Иван Винаров - Бойцы тихого фронта Страница 47

Но болезнь оказалась сильнее его воли. Он приехал в Пекин, чтобы окончательно слечь. Страшнее смерти была для него рухнувшая надежда на мирное объединение страны. Сколько крови придется пролить его народу прежде чем он увидит осуществление великого идеала!.. В Пекине, окруженный верными своими друзьями, согреваемый близостью М. М. Бородина, специально приехавшего из Кантона, и Л. М. Карахана, советского политического представителя в Пекине, 12 марта 1925 года Сунь Ятсен скончался.

Весь Китай оделся в траур, народ скорбел о потере своего великого сына, верного вождя революции.

Что ожидало страну, буквально распятую на кресте?

Ей предстояли новые тридцать лет войн, резни, кровавых конфликтов, коварных заговоров и наглых происков империалистов, титанических усилий революционных масс, направленных на спасение дела революции и водружение знамени победы.

Смерть Сунь Ятсена снова выдвинула на повестку дня вопрос о походе на Север, с целью разгрома контрреволюционных сил и национального объединения страны. Смертельная опасность угрожала самому существованию южнокитайской революционной власти, самому делу революции.

Прежде чем выступить на Север революционные силы успели блестяще осуществить так называемый Восточный поход. Этот поход пришлось совершить в связи с угрозой, нависшей над провинцией Гуандун из-за контрреволюционных действий милитариста Чжень Цзюнмина. Этот генерал-предатель, которому щедро помогали империалисты, заявил, что «очистит Кантон от большевистской заразы». Он не только угрожал, но и действовал: вступал в союз со всевозможными бандитскими организациями и разбойничьими шайками, организовывал заговоры с реакционными силами в самом гоминьдане. Эта была реальная угроза революционной власти.

Все говорило о том, что прежде чем предпринять поход на Север, необходимо разгромить Чжень Цзюнмина. Именно это предложил Блюхер военному совету, созданному незадолго перед тем по его настоянию. По статуту, военным советом полагалось руководить Сунь Ятсену в качестве главнокомандующего революционной армии. Но в этот момент, в декабре 1924 года, Сунь Ятсен уехал в Пекин, оставив своим заместителем левого деятеля гоминьдана Ляо Чжункая[7]. Предложенный Блюхером план встретил в военном совете ожесточенный отпор со стороны реакционных гоминьдановских генералов во главе с Чан Кайши. Ляо Чжункаю пришлось употребить весь свой авторитет заместителя главнокомандующего, чтобы заставить принять план Блюхера.

В походе приняли участие самые надежные армейские части народно-революционной гуандунской армии и два отборных полка военно-политической школы. И в то время как на Севере прояпонски настроенные генералы и сторонники английского империализма вели ожесточенную борьбу за «сферы господства и влияния», Восточный поход, начавшийся 2 февраля 1925 года, завершился через два с половиной месяца блестящей победой. Советские военные специалисты во главе с Блюхером принимали участие не только в подготовке генерального плана, но и в детальной разработке каждой операции. Опыт Октябрьской революции и гражданской войны в России оказался для Китая бесценной сокровищницей, а герои русской революции — верными друзьями и компетентными военно-политическими советниками народно-революционной армии и правительства.

Когда мы в первой половине февраля 1926 года прибыли в Пекин, Гуандун, самая южная провинция Китая, центральная база революционного правительства, был полностью очищен от врагов. Разумеется, неподвластным революционному правительству оставался (и поныне остается) Гонконг, где неутомимо плели сети заговоров против революции резиденты западных разведок и представители международного монополистического капитала, а также португальская колония Макао с городом под тем же названием, где царили некоронованные короли опиума, азартных игр, процветала проституция.

Провинция Гуандун, по сравнению с остальной территорией Китая, занимала небольшую площадь. Но накануне Северного похода конституционное правительство в Гуандуне признали и милитаристы двух других южных провинций — Гуанси и Гуйчжоу. Это были ненадежные союзники, но в тот момент они проявляли готовность участвовать в военных мероприятиях революционного правительства, что способствовало укреплению его авторитета.

Наши встречи с необычными и экзотическими явлениями начались сразу же, как только мы переехали границу Китая. В Маньчжурии и дальше поезд шел вдоль Великой китайской стены. Это сооружение поражало своими масштабами. Эта стена высотой от 5 до 10 и шириной от 5 до 8 метров, длиной более 4 тысяч километров, построенная на отдельных участках в IV—III вв. до н. э. и законченная в III в. н. э., возвышалась над долами и горами, на которых ее построили, как молчаливый и зловещий символ неведомого чудовищного деспотизма древних китайских монархов. В это бессмысленное с военной точки зрения сооружение был вложен колоссальный человеческий труд, неисчислимое множество человеческих жертв. Никогда — ни в начале строительства, ни после его завершения — Великая китайская стена не была в состоянии остановить нашествия врагов. Зачем же тогда понадобилось ее строить? Из-за странного преклонения перед волей монарха-божества, из-за непонятного и страшного равнодушия к человеческим страданиям…

По подобию «великой» были сооружены стены, окружавшие, как мы убедились, почти все крупные города, через которые пролегал наш путь. Такая же стена окружала и Пекин. Она была поменьше «великой» — уступала ей в ширине, а высоту имела примерно ту же. Через каждую сотню метров над стеной вздымались боевые башни с бойницами. Башни служили для установления орудий и хранения боеприпасов. Несколько величественных ворот вели в город. Эта стена играла какую-то роль при обороне от вражеских нападений, но польза от нее была относительной: что значит скорлупа, если яйцо внутри протухло?

Миссия Блюхера в Пекине и Кантоне находилась в состоянии полной боевой готовности. Среди множества военно-политических специалистов, приглашенных помогать созданию и руководству национальной революционной армии, я знал лично или по имени ряд людей: часть из них имела за плечами многолетний командирский стаж еще с времен революции и гражданской войны, другие взялись за оружие во время штурма Зимнего дворца, третьи перед приездом в Китай окончили Военную академию (будущую академию им. Фрунзе). Немного позже в качестве военного советника в Китай приехал В. И. Чуйков. Среди советских военных специалистов было и несколько болгар. Большинство военных специалистов впоследствии стали генералами Красной Армии, а некоторые — В. К. Блюхер и В. И. Чуйков — получили звание маршалов. Это говорило о том, что в помощь китайской революции Советский Союз посылал свои испытанные во всех отношениях, закаленные, отборные революционные кадры.