Миклош Сабо - Команда Альфа Страница 40

Он долго наставлял нас, как надо изучать привычки, условия, в которых находится намеченная жертва, какого все это требует адского терпения. Если, например, речь идет о часовом, надо выяснить, когда и при каких обстоятельствах сменяется караул.

— Наиболее целесообразно напасть на него незадолго до смены караула, так как внимание часового, бдительность его к этому времени уже ослабевают и это надо использовать.

Предоставленная в наше распоряжение территория с лесами, лугами, палатками и обычными каменными строениями обеспечивала нам все необходимое для получения практических навыков. Но начальство и это считало недостаточным; по его мнению, весь пройденный нами материал должен был войти в нашу кровь и плоть, чтобы мы стали именно теми людьми, которые им были нужны для их целей.

Нас повезли в тропики, к берегу океана, предварительно разбив на пары.

За нами пришла подводная лодка. Когда мы в нее сели, то оказались под командованием капитана.

— В пятнадцати милях отсюда находится остров, занятый противником. Вы под водой подплывете к острову, дождетесь подходящего момента и снимете часового. Ваша задача вывести из строя передатчик противника. Приготовились! Полный вперед!

Подводная лодка на глубине тридцати пяти метров быстро шла к намеченной цели. Когда умолкли машины, прекратилось жужжание дизелей, вдруг наступила глубокая тишина.

Мы не впервые находились под водой: ведь ныряние с аквалангом входило в нашу учебную программу. И все же эта тишина была пугающей, она означала, что наше время подошло.

— К высадке готовы? — спросил капитан.

— Готовы!

— Лодка приблизилась к берегу на полмили. Глубина: тридцать один метр. Время: восемнадцать часов шестнадцать минут. Задание выполнять!

Капитан козырнул и не двинулся с места до тех пор, пока мы все не исчезли в шлюзовой камере.

Нам и прежде доводилось испытывать подобное «удовольствие», только то были детские игрушки. Теперь же предстояло совсем покинуть надежный корпус судна и двигаться по безбрежной водной пустыне. Должен сказать, что репетиции по этой части сугубо отличались от самого «спектакля». Меня уже тогда начал одолевать страх, когда я протиснулся в шлюзовую камеру. А потом дверца отворилась и в нее с шипением стала пробиваться вода… она закрыла сначала мои ступни, затем колени, грудь и, наконец, добралась до губ… ужасало сознание, что моя связь с судном прекратилась, что с этой минуты единственная опора для меня — товарищ по несчастью. И у него никого и ничего, кроме меня. Двое одиноких людей, брошенных в толщу океана.

Как я уже говорил, нам не впервые приходилось погружаться в загадочную синеву моря, но мы еще никогда не чувствовали себя настолько одинокими, покинутыми.

Ради чего? Ради чего?

Этот вопрос мучил меня все время, пока мы двигались к острову.

Понемногу я начал понимать — по крайней мере, мне гак казалось — истинную причину овладевшего мной страха. Дело в том, что прежде, погружаясь в море, я мог видеть его поверхность, мелькавших вокруг рыбок, следовательно, имел представление о том, какой мир встретит меня на глубине. Из подводной лодки мы вышли вслепую, совершенно не зная, что уготовано нам подводным царством. Мы могли ориентироваться только в радиусе нескольких квадратных метров, дальше зрение не проникало… Что кроется за этим узким горизонтом? Что нас ожидает на поверхности?.. Нашему воображению недоставало перспективы. Возможно, именно это лишало меня обычного чувства уверенности.

Как бы там ни было — дороги назад уже нет. Двигаться можно только вперед.

Вдобавок мы должны были еще учитывать возможность нападения акул. Правда, к нашим ногам были прикреплены специально для этого случая таблетки, которые, как утверждали наши преподаватели, держали морских хищников на почтительном расстоянии, однако по мере удаления от подводной лодки в нас росло чувство страха.

Путь был не из легких, что и говорить.

Окружавшая нас вода поражала своей чистотой и прозрачностью, а непроницаемая темная толща, лежавшая над нами, создавала впечатление фантастической ночи. Рыбы нас не боялись. Спокойно плавали рядом, и, только когда наши пути скрещивались, они, неторопливо помахивая плавниками, слегка меняли курс. Спешить им было некуда. Наше присутствие нисколько их не смущало. Более, того, один любопытный великан, напоминающий ерша, долгое время сопровождал нас, подражая нашим движениям. Похоже было, что он изучает наши повадки и характер.

Настало время всплывать. Мы пробились сквозь темный слой. До поверхности оставалось метров десять. Сюда уже проникали преломленные лучи заходящего солнца, отчего все вокруг приняло странную синеватую окраску.

Мы несказанно обрадовались, когда достигли первых коралловых рифов. Они-то уже наверняка означали близость земли, острова, на котором, впрочем, нас не ожидало ничего хорошего. Но, несмотря на это, я с чувством облегчения плыл вдоль коралловых рифов, ища лазейку. Как бы там ни было, суша есть суша. На ней и опасность не так пугает.

Нам удалось найти проход, который вел в тихую лагуну.

Голову из воды мы поднимали с величайшими предосторожностями, тут же прижимая ее к коралловому рифу. Только бы нас не заметили!

Я взглянул на свои водонепроницаемые часы. На них было восемнадцать часов сорок минут. Надо было выходить из воды, потому что сжатого воздуха в наших баллонах могло хватить самое большее еще на шесть минут.

Берег зеленел метрах в пятидесяти от нас, зеленел в полном смысле этого слова. Чаща вековых кедров и манговых деревьев подступала к самой воде.

Мы с моим напарником поняли друг друга с одного взгляда. Нырнули вглубь и стали подбираться к лесу, росшему на болоте.

Мы кинулись в самую его гущу. Здесь решили передохнуть и дождаться, когда солнце бултыхнется в океан. Нам нужна была темнота, наша истинная стихия.

Когда тропический пейзаж окутался ночной тьмой, мы пустились в путь.

Нам не пришлось вслепую определять направление. Прожектора лагеря противника освещали небо. Лучшего компаса и не придумаешь!

Лес затих, словно покинутый всеми его обитателями.

Мы добрались до края джунглей. Перед нами была поляна, на ней — военный лагерь, охрана, прожектора. И все же мы чувствовали себя в безопасности. Густой и непроницаемый лес принял нас двоих под защиту, спрятал в своих дебрях.

Я прислушался к тишине. Насколько она была иная, чем мертвая тишина океана, какая большая разница между этими двумя безмолвиями. Там даже самые большие живые существа двигались совершенно бесшумно. А здесь и тишина была наполнена звуками. Шорох травинок, шелест листьев — вот признаки тишины здесь, на земле.