Александр Дюма - Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 2 Страница 4

Через тридцать четыре часа я буду в Кале. Поедемте вместе, вдвоем дорога не будет казаться такой длинной. Мы обнажим шпаги на морском берегу, который заливает прилив. Каждый день шесть часов берег принадлежит Франции, а другие шесть – богу.

– Хорошо, – согласился де Вард, – я принимаю ваш вызов.

– Если вы меня убьете, – сказал герцог, – то вы, право, окажете мне, дорогой де Вард, большую услугу.

– Сделаю все, что в моих силах, чтобы доставить вам удовольствие, герцог, – ответил де Вард.

– Я ваш покорный слуга, господин де Вард. Завтра утром мой камердинер сообщит вам, в котором часу я уезжаю. Мы поедем вместе, как два приятеля. Я люблю быструю езду. Прощайте.

Бекингэм поклонился де Варду и вернулся к королю.

Де Вард в сильном раздражении вышел из дворца и направился прямо домой.

Глава 2.

БЕЗМО ДЕ МОНЛЕЗЕН

Дав урок де Варду, Атос и д'Артаньян спустились во двор.

– Знаете, – сказал Атос д'Артаньяну. – Раулю все равно не избежать дуэли с де Бардом: де Вард храбр и зол.

– Я знаю эту семейку, – ответил д'Артаньян, – мне пришлось немало повозиться с папенькой. Ну, доложу я вам, задал мне этот папенька работы, хотя мускулы у меня в то время были здоровые и уверенности в себе хоть отбавляй. Право, стоило поглядеть, как я с ним расправился. Ах, мой друг, нынче уж никто не делает таких выпадов; у меня рука ни минуты не оставалась в покое.

Впрочем, вы видели меня, Атос, за работой. Шпага у меня была точно змея, извивалась во все стороны, чтобы ужалить побольнее. Ни один человек не мог бы устоять против такого натиска. А де Вард-отец долгонько помучил меня: помню, к концу схватки у меня сильно устала рука.

– Вот я и говорю вам, – продолжал Атос, – де Вард-сын непременно будет искать встречи с Раулем и добьется своего. Рауль уклоняться не станет.

– Не спорю, мой друг, но Рауль малый сметливый. Он сказал, что не сердится на де Варда: он выждет, когда де Вард его вызовет, тогда все преимущества будут на его стороне. Король не рассердится; к тому же мы найдем средство его успокоить. Но откуда у вас эти страхи? Ведь вы человек, которого не так легко встревожить.

– Да как же не волноваться! Рауль идет завтра к королю, который объявит ему свою волю по поводу его женитьбы. Рауль влюблен и будет в бешенстве, а если в этом состоянии он встретит де Варда, неминуемо произойдет взрыв.

– Мы этого не допустим, дорогой друг.

– Только не я, я хочу вернуться в Блуа. Все эти фальшивые придворные манеры, эти интриги мне противны. Я вышел уже из возраста, когда миришься с этой пошлостью. Словом, в Париже, когда вас нет со мной, мне скучно. А так как вы не можете быть со мной постоянно, то я и решил уехать.

– Как вы не правы, Атос! Не того требуют ваше происхождение и ваши дарования. Люди вашего закала не вправе зарывать в землю свой талант.

Взгляните на мою старую ла-рошельскую шпагу, на ее испанский клинок; она верой и правдой служила мне тридцать лет, пока не упала однажды на мраморные ступеньки Лувра и не сломалась. Мне сделали из нее охотничий нож, который послужит еще сто лет. С вашей честностью искренностью, мужеством, хладнокровием и образованием вы, Атос, самый подходящий советник и руководитель королей. Оставайтесь; господин Фуке не так долговечен, как мой испанский клинок.

– Нет, дорогой мой, – с улыбкой отвечал Атос, – мое честолюбие простирается гораздо дальше, дружище. Быть министром, быть рабом? Полно!

Разве я не выше всех этих министров? Помню, вы иногда называли меня великим Атосом. Если бы я был министром, бьюсь об заклад, вы этого не говорили бы. Нет, нет, я на это не пойду!

– В таком случае прекратим этот разговор.

И д'Артаньян крепко пожал руку Атосу.

– Не беспокойтесь. Рауль может обойтись и без вас, – я в Париже.

– Так я еду в Блуа. Сегодня вечером я с вами распрощаюсь, а завтра чуть свет уже буду скакать верхом.

– Как же вы пойдете один в гостиницу? Почему вы не взяли с собой Гримо?

– Гримо спит; он рано ложится. Мой старик быстро устает. Я берегу его.

– Я дам вам мушкетера, который будет освещать дорогу факелом. Эй, кто-нибудь, сюда!

На его зов явилось человек семь мушкетеров.

– Не найдется ли среди вас охотников проводить графа де Ла Фер?

– Я с удовольствием проводил бы, – отозвался кто-то, – если бы мне не нужно было переговорить с господином д'Артаньяном.

– Кто это? – спросил д'Артаньян, стараясь в темноте разглядеть говорившего.

– Я, любезнейший д'Артаньян.

