Юрий Ищенко - Черный альпинист Страница 49

Глава 6

ПОДГОТОВКА К ВОСХОЖДЕНИЮ

Сперва у них с Бекболатом Амиртаховичем состоялся непростой разговор наедине.

— Сегодня, через два часа, состоится совещание по операции с твоим участием. Будут представители обороны, ментуры и службы президента. Я надеялся, что все сам проверну, но не дали. Уже не доверяют, суки рваные, — криво улыбаясь, сообщил шеф.

Им принесли большие пиалы с чаем, для Тахира немного хмельного — как нельзя кстати. Пока шеф не обращал внимания на его ободранное лицо и некоторый беспорядок в одежде — своих забот хватало.

— Где он сейчас, известно? — спросил Тахир, шумно отхлебывая из пиалы.

— Да, все как нельзя лучше. Мы его засекли. Турбаза «Алма-Тау», это вверх километров двадцать по Тангарскому ущелью. После Чимбулака, кстати, это второе его излюбленное место. Там и случились первые похищения из числа зарегистрированных, еще в мае…

— В мае, так давно? — поразился Тахир.

— Да. Никто тогда не придавал особого значения. Горы и есть горы, пошла дура по тропинке, закатилась в дыру, ну и сама виновата. Но на турбазе он часто появлялся, где-то там рядом имеет лежбище или гнездо, берлогу. Как это назвать? Мы запустим тебя с оружием, с питанием, рацией, сами останемся ждать на турбазе. Когда обнаружишь, попытайся сам убить его, не ранить, не поймать, просто убить. Никому он не нужен. Если осечка, зови подмогу. Хотя бы склон горы укажешь, где точно засел. Мы из этого склона и из этой горы крошево сделаем.

— Пока все выглядит просто. А я в простоту не очень верю, — сообщил Тахир.

— Никто не спорит, вряд ли по-писаному пройдет. Все остальные подробности операции узнаешь на общем совещании. Надо тебе перед ним переодеться в парадный мундир. Нацепишь погоны полковника, считай, что поощрение.

— Я бы не хотел.

— Наденешь. Тебя они должны уважать. Звания, награды, звездочки, нашивки, все, что у русских получил, все нацепи. Пусть знают, с кем имеют дело. А иначе наплюют, на грубость нарвешься. Здесь, в кабинетах эта грубость — тьфу! А там, в горах? Когда не помогут, не уважат вовремя? Поэтому беру тебя в штат, официально оформляю. Беру псом в мешке, ничего толком не зная. Тебя заставят пройти обследования: физическое, психическое, хреническое всякое твое состояние, все об уровне твоей готовности к операции. А я вижу, тебе уже морду набили. Пройдешь комиссию?

— Надо, во всяком случае, пойду на нее.

— Ишь какой, — шеф достал сигарету, пожевал, сплюнул на стол, — он пойдет на нее! Тахирка, я бы хотел чтобы у тебя не было иллюзий. Насчет твоего положения здесь. Мне не нужны твои согласия или предложения, или варианты, мне на все это начхать. Исполняй приказы. Ты не доложил мне о своих делах в Москве, решил, что это меня не касается. И мне неинтересны твои дела ни в Москве, ни здесь, ни твоя жена, которая лезет с вопросами ко всем, как глист в жопу! Вчера из-за нее журналиста укокошили, а она с документами смылась. Из-за тебя не даю ее трогать. Но шансы и у тебя, и у меня падают. Все меня ругают, говорят, как это можно тебе ответственное задание доверить. А я им говорю, ты устал и зол, ты обиделся на московских коллег и пока никому не веришь. Почитай писульку.

Он подал Тахиру расшифровку на бланке с грифом «совершенно секретно». Это был отчет из казахского посольства в Москве, резидента спецслужбы, отчет по разработке Тахира.

Резидент сообщал, что, по источникам из ФСК, Тахир Нугманов украл из компьютерного архива организации сведения высшей категории секретности: об операциях ФСК в ближнем зарубежье, о последних операциях в Москве, контакты и сотрудничество с мафиозными кругами, досье, содержащее неразглашаемые сведения о представительстве мафии в парламенте, министерствах, промышленных и финансовых кругах России. Кроме того, Нугманов подозревается в организации и исполнении нескольких убийств на территории Москвы — и подлежит немедленному аресту. Также ФСК обратилась напрямую к руководителям тайных служб президентов СНГ с требованием содействия в поимке Нугманова.

Тахир прочитал, спокойно отдал листок.

— Послушайте, над этим резидентом вся Москва хохочет. У него в штате три агента, и их каждый московский гэбешник в лицо знает. Насчет розыска может быть правдой, насчет похищенных сведений — брехня.

— Ну-ну, — опять нехорошо заулыбался шеф, — я, с твоего разрешения, этим листком подотрусь. А вторая копия ушла в службу охраны Президента. Это мои враги, а значит, и твои, понимаешь? Там сейчас лучшие силы, туда забрали и переманили моих лучших людей: диверсантов, бойцов, аналитиков и разработчиков, всех! Я из дерьма и пепла, как птица Феникс, восстаю. Мне этот материальчик, который ты заимел, умница, как Божий подарок, как плетка в руку. Я им носы утру, я уважения добьюсь, я силой нальюсь. С Назарбаевым и русскими один на один поговорю.

— Зачем? — спросил его Тахир.

— Как зачем? — удивился шеф. — Ты думаешь, правители наши, они вечные? Им замены нет? Давно пора заменить. Ты отдашь мне эти материалы.

— Нет их у меня, — спокойно повторил Тахир.

Зато шеф нервничал все больше, немыслимо быстро для своей комплекции вскочил, перегнулся через стол и ухватился пальцами за ворот рубашки Тахира. Завопил, брызгая в лицо слюной:

— Есть, есть, засранец! Сам видел, две дискеты в кармане куртки ночью были! Я мог тебя уложить и забрать, да пожалел, родич же. Решил, сам отдашь, как подарок.

Тахир встал, не вырываясь, шеф сам отпустил его. Дождался, когда шеф плюхнулся обратно в кресло, утирая платком потную, черную от загара лысину. Тахир тоже сел, из-под куртки вывалился на пол кинжал. Подобрал, сунул за ремень и прикрыл полами куртки. Старик проводил кинжал глазами, нахмурился, пытаясь что-то припомнить.

— Две дискеты — это моя защита. Я сам зафиксировал всю свою работу в Москве, все приказы, которые получал, все операции и контакты. Они касаются лично меня и моего отдела в ФСК по расследованию организованной преступности. Дела там грязные, незаконные, я понял, что если сам не побеспокоюсь, уберут. Теперь у них руки связаны, меня сюда выпустили. Главное, политических активов, каких-то масштабных разоблачений или информации там нет. Нет возможности вам с кем-то торговаться.

— Ты мне врешь, — устало решил шеф. — Ты не понимаешь, что надо меня убеждать, надо мне руки целовать, чтобы я верил и помогал тебе. Что ты задумал? Неужели ты еще такой глупый, что не хочешь считать себя предателем?

— Отчасти так, — кивнул Тахир.

— Тогда тебе надо было застрелиться в Москве. Там чужая страна, а здесь ты родился, здесь ты вырос, ты местный. Ты уйгур, желтокожая обезьяна, по-ихнему, чужак. Ты мусульманин. Зачем тебе русские? Кому и что ты хочешь доказать?