаря образу жизни, который тот вел в пустыне, имел в характере много общих черт с разбойниками, не знающими, как и он сам, сострадания и не признающими иного закона, кроме произвола. В отряде вольных стрелков, набранных монахом во время обращения его к добру, были люди, более остальных помятые житейскими бурями. Людей этих отец Антонио видел в деле и сумел оценить по достоинству. Он предусмотрительно оставил их при себе, чтобы иметь постоянно под рукой на случай необходимости участвовать в опасном деле, чтобы выпутаться из затруднительной ситуации. Такое положение всегда может ожидать кочевника в его жизни, исполненной случайностей.

Среди его товарищей был конечно и Руперто, которому он поручил, выбрав троих верных людей, эскортировать раненого Охотника За Скальпами до лагеря Сандоваля. Мы уже говорили о том, что монах не ошибся в своем выборе, и упомянули, с какой заботливостью Руперто выполнил возложенное на него поручение.

Говорят, что честные люди узнают друг друга с первого взгляда. Эти слова еще более применимы к негодяям. Сандоваль как знаток и ценитель любовался атлетической внешностью своего нового знакомого. Черты его лица, точно высеченные из гранита, глубокие сверкающие глаза, резкая и лаконичная манера говорить — все в этом старике нравилось главарю.

Несколько раз за время трудного пути он предлагал Охотнику За Скальпами позволить себя нести двум широкоплечим спутникам, но старик, несмотря на усталость и сильнейшую боль от незаживших ран, ограничивался ответом, что физическая боль ничего не значит и человек, который силой воли не сумеет ее победить, заслуживает презрения даже женщин и детей.

На такое решительное заявление ничего нельзя было возразить. Сандоваль удовольствовался тем, что кивнул в знак согласия, после чего оба авантюриста продолжали уже свой путь молча.

Тем временем настала ночь, но она была светла, а потому путники могли идти спокойно, не опасаясь заблудиться. После трехчасового перехода путешественники дошли, наконец, до вершины высокого холма.

— Мы пришли, — сказал Сандоваль, остановившись под предлогом отдыха, а в действительности для того, чтобы дать своему запыхавшемуся товарищу отдышаться.

— Пришли? — спросил с удивлением Охотник За Скальпами, оглядевшись и не видя ни малейшего признака какого бы то ни было лагеря.

Авантюристы находились в эту минуту на площадке, представлявшей собой платформу шириной в пятьдесят метров; посреди площадки высилось громадное алоэ двадцати футов в окружности. Это дерево-великан, казалось, царило над всей пустынной местностью. Атаман предоставил своему товарищу в течение нескольких минут искать вокруг признаки жилья и наконец сказал, протягивая руку к великолепному дереву.

— Мы должны войти в дом через трубу. Ба-а! Один раз не в счет. Вы не обидитесь на меня за это — я просто хотел сократить дорогу.

— Знаете, атаман, я вас совсем не понимаю, — заметил Охотник За Скальпами.

— Я в этом не сомневаюсь, — возразил, улыбаясь, Сандоваль. — Пойдемте, сейчас вы отгадаете загадку.

Старик, не говоря ни слова, поклонился в знак согласия, и собеседники приблизились к дереву в сопровождении остальных спутников. Те, заметив удивление Охотника За Скальпами, молча улыбались.

Подойдя к дереву, Сандоваль запрокинул голову вверх.

— Эй! — крикнул он. — Урс, здесь ли ты?

— Где же мне быть, как не здесь? — ответил грубый голос с вершины дерева. — Должен же я дожидаться вас, раз уж у вас возникла прихоть гулять целую ночь напролет.

Разбойники разразились смехом.

— Всегда одинаково любезен! — сказал Сандоваль. — Это удивительно, как этот Урс всегда умеет вставить острое словцо! Ну, спускай лестницу, зверюга.

— Зверюга! — проворчал голос, тогда как обладатель его по-прежнему оставался невидим. — Вот как он меня благодарит!

С вершины дерева тем временем свесилась довольно длинная лестница. Сандоваль взялся за нее, надежно укрепил и, обернувшись к раненому старику, сказал:

— Я поднимусь первым, чтобы указать вам дорогу.

— Хорошо! — ответил Охотник За Скальпами решительно. — By God! Я буду вторым, клянусь вам!