– Господи, да это голос Безмо!

– Его самого, сударь.

– Что же вы делаете на дворе, дорогой Безмо?

– Ожидаю ваших распоряжений, любезнейший д'Артаньян.

– Ах, как это досадно, – вздохнул д'Артаньян. – Правда, а сообщил вам, что надо принять арестанта, но зачем же вы пришли сами?

– Мне нужно с вами переговорить.

– И вы не предупредили меня?

– Я ожидал, – робко протянул г-н Безмо.

– Так я пойду. До свиданья, д'Артаньян, – простился Атос со своим другом.

– Разрешите прежде познакомить вас с господином Безмо де Монлезеном, комендантом Бастилии.

Безмо поклонился. Атос ответил на поклон.

– Это Безмо, дорогой мой, тот самый королевский гвардеец, с которым, помните, мы кутили когда-то во времена кардинала.

– Как же, отлично помню, – сказал Атос, дружески прощаясь с ними.

– Граф де Ла Фер, по прозвищу Атос, – шепнул д'Артаньян на ухо Безмо.

– Да, да, обходительный человек, один из знаменитой четверки, – кивнул Безмо.

– Именно. Но в чем же дело, дорогой Безмо? Кстати, король оставил мысль об аресте.

– Тем хуже, – вздохнул Безмо.

– Как, тем хуже? – со смехом воскликнул д'Артаньян.

– Разумеется, – объяснил комендант Бастилии, – ведь заключенные – это мой доход.

– А ведь правда! Я не смотрел на вещи с этой точки зрения.

– Вот у вас, – продолжал Безмо, – завидное положение: вы капитан мушкетеров.

– Недурное. Но вам, право, нечего завидовать мне: вы комендант Бастилии – первой тюрьмы во Франции.

– Я это хорошо знаю, – печально промолвил Безмо.

– Каким, однако, унылым голосом вы это сказали. Давайте поменяемся местами. Хотите?

– Не огорчайте меня, господин д'Артаньян. Однако я желал бы поговорить с вами с глазу на глаз.

– Тогда возьмите меня под руку, и пройдемся: луна так славно светит, вы мне поведаете ваши печали в дубовой аллее. Пошли!

И д'Артаньян увлек приунывшего коменданта в глубину двора, заговорив с ним грубовато-ласковым тоном:

– Ну-ка, смелее выкладывайте, что вы собирались сообщить мне, Безмо!

– Это длинная история.

– Что же, вы предпочитаете хныкать? Но это будет еще дольше. Держу пари, что вы получаете тысяч пятьдесят ливров с ваших бастильских птичек.

– Вашими бы устами да мед пить, дорогой д'Артаньян.

– Удивляете вы меня, Безмо! Вы прикидываетесь бог знает каким сиротой, а дайте-ка я подведу вас к зеркалу! Посмотрите, какой вы цветущий, упитанный да круглый, точно сыр голландский. Ведь вам уже годочков шестьдесят, а не дашь и пятидесяти.

– Все это так…

– Черт побери! Я-то знаю, что это так же верно, как и ваши пятьдесят тысяч ливров дохода, – добавил д'Артаньян.

Низенький Безмо топнул ногой.

– Постойте, – вскричал д'Артаньян, – я вам сейчас докажу: в Бастилии, я полагаю, вы сыты, помещение казенное; вы получаете шесть тысяч ливров жалованья.

– Допустим.

– Да заключенных ежегодно человек пятьдесят, из которых каждый приносит вам по тысяче ливров.

– И с этим я не спорю.

– Вот вам пятьдесят тысяч в год. Вы уже три года в должности, следовательно, у вас теперь полтораста тысяч ливров.

– Вы упускаете из виду одну мелочь, дорогой д'Артаньян.

– Какую же?

– А ту, что вы получили свою должность, так сказать, из собственных рук короля.

– Ну да!

– А я получил свое место коменданта через господ Трамбле и Лувьера.

– Это верно. Трамбле не такой человек, чтобы предоставить вам место даром.

– Да и Лувьер тоже. В результате мне пришлось выдать семьдесят пять тысяч ливров Трамбле да столько же Лувьеру.

– Ах, черт побери, значит, сто пятьдесят тысяч ливров попали в их руки?

– Именно!

– А еще что.

– Пятнадцать тысяч экю, или пятьдесят тысяч пистолей, как вам будет угодно, платеж в три срока, – доходы за три года, как бы в доказательство моей признательности.

– Да это чудовищно!

– Еще не все.

– Что вы?

– Если я не выполню хоть одного из этих условий, эти господа тотчас же снова занимают должность. Сделка подписана королем.

– Невероятно!

– Представьте себе.

– Мне жаль вас, бедняга Безмо. Но в таком случае, друг мой, зачем господин Мазарини оказал вам такую разорительную милость? Было бы проще отказать.

– Да, конечно, но его упросил мой покровитель.

– Ваш покровитель? Кто же это такой?

– Как кто? Ваш приятель, господин д'Эрбле.

– Господин д'Эрбле? Арамис?

– Он самый – Арамис. Он был очень любезен со мной.