Холодная комната - Григорий Александрович Шепелев Страница 38

Скоротечный, бледный закат погас над домами. Слоняясь перед своей палаткой, парень смотрел рассеянно на людей, идущих по рынку, и на машины, которые еле-еле ползли по Большой Семёновской. Иногда смотрел на Макдональдс, глотая слюни. Он пробежался бы до него, не будь там очередей и не будь на свете закона подлости: отойдёшь – сразу налетят покупатели, а соседи могут лишь присмотреть за товаром. Жёлтая «М» мерцало под самыми облаками, мчавшимися на юг сквозь яркое зарево мегаполиса. Под тоскливую песню она была бесподобна. Небо темнело и наливалось морозной зеленью. У метро, насколько можно было заметить издалека, торговля шла бойко. А здесь пока ещё ничего подобного не было. Грея руки в карманах ватных штанов, продавец наждачки сопел сквозь ледышки в носу и думал-гадал, не начать ли сборы. И тут к нему подошёл его сосед справа, студент-заочник Алёшка. Все почему-то именно так вот и звали его – Алёшка, а никакой не Лёшка, как других Лёшек. Он пил быстро остывающий кофе из крышки термоса и грыз вымерзший пирожок.

– Как дела, Матвей?

Вынув из руки Алёшки стаканчик и сделав пару глотков, Матвей дал ответ:

– Херово.

– Так ведь к тебе только что очередь на два километра стояла!

– Три мудака.

– Вообще ничего не взяли?

– Ты сам всё видел.

– Я в это время польский смеситель втюхивал.

– Втюхал?

– Да как сказать… За триста семьдесят пять отдал.

Матвей рассмеялся. Вернул стаканчик.

– Алёшка! Ирка за это дело тебя убьёт. Она ведь на польские строго держит четыре сотни!

– Но ведь она не узнает!

– Ах ты, наивный чукотский мальчик! Ирка-то не узнает? Да у тебя сейчас уже голосок дрожит, а если она к тебе подойдёт и спросит, почём ты, сука, отдал смеситель, у тебя будет только один вариант – сказать, что ты видел, в какое место Женька ей засадил между гаражами. Тогда она башку тебе враз откусит, а не отпилит пилкой от своего швейцарского лобзика украинской сборки!

– Я ей скажу, что ты это видел и растрепал всему рынку, – не растерялся Алёшка. К приятелям подбежал щупленький блондин из палатки слева, возле которой стояло несколько человек. Размахивая полтинником, он взмолился:

– Парни, махните! Позарез надо!

– Денис! – воскликнул Матвей, отсчитывая десятки, – ты меня бесишь! Сколько у тебя взяли провода? Опять бухту?

– Две! Два на полтора! Ну скорей, скорей, а то уйдут к Славке!

Схватив купюры, Денис помчался к своим клиентам. Матвей с Алёшкой, облизываясь, следили, как он отдаёт им бухты и берёт деньги. Через минуту счастье свалилось и на Матвея. Толстый очкарик, остановившись возле рулонов наждачки, стал отгибать углы.

– Ты её не мацай, – строго сказал Матвей, поняв: дохлый номер. Даже и не взглянув на него, очкарик продолжил щупать наждачку. Вяло спросил:

– Почём?

– Вся по-разному.

– Ну, допустим, восьмидесятка.

– Семьдесят рублей метр.

– А что так дорого? На Каширке – по шестьдесят!

– Туда надо ехать.

– Логично. Ладно, уговорил! Отрежь сантиметров двадцать.

– Пошёл отсюда!

– Что ты сказал? – поглядел очкарик поверх очков. Матвей объяснил на пальцах. Клиент ушёл, назвав его идиотом.

– Как ты определяешь их прямо сходу? – спросил Алёшка, засунув крышку в карман и натянув варежки.

– У него хороший учитель есть, – объяснила бежавшая мимо девушка в белых валенках и дублёнке. Это была Лариска – любительница тоскливой музыки, профильный конкурент Алёшки и Ирки. Остановившись, она продолжила:

– Лучший в мире преподаватель хамства! Звать его Боря. А кстати, где он? Заболел, что ли?

– Понятия не имею, – сказал Матвей. Лариска в знак осуждения громко фыркнула и махнула тонкой рукой в перчатке.

– Эх, вы, напарнички! Дай-ка мне сигаретку.

Матвей достал из-за пазухи пачку «Мальборо Лайт». Лариска с Алёшкой, подышав на руки, взяли по сигарете и закурили.

– Куда бежишь-то, Лариска? – спросил Матвей, убрав сигареты. Ему курить не хотелось.

– В кафе бегу. Мне в машине холодно – Димка с Ванькой дверь открывают, чтобы им музыку было слышно! Должна же я иногда хоть немножко греться? У меня жопа смёрзлась!

– Есть на что греться?

– Конечно, есть! Ведь я не хамлю клиентам.

– По чём ты гонишь железные вертикалки? – спросил Алёшка.

– По сорок пять, – сказала Лариска, вдруг поперхнувшись табачным дымом.

– По сорок пять? – вознегодовал Алёшка, – Лариска, что за дела? Ведь мы же договорились – полтинник держим!

– Вот именно! – погрозила пальцем Лариска, стуча ногой о другую ногу, – а ты вчера их гнал, сволочь, по сороковнику! Думаешь, у меня разведка слабее, чем в Пентагоне? Матвей, серьёзно, почему Борьки нет?

– Откуда я знаю?

– Неплохо было бы знать.

– А зачем?

– А затем, что Боря чует беду как крыса. На вашем месте, мальчишки, я бы снялась.

С этими словами Лариска надвинула конкуренту шапку на самый нос и возобновила свой путь в кафе, забавно семеня ножками в больших валенках.

– Конечно – я, как дурак, снимусь, а она тут, сучка, лопатой будет бабло грести до восьми часов, – проворчал Алёшка, поправив шапку, – как бы не так!

– Она что-то знает, – проговорил Матвей, глядя вслед Лариске.

– Да что она может знать?

– Понятия не имею. Но что-то знает.

– Какая разница? Уже пять часов.

Матвей понял, что у Алёшки есть разрешение на торговлю. Так как к последнему вскоре подошёл покупатель, чтоб попытаться вернуть бракованную кран-буксу, Матвей направился к двум весёлым парням – Володьке и Сашке, которые торговали напротив бытовой химией, и спросил у них:

– Парни, вы разрешение брали?

– Мы что, похожи на идиотов? – спросил Володька. Сашка прибавил:

– Если менты захотят забрать – с одним разрешением не отбрешешься! Они вспомнят про накладные, сертификаты, ценники, чеки, приходники, и так далее. Ты сам знаешь! Всем этим просто не напасёшься.

– А если даже и напасёшься – нашего рынка на карте города нет, – напомнил Володька.

Матвей, вернувшись в свою палатку, начал потихонечку собираться. Совсем стемнело. С неба глядели звёзды. Ближе к шести начался наплыв, которого ждали. Складывая палатку, Матвей продал десять пар перчаток и метр наждачки. Алёшка не успевал обслуживать покупателей, Денис – тоже. Поколебавшись, Матвей решил приостановить сборы. Он сел на ящик и закурил. Примерно в эту минуту на рынке вдруг появился Женя – руководитель дружного коллектива. Он уже седьмой год регулировал отношения рынка с властью в лице различных организаций и держал с Иркой, своей любовницей, пять палаток. Хоть его продавцы бессовестно воровали, ему хватало денег на казино, рестораны и проституток ростом под метр восемьдесят, а Ирке – на «мерседесы», которые она каждый год меняла, и длинные сигареты. Увидав Женю, переходящего из палатки в палатку, Матвей поднялся.

– Гляди, Алёшка! Чего-то Женька забегал.

Алёшке было не до Матвея и не до Женьки. Он считал кэш и распределял его по карманам. Перебирая крупные, всполошился.

– А? Что? Чего?

– Дурак, что ли? Женя идёт! Не свети ты бабки!

Запихнув деньги в